Ками Гарсия - Прекрасная тьма
Всех, кроме Эммы. Она покачала головой и, прищурившись, с вызовом посмотрела на виновников происходящего. Целые полчища измазанных кремом гусениц и тараканов роились под ногами у конкурсанток. Около ног Эммы жуткий поток разделялся, аккуратно обходя ее.
Первой спохватилась миссис Сноу: она отшвырнула пирог, липкие от фруктового сока жуки взметнулись в воздух и упали на сидевших в первом ряду зрителей. Миссис Линкольн и миссис Эшер последовали ее примеру, осыпав атласные платья претенденток на звание «персиковой принцессы» градом омерзительных личинок. Саванна истошно заорала — на этот раз не притворно, а по-настоящему, издавая леденящие душу вопли. Весь шатер кишел измазанными в пирогах червями; люди зажимали рты руками, пытаясь сдержать рвотные позывы, однако удавалось это далеко не всем. Директор Харпер согнулся над стоящим у выхода мусорным баком, исторгая из себя весь съеденный за день «хворост». Если Ридли хотела заварить кашу, надо признать, ей это удалось.
Лив аж позеленела, и я испугался, что ее сейчас стошнит. Линк попытался протолкнуться к сцене, чтобы спасти маму. В последнее время ему частенько приходилось этим заниматься, и, учитывая, что спасение его матери представлялось мне гиблым делом, я не мог не оценить его упорства. Потоки людей хлынули к выходам, и Лив в ужасе схватила меня за руку.
— Лив, выбирайся отсюда! Иди к тому выходу, народ в основном рванул к боковым! — крикнул я, махнув рукой в сторону выхода около сцены.
Там стоял Джон Брид. Он улыбался, довольный делом рук своих, и не сводил глаз со сцены. Ну и что, что у него зеленые глаза, — он категорически не подходит под определение «хороший парень»!
Линк запрыгнул на сцену и быстрыми движениями принялся стряхивать червяков и жуков с бьющейся в истерике матери.
— На помощь! Спасите! — в ужасе орала миссис Сноу.
Она казалась персонажем фильма ужасов — ее платье ожило, покрывшись извивающимися гусеницами. Даже я не ненавидел ее достаточно сильно, чтобы устроить такое. Краем глаза я заметил Ридли, посасывающую свой леденец: с каждым движением жуков и гусениц становилось все больше и больше. Не знаю, могла ли она устроить такое в одиночку, но теперь у нее был достойный помощник — мальчик-чародей.
«Лена, что происходит?»
Эмма стояла на сцене с таким видом, будто могла разнести шатер ко всем чертям одним мановением руки. Жуки и червяки копошились у ее ног, но ни одно насекомое не осмелилось дотронуться до нее. Даже жуки знали, что с ней шутки плохи. Она пристально смотрела на Лену, сощурившись и сжав зубы, с того самого момента, как из глазированного пирога миссис Линкольн выполз первый червяк.
Лена стояла в углу шатра, волосы развевались в порывах чародейского ветра, она едва заметно улыбалась. Я знал эту улыбку — улыбку удовлетворения.
«Пусть все знают, что за начинка в их пирогах!»
Лена не пыталась помешать им. Она помогала им.
«Лена! Прекрати!»
Но ее было не остановить, она отомстила гэтлинцам за все: за «ангелов-хранителей», за собрание дисциплинарной комиссии, за каждую злосчастную запеканку, оставленную у дверей Равенвуда, и за каждый взгляд, выражающий притворное сочувствие, за каждое лицемерное соболезнование. Лена хранила в памяти любую мелочь, малейшее зло, которое эти люди причинили ей, до тех пор пока критическая масса не была достигнута, и теперь она взяла и швырнула им в лицо свою месть. Думаю, это был ее способ сказать Гэтлину «Прощай!».
Эмма заговорила с Леной, будто во всем шатре не было никого, кроме них:
— Достаточно, дитя! Ты никогда не сможешь получить от этих людей то, что тебе нужно! А сожаление о содеянном от людей, которые в высшей степени достойны сожаления, недорого стоит. Не дороже пустой формы для выпечки.
— Господи, помогите! Грейс плохо с сердцем! — голос бабушки Пру пробился сквозь гвалт.
Бабушка Грейс без сознания лежала на земле. Грейсон Петти, наклонившись к ней, пытался нащупать пульс, а бабушка Пру и бабушка Мерси сражались с жуками, сразу же атаковавшими их сестру.
— Я сказала «достаточно»! — прорычала Эмма со сцены, и, клянусь, мне показалось, что сейчас шатер рухнет и погребет нас под собой.
Я кинулся к бабушке Грейс, чтобы помочь вынести ее отсюда, и тут Эмма достала что-то из сумочки и подняла это высоко над головой. Одноглазый ужас, наша старая деревянная ложка во всей красе! Эмма изо всех сил стукнула ложкой по столу так, что тот чуть не треснул.
— Ай-й-й! — взвизгнула Ридли в другом конце шатра и выронила леденец прямо в грязь, как будто Эмма стукнула Ужасом не по столу, а ей по руке.
В ту же секунду все прекратилось. Я поискал взглядом Лену, но она пропала. Чары, или что они тут натворили, рассеялись. Жуки спешно покидали шатер, личинки и гусеницы тщетно пытались поспеть за ними.
Я склонился над бабушкой Грейс, пытаясь понять, дышит ли она.
«Лена, что ты наделала?!»
Мы с Линком вышли из шатра. Он, как всегда, пребывал в полной растерянности:
— Не понимаю! Зачем Лене помогать Ридли и этому мальчику-чародею выкидывать такие фокусы? Ведь люди могли реально пострадать!
Я огляделся вокруг, но на близлежащих аттракционах ни Лены, ни Ридли не было. Вокруг толпились волонтеры, пытались привести в чувство задыхающихся пожилых женщин и раздавали пластиковые стаканчики с водой всем жертвам адского финала конкурса на лучший пирог.
— Реально? Ты имеешь в виду, как бабушка Грейс?
— Я думал, ей крышка… Хорошо, что она просто упала в обморок. Наверное, от жары.
Линк отряхнул шорты, чтобы убедиться, нет ли на них гусениц.
— Да уж, хорошо!
Ничего хорошего во всем этом я не видел. Я был слишком зол. Надо во что бы то ни стало найти Лену. Пусть объяснит мне, зачем она устроила такой кошмар всем собравшимся в шатре, ради того, чтобы отомстить. И кому? Паре-тройке престарелых королев красоты? Маме Линка, которая с годами тоже моложе не становится? Выходка в духе Ридли, а вот от Лены я такого не ожидал. Смеркалось; Линк осмотрелся по сторонам, пытаясь разглядеть что-то, кроме мечущихся лучей фонариков и бьющихся в истерике добропорядочных прихожанок.
— А Лив куда делась? Она разве не с тобой оставалась?
— Не знаю. Я сказал ей выбираться через дальний выход, когда началась заварушка с жуками.
— Пойдем поищем ее, — предложил Линк, поморщившись при упоминании жуков.
Около комнаты смеха собралась небольшая кучка людей, поэтому мы решили для начала посмотреть там.
— Такое впечатление, что Лив сама способна позаботиться о себе. Думаю, сейчас нам лучше заняться другими делами.
— В точку! Пошли.
Мы завернули за угол и оказались в нескольких метрах от входа в тоннель любви. Там, рядом с покачивающимися пластиковыми лодками, раскрашенными под гондолы, обнаружились Ридли, Лена и Джон. Лена стояла между ними, на плечи была наброшена кожаная куртка. У нее такой куртки никогда не было. А вот у Джона…
Не подумав заранее, я сразу же позвал ее:
— Лена!
«Оставь меня в покое, Итан».
«Нет! О чем ты думала?!»
«Я вообще не думала. Я наконец-то что-то делала».
«Точно! Делала глупости!»
«Только не говори мне, что ты теперь на их стороне!»
Я ускорил шаг, Линк изо всех сил пытался не отставать.
— В драку собираешься ввязаться, чувак? Надеюсь, мальчик-чародей не воспламенит нас взглядом, не превратит в статуи или еще во что-нибудь похуже.
Обычно Линк не против лишний раз помахать кулаками. Хоть он и не отличается атлетическим телосложением, зато почти одного со мной роста, а здравого смысла у него — раза в два меньше. Но его не особенно прельщала перспектива драки с существом, обладающим сверхъестественными способностями. Один раз мы уже обожглись, поэтому сейчас мне не хотелось впутывать его в эту историю.
— Я сам разберусь. Иди ищи Лив.
— Не дождешься, чувак. Я тебя прикрою.
Мы подошли к гондолам; Джон выступил вперед, словно пытаясь прикрыть девушек своим телом. Как будто их надо защищать от нас.
«Итан, уходи отсюда!»
В ее голосе звучал страх, но на этот раз я не стал поддерживать беседу.
— Привет, любовничек, как делишки? — улыбнулась Ридли, разворачивая голубой леденец.
— Да пошла ты, Ридли.
— Ой, неужели это Горячий Стержень? Прокатимся по тоннелю любви? — предложила Ридли, изменившись в лице при виде стоящего за моей спиной Линка.
Она пыталась юморить, но нервная дрожь в голосе выдавала ее с головой. Линк схватил ее за руку и притянул к себе, как будто он и правда был ее парнем.
— Вы о чем думали, когда устроили этот беспредел? Кто-нибудь мог погибнуть! Четырехсотлетняя бабушка Итана почти заработала себе инфаркт!
— Да чего такого-то, ну, подумаешь, парочка жуков! — отдернула руку Ридли. — Не преувеличивай! Раньше ты мне как-то больше нравился, посговорчивее был!
