Знахарь - Александр Павлович Сапегин
Почти три недели издевательство над здравым смыслом тянулись розовой жевательной резинкой, навевая нестерпимое желание разорвать порочный круг, но сейчас Владимир размышлял о материальной составляющей мыслей и страхе исполнения желаний. Рутина — это прекрасно! Проснувшийся опыт Ласки и Волхва не сулил ничего хорошего. Внутренне Владимир собрался и приготовился к испытаниям, машинально проверив ножи и оружие.
— Огнёв, что у тебя? — подошёл к Владимиру ефрейтор Синцов.
— Следы, — односложно ответил Владимир.
— Сохатый, здоровый, зараза, — кивнул Синцов, — правее лосиха, а рядом с ней лосёнок.
— Нет, люди. Это не сохатый их оставил, а имитаторы копыт, поверьте моему опыту. Глядите, здесь шли след в след, и на склоне есть несколько отпечатков с двойным следом. Видите, как продавлено с перекатом, лось так ногу не ставит. Ещё характерно, что нигде ни одной шерстинки не осталось висеть и ни одного кустика обглоданного. А там, за валёжиной, получается он запнулся? Мелко-мелко просеменил. Так, что ли? Товарищ ефрейтор, вы в это верите? В то, что запнулся, я верю, только это человек, а не лось.
— Твоему опыту? — округлил глаза Синцов. Брови ефрейтора от удивления натурально уползли за обрез козырька кепи. — Где ты его набрался, зелень огуречная? Слышь, сынок, мать твою, ты много-то на себя не бери. Ты тут без году неделя, а уже грузишь телегу по полной. Молод ты ещё меня поучать, щенок!
В самом начале Владимир закатил глаза, да, ляпнул он языком без привязи, не подумал чуток. Не рассказывать же в самом деле о наследстве предков, знавших лес лучше своих пяти пальцев? Действительно, укажи он на волхва или арабского ассасина, или Ласку, который, к тому же виртуозно владел хопешом и любимым бронзовым кинжалом, то дом с мягкими стенами радостно и приветливо распахнёт крепкие дубовые двери. Доказывай потом санитарам, что ты не Наполеон. Ему самому ни разу не впёрлось, говоря дворовым сленгом, раскрываться перед сослуживцами, но орущая благим матом интуиция, верещавшая о печальных и непредсказуемых последствиях, если проклятые следы останутся без внимания, заставляла окунуться в мутный омут с головой. Что-то нечисто было с отметинами лосиных копыт, вплоть до встающих дыбом волос на загривке и голове, благо их под кепи не видно, вот и приходилось рисковать, да откровенно нарываться на неприятности в лице вышестоящих командиров и сослуживцев, чёрт бы их побрал. Между тем, неверие Синцова, неприятно резануло по нервам, а отсылка к пёсьей матери заставила кардинально сменить парадигму поведения. Интуиция умоляла не бросать на самотёк обнаруженную контрабандную тропу. Их патрульный квартет обязан размотать клубок. Уходить отсюда никак нельзя, поэтому…
— Эй, зелёный, — усмехнулся ефрейтор, бросая взгляд на… пустое место.
Там, где пару мгновений назад переминался с ноги на ногу не в меру наглый стрелок с зашкаливающим самомнением, сейчас колыхалась трава, пригибаемая к земле порывами ветра.
— Куда он делся? — вырвалось у Синцова. — Казарян, где Огнёв, мать его?
Вскипев, ефрейтор набросился на своего старого напарника, с которым исстари ходил на патрулирования.
— Синя, он же с тобой был, — удивился наезду горбоносый армянин, точно так же упустивший момент с исчезновением Огнёва
— Азат, ты мне пургу не гони, молодой только что был здесь, мимо тебя он пройти не мог! Куда он дёрнул с поляны?
— Э-э, Олег, — не нашёлся с ответом Азат, внимательно оглядываясь вокруг в поисках пропажи. — Я не знаю, где он.
— Исаев! — рыкнул ефрейтор четвёртому патрульному, в данный занимавшемуся контролем и наблюдением за противоположным склоном сопки и берегом речушки.
Не отвлекаясь от наблюдения, стрелок жестом показал, что мимо него ни муха, ни комар не пролетали.
— М-мать, не мог же он сквозь землю провалиться в самом деле! — рубанул воздух рукой ефрейтор и тихо добавил: — Где-то же он находится…
— У вас за спиной, товарищ ефрейтор.
— Твою мать! — чуть не подпрыгнув на месте, вызверился Синцов. — Огнёв, три наряда вне очереди по возвращении в положение! Клоун… — дальше широким потоком полились маты, поэтому окончание монолога не столь интересно
— Есть три наряда вне очереди, — со спокойствием Будды отреагировал Владимир, вновь присаживаясь на корточки у следов. — Теперь вы верите моему опыту, товарищ ефрейтор? Следы читать я умею и в траве хорониться, как вы могли только что лично убедиться. Я в макроэкономике и тригонометрии не разбираюсь, а следы прочитать могу.
Ответ ефрейтора придётся опустить по этическо-моральным соображениям, а не из-за того, что военная цензура безжалостно вымарывает подобные словосочетания, но главное в нём прозвучало. Опытный ветеран признал умения молодого подчинённого, правда с матами в желчной и ехидной манере, но сути это не меняет. Ничего нового из уст командира не выпало и не вылетело, записывать цветастые обороты с идиоматическими выражениями не требовалось, тем более половина заставы даже не ругалась, а культурно разговаривала матами о жизни и высоких материях, возвращаясь к литературной речи только в присутствии офицеров и немногочисленных дам.
— Постойте! — хмыкнув и потерев подбородок, Владимир выпрямился и встал, балансируя на каблуках форменных ботинок с высокой шнуровкой. Качнувшись, он сделал несколько шагов назад, внимательно наблюдая за комочками грязи и листвой, вылетающей из-под подошв.
— И? — повёл бровью ефрейтор. — Хочешь сказать, что они топали спиной назад?
— Нет, копыта напялили задом наперёд, — дошёл до каменной осыпи Владимир. — По крайней мере изображавший лосиху. Глядите, такой след идёт от валёжины, доходит до каменной осыпи на склоне реки и пропадает. Зуб даю, если пробежим по берегу пару километров вверх или вниз, мы выйдем на след человека. Ставлю на вниз по течению, там заросший болотным багульником Мрачный Лог, через
