Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде - Лин Рина
– Рассказывай, что тебя так взволновало, – попросил он, зажигая огонь.
Смущенно вертя в руках кружку с горячим кофе, я рассказала Джейми о той тревожной встрече на светском приеме у мисс Брэндон-Уэлдерсон, и он тоже присел от ужаса, потому что ноги начали медленно подкашиваться.
– Что это был за человек? – спросил он, и я со вздохом запрокинула голову назад, отчего позвоночник неприятно хрустнул.
– Джейми, если бы я только знала, кто он, то тогда не беспокоилась бы так сильно, – потому что тогда я могла бы разузнать о нем все, что нужно, и тогда было бы больше шансов уберечь Джейми от нависшей опасности и оценить ситуацию трезво.
Конечно, было бы неправильно утверждать, что причина всех моих действий – это беспокойство за друга. Просто вдобавок ко всему прочему я очень любопытна. Да, мое любопытство – дикий и опасный зверь, что мечется по клетке и ревет в ожидании, когда же его накормят.
Это было началом конца.
В руках Джейми тоже держал кружку кофе, но он, как и я, еще не сделал ни одного глотка. Тепло и аромат напитка помогли мне немного успокоиться, сердце уже не колотилось как бешеное, и мысли прояснились. А вот Джейми словно пытался спрятаться за своей кружкой.
– Вероятно, в мастерской у тебя побывали его сообщники. Я почти уверена, что он во всем этом замешан. Он же буквально прямым текстом это сказал, – возмущенно восклицала я, по-прежнему досадуя, как прошел мой разговор с тем напомаженным. Не так все должно было произойти. Надо было спросить его имя и не отрицать, что знакома с Джейми, потому что тем самым я дала ему повод обличить меня во лжи. Он же догадался, что мне что-то известно. И теперь опасность грозила и мне, и Джейми.
– Похоже, они охотятся за чертежами, – выдохнул Джейми. – Контейнер у них уже есть, а это основная деталь всей конструкции, что разрабатывал Дэвид Брайтон.
– Да, видимо, им нужна вся машина целиком, – согласилась я и в очередной раз задалась вопросом, что же это за машина такая. Я уже строила самые дерзкие и смелые теории на этот счет, но в то же время не имела ни малейшего понятия, как что должно работать, поскольку между мной и техникой лежала громадная пропасть.
А у Джейми, который в технике разбирался очень хорошо, в последние дни совсем не было времени, чтобы спокойно сесть и тщательнее изучить планы и шифры из записной книжки.
Кроме того, он никак не мог сосредоточиться и боялся, что, стоит ему только вытащить чертежи из импровизированного тайника, как дверь снова резко распахнется и вернутся грабители.
И страх Джейми пересиливал его любопытство и интерес к зашифрованным записям и чертежам таинственного устройства.
Казалось, все зашло слишком далеко. По крайней мере, для него. Едва он закрывал глаза, сразу начинали мерещиться жуткие картины взлома. В ночь с воскресенья на понедельник он и вовсе остался ночевать у родителей, что жили на этаж выше, и спал у камина, завернувшись в одеяло.
– Надо отдать ему то, что он хочет, – проговорил он и потер глаза. Ночь прошла очень неспокойно.
– Да ты рехнулся! – возмущенно воскликнула я и пролила немного кофе на кафельный пол. – Мы ведь даже не знаем, что это за прибор. А вдруг это машина для порабощения человечества?
Да, это была одна из моих самых безумных теорий относительно этого аппарата. Но Джейми только скептически вскинул брови.
– Это маловероятно, Лиз. Там котел высокого давления и вращающийся поршень, а мозга у машины в принципе не бывает, – сказал он, но я его не слушала.
– Нам нужно больше информации, – настаивала я и, поднеся кружку к губам, сделала большой глоток. Кофе уже немного остыл, но проглотила я его все равно с большим трудом.
– И где же мы ее возьмем? – спросил Джейми, и я подумала о разговоре с констеблем Эваном Миллером. Они еще долго общались после того, как я ушла из бара в субботу, оба выпили свое пиво, а счет пришел на мое имя.
Миллер наверняка знал больше, чем рассказал. Но мне как-то не верилось, что он сообщит нам что-то еще сверх того, что мы уже от него узнали.
– Мы пойдем к Дэвиду Брайтону, – изложила я ему свой план. Констебль нам вряд ли поможет.
Джейми посмотрел на меня так, словно сомневался, в здравом ли я уме.
– Э-э… вообще-то он мертв, – сухо сообщил он, видно, решив, что я об этом забыла. Я окинула его насмешливым взглядом.
– Труп нам, конечно, мало что расскажет. Но что если заглянуть к нему домой? Он жил в таунхаусе тут, в Кенсингтоне.
– А ты откуда знаешь?
Я взмахнула рукой в воздухе, словно отгоняя муху.
– Я знаю кое-кого, кто знает еще кое-кого, а он, в свою очередь… В общем, это в любом случае было гораздо проще, чем найти тебя, – не преминула я задеть его, и Джейми вдруг впервые за этот день озорно улыбнулся.
– Я живу прямо над мастерской, – сказал он, и я удивленно моргнула.
– Погоди, что? – переспросила я, хотя расслышала все с первого раза. Не верилось, что все было настолько легко. Я все воскресенье ломала голову, где же он может быть, а он в это время находился в том же самом здании?
То-то надо мной сейчас, наверное, потешались соседки Джейми, которых я спрашивала, где он живет.
– На другой стороне дома есть наружная лестница, ведущая на второй этаж. Там как раз моя квартира. А этажом выше живут мои родители, – продолжал он, и я вспомнила архитектуру дома.
Это было узкое здание с маленькими окнами, покрытое сажей, из-за чего трудно было разглядеть настоящий цвет фасада, и все же этот домик обладал определенным и неповторимым шармом.
– Так вам принадлежит весь этот дом? Ничего себе роскошь, – искренне удивилась я, полагая, что здесь, вероятно, живет всего три человека.
– Роскошь? Ты-то живешь на Парк-стрит, – хмыкнул Джейми, как будто это была единственная причина, по которой я не могла объективно оценить его уровень жизни. Я обиженно шмыгнула носом. Опять он мешал меня со всеми зазнавшимися богачами!
– Я живу там чуть меньше года. А раньше жила в крошечной квартире в Лаймхаусе с двадцатью членами семьи. Так что в твоем случае будет очень даже уместно сказать о роскоши, – заявила я, отпивая еще один глоток горьковатого кофе.
Джейми отвел взгляд и осмотрел свою комнатку, как будто видел ее впервые.
– Что ж, ты, пожалуй, права, – вынужденно согласился он, и я удовлетворенно кивнула. Этого признания оказалось вполне достаточно, чтобы я перестала обижаться на
