Знахарь - Александр Павлович Сапегин
— Проводник, — за всех резюмировал Азат. — Довёл заказчиков до точки и назад, или за следующей партией сопровождаемых пошёл. Они, — армянин подбородком указал в сторону Китая, — наш график патрулирования лучше нас знают и каждый кустик в округе изучили. Перемахнёт на ту сторону на паузе между патрулями, только мы его и видели.
— Не перемахнёт, — поудобней перехватив карабин и по-прежнему не отрываясь от наблюдения за округой, вклинился в обсуждение Пётр Исаев.
— Поясни, — потребовал ефрейтор.
— Там по Гнилому ручью можно выйти на натоптанную тропу до Казаковки. Зачем проводнику мотаться туда-сюда, не проще ли здесь обитаться?
Пограничники молча переглянулись между собой, признавая правоту напарника. Его версия выглядела самой логичной. Многократный переход границы чреват последствиями, в данном же случае достаточно заранее оговорённой точки рандеву.
— След свежий, — коснувшись пальцами земли, сказал Владимир, — комки грязи не успели засохнуть, а отпечатки заветриться. Мы отстаём минут на пятнадцать-двадцать или чуть больше, точнее сказать сложно.
— Азат, вызывай подкрепление с собаками, — подумав, принял решение Олег Синцов, — и наряд на квадроциклах. Мы идём к дороге, пусть подберут нас там. Ты остаёшься здесь и встретишь кинологов, пробежите с ребятами и собачками по следу этих «лосей». Будьте аккуратны, мне не нужны «трёхсотые», «двухсотые» тем более не нужны. Со связи не уходить, как понял меня? По дороге до Казаковки получается изрядный крюк, но на колёсах мы получим больше часа выигрыша во времени. Постараемся перехватить этого сталкера. Чую, он может нам многое рассказать, если мы, мать его, так-растак, не ошиблись. Смотри, Огнёв, если мы пролетим, то я тебе пердальник подпалю по полной программе, ты у меня с «губы» до дембеля не вылезешь. Сгною! Чуешь, чем пахнет?
Владимир счёл ниже своего достоинства отвечать на угрозы. Развернувшись, он несколько раз подпрыгнул на месте, проверяя, не бряцает ли на нём что-нибудь, не мешается ли, поправил амуницию и скользящим шагом направился в сторону дороги, безошибочно выбирая самый удобный путь через чащи и буреломы. Исаев и Синцов пристроились за ним, идя практически шаг в шаг.
Поначалу ефрейтор хотел организовать что-то вроде охранения в собственном лице, но глядя на скользящего через лес новичка, отказался от заманчивой идеи. Оставалось признаться самому себе, Огнёв будто родился в лесу. Они просто-напросто потеряют взятый темп, если стрелку придётся дожидаться отстающих напарников. Окружающую обстановку Огнёв контролировал будто заправский егерь, не один десяток лет проживший в тайге.
— Обходим, впереди медведица с медвежатами… Там болотина, двигаемся по косогору… Ниже по склону бурелом, — то и дело раздавалось в наушнике тактической гарнитуры.
С каждым пройденным километром вопросов к парню становилось всё больше и больше, но с ними Синцов решил погодить до возвращения в расположение. К просёлку пограничники вышли минут на пятнадцать раньше срока условленного с мотоподразделением, за время короткого привала успев перевести дух и немного отдохнуть.
В Казаковке Олег заскочил в дом, в котором размещалась деревенская администрация, точнее, проживал глава поселения и быстро выяснил, кто из пейзан отсутствует и по каким причинам. Кто-то уехал на работу на станцию, кто-то на вахте, кто-то в городе, пара человек в тайге. Вчера, к примеру, на проверку участка вышел Иван Корнилов, он же егерь. Всё как полагается: документы все имеются, закреплённый участок тоже, к тому же Иван Трофимович ещё инспектором заповедника числится, что за железной дорогой расположен. Амбы1 там живут и прочего зверья хватает, которое Трофимович охраняет. Тут стреляет, там охраняет, со всех сторон выгода. Вон его хата — крепкий домина с крытой черепицей крышей, второй от Красной сопки. Егерь в деревне человек уважаемый, ничего плохого Фёдор Силантьевич о соседе сказать не может. За лесным участком смотрит крепко, но не лютует, понимает, что к чему, тут же каждый второй, если не первый, с тайги подкармливается. Если человек не браконьерничает, то и бояться нечего, Иван Трофимович человек у нас с понятием. Ещё в лес ушёл сынок Петра Ли. Пошто ушёл? Знамо зачем, Ли с дикоросов живут, петельки ставят. Сыновей у китайца трое: Джен, Женя по-нашему, Вейшенг, но ни на какое имя, кроме Владимира, парень не откликается по-китайски плохо говорит, младшенький Бао, то есть Боря, да дочка Джу. Джу и Джу, на русский манер веселушку-хохотушку почему-то никто не переименовывал. Часто ли в тайге пропадают? Сейчас не так чтобы очень. Джен, который Женя, в основном. Владимир тот на станции работает, некогда ему, а Джу и Бао не доросли ещё, чтобы самостоятельно в тайгу соваться. Почему Пенг, то есть Пётр сам в лес не ходит? Так он только-только нормально шкандыбать начал как год назад по зиме с крыльца станции навернулся и ногу сломал. Съездил, называется, в город. Пётр сейчас с младшими всё больше огородничает, кроме картохи трав всяких с жинкой насадил, он же тут вроде местного аптекаря, тоже очень уважаемый человек. Где у кого какая болячка, сразу к нему идут, чем фельдшера со станции ждать. Помереть можно, пока тот доедет, а тут всё под боком, свой провизор, можно сказать. Когда травками али чаями попотчует, а когда иглами или прижиганиями от хвори поспособствует. Вот только с переломом незадача вышла, а так к нашему Петру даже из Харбина и Владивостока порой приезжают, не то, что с соседней станции или Есауловки. Никому не отказывает. Почему остальные в тайгу не суются? Так амба ходит. Дурных в Казаковке нема. Это ты его не видишь, а он тебя завсегда. Прошлой зимой пятерых собак и двух овец задрал, еле отвадили. Нет, что вы, Джен и Трофимович не бессмертные. Один заговоры ханьские хитрые знает, что его ни один зверь в тайге не обижает, а у второго работа. Тут волей-неволей в тайгу пойдёшь, смотрители же на маршрутах отмечаются. Тут не схитришь, если только дождь пойдёт или снег навалит, тогда да, сиди дома. Да-да, Ли давно обрусел, по-нашему лается от простого русака не отличишь, даром что ли его дед после второй русско-японской войны в Казаковку из-под Харбина перебрался. Нет, он не из маньчжур. Из ханьцев. Прадед Ли в прошлом веке при строительстве КВЖД носильщиком-кули работал, да так и остался. Тогда на север много коренных ханьцев переселилось.
— Не
