Знахарь - Александр Павлович Сапегин
— К травам, говоришь… — задумчиво подкрутил ус казак.
* * *Месяц минул с приснопамятного разговора, но дело почти не сдвинулось с мёртвой точки по причине форс-мажорных обстоятельств. Неожиданно для всех, в том числе и для самого хорунжего, его внезапно командировали в Харбин. Причин командировки никому не сказали, просто из штаба Заамурского округа, даже не бригады, а бери выше, пришло зашифрованное сообщение, после дешифровки и прочтения которого командир заставы глухо матюгнулся, но взял под козырёк, а казак собрал походную котомку камуфлированной расцветки и первым утренним поездом отбыл в западном направлении.
Через неделю увезли во Владивостокский госпиталь унтер-офицера Малькова, словившего браконьерскую пулю во время обхода участка. Наряд, возглавляемый унтером, использовал для наблюдение коптер, с помощью которого засёк нечто непонятное на берегу одной из многочисленных местных речушек. Непонятным явлением оказался едва заметный дымок и, если бы не размытая тень от него, мутным контуром бежавшая по девственной поляне и верхушкам деревьев, прилегающих к прогалине у реки, у браконьеров были все шансы остаться незамеченными. Мальков рассудил здраво, сам по себе дым не появляется, значит ему помог возникнуть человек, а то, что воздушное наблюдение не обнаружило ни костра, ни греющихся у него пейзан, говорит о нежелании оных быть обнаруженными. До границы с контрольно-следовой полосой тут считанные километры, значит, кто бы он ни был, ждёт сумерек и темноты, чтобы также незаметно раствориться на той стороне, либо ждёт приёмщиков товара из-за рубежа.
Не став геройствовать и вызвав подкрепление, Мальков оставил наблюдателей с коптером на месте, а сам с напарником выдвинулся в сторону предполагаемого перехода границы, чтобы устроить засаду и отсечь пути бегства, но никто не мог предположить, что браконьеры не станут дожидаться ночи. Через пятнадцать минут после ухода Малькова, китайцы, действуя предельно нахально и на грани фола, средь бела дня снялись с лагеря, замаскированного едва ли не под носом у пограничной заставы.
Какова вероятность встречи в тайге двух групп людей? Высокая, если задуматься, тем более одна из групп достоверно в курсе существования другой, а вторая всеми силами и способами старается избежать внимания первой. Несмотря на небесное око жужжащего в вышине коптера, первым пограничников заметил наблюдатель китайских браконьеров. А как тут не заметить, когда они будто черти из табакерки вывались кустов буквально в пяти метрах от узкоглазого нарушителя. Будь у наблюдателя нервы покрепче, он бы так и остался незамеченным, настолько удачно он расположился под старым выворотнем, но история не знает сослагательного наклонения. Что там было с нервами у безымянного браконьера, ныне поведает только всевышний, но тогда хунхуз не придумал ничего лучше, чем нажать на спусковой крючок, первым же выстрелом свалив многоопытного Малька. Больше наблюдатель сделать ничего не успел, смертельно удивившись молниеносной реакции молодого напарника здоровенного русского пограничника. Мгновенно развернувшись, белобрысый парнишка с которого слетела форменная кепи короткой очередью срезал нарушителя. Если простреленное навылет бедро Малька, указало тому дорогу в госпиталь, то пробитая навылет голова браконьера уже никуда не указывала, лишь о пути в мир иной. А дальше события покатились комом. Поняв, что их раскрыли, китайцы бросили добычу и ломанулись к границе налегке. Подкрепление на квадроциклах и лошадях сумело перехватить троих, ещё двое «гостей» растворились под сенью леса. Добычей пограничников стали не только шкурки ценных пушных зверей. Компанию им составляли три тигриные шкуры, а также когти, усы, высушенные внутренние и половые органы с мясом полосатых хищников. В отдельных рюкзаках была струя кабарги, сердце, печень и желчь медведя. Дополнял улов рюкзак с корнями женьшеня, тщательно высушенными и аккуратно, со всей бережливостью переложенными мягкими тряпицами, чтобы не повредился даже самый маленький отросточек. Судя по размеру корней, сушка которых могла продолжаться неделями, на российской земле промышляли китайско-японские бандиты не один месяц. А японские они потому, что один из задержанных оказался подданным Микадо, как выяснилось уже на заставе во время допроса. Вопрос, как его занесло к китайцам и настолько ли он браконьер, как пытался казаться остался без ответа, ибо прилетевший из Владивостока вертолёт увёз в госпиталь не только Малька.
Добычу запаковали в специальные кофры и отправили на аукцион. О ценном «призе», взятом намедни, на заставе не знал только ленивый, да и до того долетали слухи и отголоски хвастливых рассказов парней, участвовавших в перехвате банды. А чего им грустить, если есть с чего радоваться. Шкуры-корни продадут, процент от вырученного в виде премиальных выплат ляжет на персональные счета отличившихся в поимке нарушителей. И никому нет дела до расстроенного новобранца, чей тоскливый и печальный взор провожал внедорожники с запечатанными ящиками.
Больше всего Владимиру было жаль отъехавших в Харбин корешков. Уж им-то он нашёл бы применения, но, как писалось выше, историю не повернуть назад, зато ею можно вильнуть. Как известно, беда не приходит одна. Через день в уездную больницу увезли сразу двух пограничников. Один отметил будущую премию и умудрился сверзиться с лошади, заработав перелом ключицы. Второй свалился с приступом аппендицита, говоря простым языком. Был ещё третий больной, но с ним начмед вылетел уже во Владивосток спешно вызванным вертолётом. Местный Авиценна подозревал, что ефрейтор Сулима подцепил клещевой энцефалит. Клещей стражи границы снимают с себя пачками, каждого из погранцов прививают в обязательном порядке, людей с противопоказаниями к прививкам попросту не держат в дальневосточном рассаднике заразы из-за намного отличной от нуля вероятности заработать неприятность от встречи с кровососущим насекомым. К сожалению, прививки не являются панацеей. Одного понадеявшегося на их чудодейственный эффект с сорокоградусной температурой увезли медицинским бортом. К чему эта длинная прелюдия, спросят некоторые. К тому, что командир заставы в короткий срок лишился половины отделения грамотных старослужащих ветеранов и оказался перед выбором: уплотнить график дежурств «старикам» или разбавить их ряды необученными новичками. Соломонова решения попросту не существовало. Победил второй вариант. Из пополнения отобрали пятерых самых грамотных и толковых, в число которых угодил и Владимир. Счастливчикам завидовали все три отделения молодёжи, как же, пока одни умирают на полигонах, другие премии зарабатывают. Огнёв в сокровенных мечтах представлял, как во время выхода сорвёт тот или иной кустик, цветок или травку, а в реале окунулся в самую натуральную рутину и невозможность отвлечься на что-то иное, кроме опаскудевших задач по патрулированию. Рутина, чёртова рутина, будь она неладна! К тому же командир забыл или не подумал, но
