J.M. - Ад Лабрисфорта
Это был опасный момент - пожилая учительница была готова углубиться в животрепещущую проблему вредности "так называемых субкультур", тяжелой музыки и "всего, к чему это приводит". Нужно было срочно вернуть ее мысли на прежний путь.
- А что, среди учеников бывали случаи самоубийства?
- Нет, нет, до таких крайностей не доходило никогда!
Единственное, что имело место - трагическое стечение обстоятельств... И - очень давно... Не для печати - одна из учениц пропала, родители обращались в полицию, но никто так и не смог ее найти и узнать, жива она или нет. Полли Пинго просто исчезла.
- Знаете, возможно, это был какой-то несчастный случай, или даже преступление... - Речь Вирджинии журчала негромко и плавно. Если бы тема разговора не интересовала собеседника мисс Темплтайм по-настоящему, его наверняка начало бы клонить в сон. - Но не исключено, что она сбежала из дома. Вообще-то на нее это совсем не было похоже - я хорошо знала Полли, с самого начала преподавала в ее классе. Но в том-то и дело: в конце того учебного года Полли стала вести себя странно... Будь она постарше, можно было бы сказать, что это ярчайший пример "сюрпризов" подросткового возраста...
Что значит "странно"? Нет, она не отбилась от рук, не грубила ни учителям, ни сверстникам. Никакого хулиганства, никаких истерик. Наоборот - она сделалась какой-то слишком тихой, как будто медленно угасала... И стала хуже учиться. Ее все время словно бы отвлекало что-то, какие-то тяжелые мысли. Болезнь? Нет, родители водили ее на обследование, никаких заболеваний у нее не нашли. Проблемы в семье? Насколько мне известно - тоже нет. Очень приличная была семья, они жили в Хиллз-Гардене...
- Но мы с вами совсем ушли в сторону, я хотела еще о многом рассказать...
"Нет, в сторону мы уйдем сейчас, - подумал Уэсли. - Но это уже не важно".
Он послушал еще какое-то время о том, что немало известных в городе людей училось именно в школе Эйпла и Гордона, и многие из них до сих пор не забывают своих учителей. Но вскоре вернулись директриса и Патриция. "Материала" и у нее и у Флэша набралось уже "достаточно". Сердечно распрощавшись с миссис Уйат и миссис Темплтайм, они покинул "Эйпл и Гордон".
- Получается, как мы и рассчитывали, - подвела итог Патриция. - В вампирском замке обнаружился один призрак из прошлого, ни больше, и не меньше. - Она старалась говорить в прежнем полусерьезном тоне, но по голосу чувствовалось, что дается ей это не без труда. Флэш догадался, что экскурсия по "Эйпл и Гордон" произвела на нее угнетающее впечатление.
- По-моему, Пат, ты занижаешь количество. Кажется, тебе встретилась еще как минимум парочка.
- Ну, в общем, да... ты почти угадал. Почему-то школы навевают на меня не меньшую тоску, чем больницы. Наверное, просто вспоминаю время своей учебы... честно говоря, мало было хорошего.
На минуту Патриция задумалась о чем-то своем - но тут же прогнала эти мысли.
- Так, что у нас есть? Непонятный случай, поведение девочки стало странным, а потом она взяла и исчезла. Ее не нашли... даже одежда, брошенная на берегу пруда, никого не навела на мысль, что надо бы его обыскать.
- Ну, мало ли кто мог утащить эту одежду - еще до того, как она вызвала чьи-то подозрения. Может, какие-нибудь дети подумали, что это будет удачная шутка. Может, местный бродяга решил, что лишняя тряпка в хозяйстве пригодится.
С неба упали первые капли дождя. Патриция открыла свой зонт-"трость" - достаточно большой, чтобы защитить от холодной мороси двоих. Время было еще не вечернее, но тучи так плотно затянули небо, что город казался погруженным в ранние сумерки.
Патриции не хотелось говорить то, что она собиралась сказать сейчас. Но это не имело значения. Если бы не сказала она - сказал бы Флэш. Но "золотое" пластмассовое сердечко все эти годы хранилось у нее - и она решила, что честнее будет ей заговорить первой.
- Если семья Полли не переехала за эти годы, ее не трудно будет разыскать. Не думаю, что в Хиллз-Гардене найдется много людей с такой странной фамилией.
- Считаешь, за нами долг, да?
- Вроде того.
- А как бы ты отнеслась к тому, что через двадцать лет после смерти твоей дочери к тебе приходят какие-то люди и говорят, что видели, как она погибла, но не попытались ее спасти, и даже никому об этом не сообщили?
- Не знаю. Мы были детьми...
- Да. Всего лишь детьми. Но вряд ли это нас оправдывает, как думаешь?
- В любом случае, если мы ничего не сделаем и сейчас - это будет то же самое... Все повторится. Мы сбежим - как тогда, на берегу. Только теперь мы уже не дети.
С аллеи они свернули на стоянку, где была припаркован "Форд" Патриции.
Девочка, которая купалась в пруду
- Здравствуйте, миссис Пинго... Меня зовут Патриция Райс, мы с вами не знакомы, но я знала Полли, мы вместе учились в "Эйпл и Гордон".
- Да, правда? Она никогда не говорила, что у нее была подруга по имени Патриция.
Голос в трубке звучал немного рассеянно, но не удивленно. Как будто бы речь шла о вчерашнем дне, а не о событиях двадцатилетней давности.
- Ну, мы не были такими уж близкими подругами, но все-таки дружили...
Патриция зажмурилась. Как же противно врать! Вместо того чтобы продолжать разговор, она готова была треснуть телефонной трубкой по собственной голове.
"Похоже, совесть решила не мучить меня, а убить мгновенно, отомстив за все консультации, которые я провела для разочарованных домохозяек, обманутых жен и мужей, потерявших смысл жизни стариков и комплексующих подростков".
- Летом девяносто первого года я уехала из Сэдэн-сити, миссис Пинго, и вернулась только недавно. И узнала, что буквально через несколько дней после моего отъезда Полли... что с ней случилось... Простите, я не хотела бы причинять вам боль...
- Я смирилась с тем, что произошло с моей девочкой, Патриция. Вы что-то хотели мне сказать?
- Да, миссис Пинго. У меня осталась одна вещь Полли. Она дала мне ее незадолго до того как мы расстались. Дала поносить... А вернуть я забыла - спешка, сборы, знаете, как бывает. В общем, эта вещь, эта подвеска в виде сердечка, осталась у меня. Но теперь я подумала, что должна отдать ее вам. Может, это глупость, но я хотела бы это сделать - в память о Полли.
- Да... - Клементина Пинго, телефон которой Патриция нашла в городском справочнике, снова говорила как-то рассеянно, словно ее мысли блуждали где-то очень далеко. - Я знаю, о чем речь. Этот медальон купил ей Грэгори... ее отец. Полли так нравилась это сердечко, я помню, она все время его носила. Я думала, медальон был на ней в тот день, когда... Странно, что она отдала его. Там ведь написано ее имя.
"И странно, что девочка с другим именем его взяла", - мысленно закончила за нее Патриция. - Но миссис Пинго этих слов не произнесла. Посчитала бестактностью, или вовсе не обратила внимания на это обстоятельство.
- Да, Патриция, - продолжала она, - если вы вернете мне медальон, я буду вам благодарна. Я до сих пор храню все ее вещи. Как будто... знаете, как будто она может вернуться. Нет, не обращайте внимания, я иногда говорю бог знает что. Приезжайте, я живу в Хиллз-Гарден, Эйчерон-стрит, дом один. Хотя, если вы нашли мой телефон, то знаете и адрес... По вечерам я всегда дома.
- Спасибо. Я еще позвоню вам, миссис Пинго, скажу точно, в котором часу приеду.
- Буду вас ждать.
Патриция знала, что если сама не позвонит Клементине Пинго, это сделает Уэсли. Но она не стала перекладывать это на него. Пришлось самой сочинять от начала и до конца. Неприятно, но что поделаешь? Заставить себя сказать правду по телефону она не смогла бы.
***
- Здесь так же ужасно, как около "Эйпла и Гордона"? И дом такой же тоскливый, как школа? - спросил Уэсли, когда они приехали по нужному адресу.
- Да нет, - пожала плечами Патриция. - Дом как дом, обычный коттедж. Веранда, черепичная крыша, по стенам виноград вьется. Только сейчас листьев на нем нет... и в саду пусто. Все выглядит немного заброшенным, а так - ничего особенного... "Ничего особенного с виду" - хотела сказать она, но так и не произнесла последнего слова. Да это было и не нужно. Каким бы обыкновенным и непримечательным этот дом ни выглядел, для них двоих он был чем-то почти сверхъестественным. Он стоял на перекрестке миров, его двери вели в прошлое, в зазеркалье.
Калитка из металлических прутьев, когда-то покрашенных зеленой краской, которая теперь наполовину облупилась, оказалась не запертой. На дорожке, ведущей к веранде, брусчатка во многих местах была расколота и выщерблена. Ветхость, которую Патриция заметила еще издали, вблизи бросалась в глаза куда сильнее. Первая мысль, которая приходила в голову при взгляде на это запустение - "наверное, когда-то тут все было по-другому". Когда-то, когда тут жили молодые муж и жена с ребенком. Когда-то - двадцать лет назад.
Они поднялись на террасу, и Патриция нажала кнопку звонка. Дверь открыла еще далеко не старая, но постаревшая, рано поседевшая женщина.
