J.M. - Ад Лабрисфорта
И мама, и папа всегда хвалили Сибил за то, что она хорошо учится, много знает и умеет, и разбирается в разных вещах. И вообще, у нее "широкий кругозор". Можно на нее злиться, но нельзя не прислушиваться к тому, что она говорит.
А еще Сибил хвалили за то, что она "самая красивая". Патриция с детства знала, что долговязые нескладные девочки с бесцветными, прямыми, как солома, волосами красивыми не бывают. Потому что "красивые" - это такие, как Сибил. У них должны быть каштановые кудри, яркие глаза и губы, и аккуратная фигура.
Сибил это тоже знала. Поэтому, когда пришло время, она порылась в женихах, как в сору, и откопала кое-что, на сор совсем не похожее - "удачную партию".
Патриции раскопки не светили. Но когда ей исполнилось двадцать семь, на ее горизонте все-таки нарисовалась какая-то, пусть и не особенно удачная, "партия" в лице Кевина Андерса. И она согласилась за него выйти. Правда, до самого последнего момента не была уверена, делает ли это для того, чтобы постоянно не слышать упреков родителей, сестры, друзей и знакомых - или по какой-то другой причине.
Истратив на брак с Андерсом пять лет своей жизни, полгода назад Патриция окончательно с ним порвала. Никаких по-настоящему важных причин для этого не было - точно так ей заявили все подруги, и Сибил, и мама, когда узнали. Да, случались ссоры - но кто обходится без них? Разве Кевин какой-нибудь негодяй? Разве когда-нибудь обижал ее всерьез? Разве не хочет работать, сидит на ее шее?
"Нет, нет, нет", - отвечала Патриция на все эти вопросы. Отвечала правду - или почти правду. "Так в чем же тогда дело?" - спрашивали ее. И на этом месте она каждый раз старалась прекратить все эти разговоры.
"Ни в чем. Или - почти ни в чем. Просто мы всегда были безразличны друг другу. Но вечно так продолжаться не могло. Еще немного - и мы начали бы друг друга ненавидеть".
Позже Патрицию иногда посещала мысль о том, что, если бы она не решилась на развод, дело было бы совсем плохо. Слишком часто в последние месяцы совместной жизни она ловила себя на том, что ей хочется прикончить Кевина.
Офис Патриции, Сэдэн-сити, 1 ноября 2011 года
- Мы с тобой забыли записать, что нам известно из истории тюрьмы - скороговоркой выпалила Патриция, едва они с Уэсли переступил порог ее кабинета.
- Ты не находишь, что наши встречи стали мало похожи на консультации, которые психолог проводит для своего пациента? - усмехнулся Флэш.
- Да какое это имеет значение! Психолог и пациент канули в небытие... с тех пор, как я поняла, что загадка этой чертовой тюрьмы меня слишком интересует.
- Да, в самом деле. Ты же не берешь с меня деньги, как с других твоих посетителей. - Говоря это, Уэсли все еще улыбался, но дальше продолжил серьезно: - Ты действительно считаешь, что это загадка, которую можно отгадать?
Патриция помолчала, обдумывая ответ. Потом произнесла медленно:
- Я думаю... мы не знаем чего-то серьезного и важного, что позволило бы расставить все по местам.
- Я тоже так думал. Думал, что в одном из этих проклятых параллельных измерений найду ответ - или, хотя бы, какой-то намек на ответ: что делать с этой тьмой, которая расползается из Лабрисфорта и отравляет людей, как с ней бороться... Но - ничего. Я же тебе говорил. Ни ответов, ни намеков. Это хаос, сплошной хаос, Пат. Там не действует никакая логика. А тьма - она идет не только из Лабрисфорта. Она идет отовсюду.
- Тише, тише, - машинально Патриция сделала успокаивающий жест, как будто разговаривала со зрячим человеком. Успокаивающая интонация прозвучала и в голосе, хотя ей ужасно трудно было побороть желание поддакнуть Флэшу, дав волю собственному тоскливому мрачному настроению. - Возможно, ты прав, Уэс. Но давай все-таки доведем наше дело до конца. Когда записываешь, разобраться во всем становится проще.
- Я понял, ты просто решила отобрать мои лавры, и сама хочешь написать обличительную статью о "тюрьме по ту сторону закона". - Уэсли снова улыбнулся, и Патриция догадалась, что он так же, как она сама, изо всех сил старается побороть отчаяние. - Забирай, мне не жалко. Но смотри, не впади в мистицизм - если собираешься писать не для желтой прессы, и хочешь, чтобы тебя восприняли всерьез. Ладно, что там у нас... история? Истории совсем мало. Всего-то две даты. В девяносто седьмом году Лабрисфорт стал действующей тюрьмой. А к его строительству преступили, как ты сама знаешь, в девяносто первом. Работы были начаты летом. Тем самым летом, когда утонула девочка...
Патриция почувствовала себя так, будто ее окатили ведром ледяной воды.
- Какая девочка?
- Что?
- Ты только что сказал, что тем летом утонула девочка.
- Да... Но это не имеет отношения к делу. Просто... случайное воспоминание.
- Нет, постой. Откуда тебе известно про этот случай? Ты можешь рассказать?
Уэсли пристально посмотрел на Патрицию. Она знала, что ошибается, что смотреть он не может - но вопреки доводам разума ощутила это именно как взгляд.
- Ты была там. - Слова прозвучали без малейшей вопросительной интонации. - В тот день, на другом берегу пруда. Ты как-то говорила, что однажды на твоих глазах погиб человек. Теперь я знаю, что это был за человек... А ты и тогда уже была высокой. Девчонка, слишком высокая для своего возраста.
- Я не понимаю...
- Что здесь непонятного, Пат? Мы оба видели это. Оба стояли там, и не сделали ничего. Не попытались помочь.
- Я тебя не заметила... Я не помню, чтобы там был кто-то еще.
- Но ты ведь помнишь бабочек, правда?
Да, бабочек она помнила. Кажется, это мельтешение разноцветных крыльев, этот легкий танец над темной водой напугал ее сильнее, чем само несчастье. Она не смогла больше на это смотреть - и закрыла лицо руками. Как раз в этот момент мальчишка на противоположном берегу бросился прочь. Когда он стоял неподвижно, Патриция не замечала его. Но на движение по ту сторону пруда, конечно, обратила бы внимание - если бы ее глаза были открыты. Не отрывая ладоней от лица, она сделала шаг назад, потом еще и еще - пока не споткнулась обо что-то и не грохнулась спиной на землю. От удара на миг перехватило дыхание, но боли она даже не почувствовала. Вскочив на ноги, убежала из парка так же, как и Уэсли.
Из холода Патрицию бросило в жар. Она рывком встала со стула, чуть не опрокинув его.
- Ты понимаешь, что это значит, Уэс? Все началось не в августе этого года, и даже не в апреле, когда арестовали Гэбриэла! А двадцать лет назад, тем летом... И я с самого начала тоже была с этим связана! Мы оба как-то связаны с Лабрисфортом.
- Подожди, - теперь уже Уэсли пришлось ее успокаивать. - Не надо торопиться с выводами. Случайность исключать нельзя...
- Ты действительно так думаешь? - голос Патриции звучал отрывисто, почти сердито - но Флэш знал, что это просто следствие нервного напряжения. На самом деле она не сердилась, но, похоже, была готова не то расплакаться, не то рассмеяться. - Давай проверим. Какая у нас еще есть дата? Девяносто седьмой год. Прекрасно. В девяносто седьмом я решила стать психологом.
- И что же?
- А то, что причина такого решения была одна. В этом году мой дядя по материнской линии повесился в психбольнице, где пробыл до того семь лет. Все это время я до икоты боялась, что однажды тоже сойду с ума. Мне рассказывали, психические расстройства могут передаваться по наследству. Так что мой выбор профессии был глупой и слабой попыткой защититься, только и всего. - Патриция перевела дух, и уже спокойнее закончила: - Теперь - твой ход, Уэс. Давай, сделай экскурс в историю на четырнадцать лет назад.
Уэсли задумался - но не надолго. К чему длительные размышления, когда все и так ясно...
- Со мной в девяносто седьмом произошло что-то похожее на мои тюремные "путешествия"... Отдаленно, но все-таки похожее. Длилось это какое-то мгновение, не больше. А потом я ни с того ни с сего с кулаками кинулся на одного парня. У меня была компания - не самая лучшая, но они были моими друзьями... А этот момент, он стал как бы поворотной точкой. Я испугался, что зря потрачу свою жизнь с наркоманами, малолетними преступниками и уличными потаскушками, что сдохну в грязи и ничего не смогу добиться. И... в общем, вскоре после этого я изменил свою жизнь.
- Ну вот. Это ведь подтверждает мою догадку, правда? - говоря это, Патриция нервно вертела в руках шариковую ручку. - По-моему, Уэсли, именно в этих событиях и стоит искать единственно верный ответ. Тот, которого ты не нашел в своих параллельных измерениях.
Ручка выскользнула из пальцев и упала на пол. Патриция полезла ее поднимать и задела локтем кружку на компьютерном столе, который был приставлен к письменному так, что вместе они образовывали букву "г". А когда выбиралась из-под стола, вдобавок больно приложилась об его край затылком.
- Ты решила устроить погром в собственном кабинете?
- Нашел время для шуточек!
