Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Силас прервал наши размышления, заметив:
— Согласно тому, что мы знаем, алтарь служит достойной молитве, без какого-либо особого культа. Вон там, кто-то прибегает к защите сестры из Лизьё, здесь несчастная сестра просит помощи у выдающегося спутника спиритов в Бразилии.
Перед тем, как переключить своё внимание, я посмотрел в лицо великому врачу, согласно воспоминаниям молящейся доверительно сестры, отметив совершенство ментальной фотографии, которую она выражала вовне.
Здесь мы видели портрет д-ра Безерры, такого, каким мы его знали, спокойным, простым, благожелательным, отеческим.
Предваряя наши обычные вопросы, Помощник проинформировал нас:
— Отдав служению Спиритизму более пятидесяти лет, Адольфо Безерра де Менезес делал всё возможное для создания значительной команды сотрудников, которые служат под знаменем милосердия после своего развоплощения.
Сотни усердных и благожелательных Духов подчиняются указаниям в посеве добра, где оно работает во имя Христа.
— Тогда, — сказал Хиларио, — становится легко понять, как он действует одновременно в стольких местах.
Верно, — признал Силас. — Как это происходит в радиофонии, где передающая станция обращается к местам приёма, так же одна голова думает для тысяч рук, и великий посланник света, в своём действии в добре, может отражаться в десятках, если не сотнях спутников, которые следят за его указаниями в труде, сгармонизированном с намерениями Господа. Безерра де Менезес, призванный с мягкостью, в столько институтов и духовных очагов, помогает им всем лично или через посредничество сущностей, которые представляют его с чрезвычайной верностью.
Именно поэтому у него будет своя собственная область деятельности, по примеру человеческого руководителя, который обладает административным креслом, откуда распространяет приказы и руководящие мысли для учреждения, — высказался мой коллега.
— Совершенно верно, — улыбаясь, сказал Помощник. — Господь, у которого есть средства достойно устроить любого человеческого руководителя, даже в самом маленьком опыте социальной жизни Планеты, не покинет в беде своих посланников света из Духовного Плана.
Говоря это, Силас потихоньку подталкивал нас к двери, которая вела во внутренний дворик храма.
Достигнув выхода, мы отметили, что в нескольких метрах от портика окружающий свет почти внезапно стал гаснуть, давая нам понять, как, должно быть, ужасно он страдает от соприкосновения с окружающим мраком.
В большом атриуме теснилась огромная толпа…
Многие группы громко беседовали друг с другом. Были и те, кто плакали, умоляли, стонали.
Наше ещё не привыкшее зрение с трудом различало контуры этой огромной толпы, собравшейся здесь. Но мы точно могли слышать слова и крики, страстные просьбы и скорбные призывы.
Заметив наше удивление, Помощник взволнованно заметил:
— Перед нами приёмная «Мансао», где представлены большие очереди искренних и страждущих душ, обычно погружённых в глубокое отчаяние, которое аннулирует добродетели мирной молитвы.
И с выразительным жестом добавил:
— В этом великом ограждении, предназначенном для свободных речей, действительно проходит разделительная вибрационная линия. За ней — ничего, кроме возмущённой ужасной боли, порождающей чудовищ и расстройства, которые представляют собой ад в обычном религиозном толковании, тогда как внутри стен нашего центра — это терпеливая и понимающая боль, которая порождает обновление и восстановление для пути к Небесам.
Перед удручающими сценами, которые открывались нашим глазам, мы не могли найти выражения, чтобы определить то оцепенение, в которое мы погрузились.
Поэтому мы инстинктивно умолкли, видя спокойствие Помощника, который, насколько мы могли понять, в мыслях обращался к молитве.
12
ОТЯГОЩЁННЫЙ ДОЛГ
Пока другие служители центра, торопясь, проходили возле нас, оживлённые желанием служить, столь уважаемый Друзо спутник спускался со ступенек храма в нашей компании, объясняя:
— Многие дежурные спутники используют этот момент, чтобы практиковать спонтанный культ братской любви. Здесь, в приёмной, они слушают отчаявшихся и печальных, и, насколько возможно, раздают медикаменты и утешения, не только призывая к пониманию, но и сопровождая их в мрачные круги или в сферу воплощённых, чтобы помогать в чувственных связях, которые волнуют их сердца.
В этот миг мы напрямую вошли в контакт с говорящими вполголоса группами. Наше зрение адаптировалось к царящей темноте, и мы могли различать жалкие и экзотические лица, печально окружавшие нас. Это были женщины жёсткой наружности, которых обезобразила нищета, и мужчины с лицами, измученными ненавистью и тревогой.
Со своей стороны, мы с трудом могли определить их возраст по земным меркам. Несчастье превратило их в привидения горечи, внешне сделав их почти полностью похожими друг на друга. У многих из них руки были подобны на высохшие когти, а ненавидящий или боязливый взгляд практически у всех присутствовавших выявлял мучительное потрясение разума, опустившегося в глубокие колодцы безумия.
Трогательные молитвы сливались со зловещими криками возмущения.
Погрустневшие, глядя на эту толпу в беспорядочных движениях, перед открытыми дверями спокойного алтаря, мы спрашивали у Помощника, почему гостеприимный храм, в данный момент почти пустой, не принимает всю эту толпу.
Но Силас, указав на вход в здание, которое мы только что покинули, посмотрел на лучистую дверь, которая, с того времени, как наступила темнота, казалась нам туннелем, открытым к свету, объяснил:
— Действительно, вы упоминаете о мере, которая была бы желательной для всех. Но они могут войти за священное ограждение, лишь начиная с того момента, когда смогут с должным почтением выносить свет. Почти все братья, собравшиеся в этом месте, несут в себе изменения, увечья, которые навязала им порочность, или подпитывают кровожадные чувства, которых не скрыть за трогательными молитвами. И в таком расположении они не выдерживают соприкосновения с господствующим здесь светом, состоящим из специфических фотоэлементов, характеризующихся точным электромагнитным содержанием, необходимым для поддержания нашего центра. У многих из наших братьев, лишённых здесь своих корней, на устах требование возможности практиковать преимущества молитвы вблизи алтаря. Но внутренне они хотели бы пинать ногами возвышенное имя Отца нашего Небесного, в преклонении иронии и кощунства. Чтобы они не тревожили божественную атмосферу, которую мы должны предлагать чистой живительной молитве, наши ориентеры советуют оставлять свет откалиброванным для более лёгкого избежания потрясений и ущерба.
В удивлении, Хиларио сказал:
— Это значит, что только искреннее раскаяние души сможет резонировать с электромагнитными силами, действующими в этих местах.
— Совершенно верно, — подтвердил его собеседник. — Наше учреждение раскрывает объятия испытанию и страданию, а не возмущению и отчаянию. Иначе в измученной области, где оно находится, это привело бы к разрушению и потере доверия.
В этот момент наш разговор был прерван десятками голосов и высохших рук, молящих о помощи. Силас сочувственно, но без тяжёлых чувств смотрел на них, пока мы не были остановлены какой-то услужливой женщиной, которая в тревоге
