Елена Руденко - Загадка Эрменонвиля
— А мне нравиться, — сказала дама. — Сейчас это в моде.
— Ладно, — согласился маркиз. — Я никогда не понимал моду, вам виднее.
— Мы будем слушать историю этого юноши или о моде говорить, — вмешалась Лавассер.
Все послушно замолчали и внимательно уставились на студента, который подняв воротник, чтобы хоть как–то прикрыть жуткий галстук начал рассказ.
— Я хочу рассказать об убийствах в Эрменонвиле, — произнес он.
— Что за бред! — вмешался маркиз.
— Вот именно! — запротестовал доктор Лебег.
Но Робеспьер не обратил на их слова внимания.
— Одно из них произошло в гостинице «Луна и звезды», другое в Летнем до–ме, и еще одно в замке мадам де Принтан.
— Страсти то какие, — сказал Николас.
— То ли еще будет, — сурово произнесла мадам Лавассер.
— Вечером, когда мадам Лавассер и мадам Руссо еще не вернулись из Санли–са, — продолжал Робеспьер, — кто–то пробрался в Летний дом и совершил убийст–во великого человека, чтобы завладеть его произведениям. Однако не тронул ру–кописи, убийца надеялся, что после смерти автора заполучить их будет легче. За несколько минут до убийства де Принтан решила навестить своего друга. Когда она пришла, Руссо вручил ей две главы своего романа, которые не показывал никому. Он предчувствовал свою кончину и хотел как–то подстраховаться. Убийца видел это, поэтому следующей его жертвой должна была стать эта не–счастная женщина. Он расправился и с ней, выкрал у нее рукописи, и так как они были неизвестны даже близким автора, спокойно продал их. Орудием убийства Жан — Жака послужил этот предмет…
Робеспьер извлек трость мсье Гербера и протянул ее маркизу. Жирарден ос–мотрел трость и передал своей даме. Собравшиеся были поражены. Они переда–вали трость друг другу и удивленно перешептывались. Мсье Гербер замер, на его лице выступили крупные капли пота, дыхание участилось.
— Мсье Гербер, может, вы нам объясните, в чем дело? — спросил Жирарден. — Мы можем вас заподозрить в убийстве!
— Это точно, — кивнул сержант. — Я видел, как он крутился у Летнего дома.
— Да, я заходил к Жан — Жаку в тот вечер! — дрожащим голосом ответил Гер–бер. — Но я не убивал его! Эту трость… я забыл в Летнем доме. Только дома я вспомнил о ней. Вернуться за тростью я решил на следующий день… Я не лгу!
— Вы помните, в котором часу это было? — спросил Робеспьер.
— Примерно, в семь, — ответил Гербер. — Я посмотрел на часы.
— Это верно? — спросил Робеспьер сержанта.
— Хм… кажется, да… примерно в это время я видел его, — ответил он.
— Но тогда они не могли совершить убийство, — сказал студент. — У меня есть все основания считать, что убийство могло произойти между восьмью и девятью часами вечера. Именно в это время маркиз Жирарден приходил в конюшню, чтобы посмотреть, как конюх выполняет его приказ… Маркиз мог совершить убийство на обратном пути…
— Что за чушь! — возмутился Жирарден. — Вы оскорбляете меня в моем доме!
— Я перебираю факты, — ответил Робеспьер. — Следующий подозреваемый доктор Лебег. Мадмуазель Таверне видела, как он отстирывал окровавленный сюртук.
Мадлен кивнула. Лебег промолчал, его лицо стало бледным, он рассеянно те–ребил шляпу в руках.
— Так кто же убийца? — спросила Лавассер. — Скажите прямо! Хватит ходить вокруг да около!
— Могу сразу сказать, что это не Лебег, — сказал Робеспьер. — Медик выбрал бы более изящный способ убийства. К тому же он был лечащим врачом Руссо, и ему не понадобилось использовать трость для убийства. Он мог бы совершить убийство при помощи яда, и все бы выглядело как естественная смерть. Скорее всего, доктор вошел в Летний дом, когда Жан — Жак уже был мертв. Лебег, увидев друга, лежащего на полу с раной у виска, решил помочь ему… но было поздно… Убедившись, что Руссо мертв, Лебег решил бежать, пока его не заметили…
— А как же кровь? — спросила Мадлен.
— Возможно, мсье Лебег испачкался, когда осматривал рану. Не так ли, док–тор?
Лебег кинул и улыбнулся.
— Но кто убийца!? — не выдержала Мадлен.
— Я могу точно сказать, что это не Фернан.
Граф самодовольно усмехнулся.
— Хотя, я подозревал его. Но потом понял, что он не мог продумать и совер–шить убийство из–за своих личных качеств. Люди его типа очень трусливы, они с опаской взирают на окружающий мир. Однако им хочется доказать себе и дру–гим, что они сильные. Обычно эти люди находят кого–то слабее себя и начинают внушать ему, что он ничтожество, наслаждаясь своей властью. Людей действи–тельно сильных они стараются избегать. Разве такие как Феран способны на ка–кие–либо решительные поступки, не говоря уже о продуманном убийстве?
Граф ничего не возразил. Только злой взгляд был ответом Максимильену. Ок–ружающие поняли, что Фернан несмотря на свое высокое положение боится простого студента.
— Я подозревал Терезу Руссо, но опять ее личные качества вынудили меня вычеркнуть ее из списка. Мадам Руссо, как говорили все, не любит думать, дела–ет все слишком медленно. Она при всем желании не смогла бы продумать и осуществить план убийства.
— Это верно, — проворчала Лавассер.
— Например, маркиз… — продолжал студент.
— Опять эта клевета! — возмутился аристократ.
Но Робеспьер спокойно продолжал.
— Мсье Жирарден обладает всеми качествами для убийцы: он умен, расчет–лив, никогда не упустит своей выгоды. Однако он очень осторожный человек, который сильно заботиться о своей репутации и не любит рисковать. Убить ве–ликого Жан — Жака, чтобы заполучить право на редактирование рукописей, слиш–ком рискованно для него. Ведь если тайное станет явным, его ждет не только на–казание по закону, но и позор перед всем миром. А этого мсье Жирарден допустить не может, для него слава важнее денег.
Маркиз кивнул.
— Идем дальше, — сказал Робеспьер. — Мсье Рену, это вы продали в издательст–во первые главы романа Руссо?
— Да, — подтвердил тот.
— Ненормальный, — шикнула на него мать. — Мог бы со мной посоветоваться! Так и в тюрьму попасть не долго.
— Мне нужны были деньги, а за это в издательстве я выручил в два раза боль–ше, чем отдал.
— Кретин, — проворчала старуха.
— И откуда у вас появились эти рукописи? — спросил Робеспьер.
— Я купил их у конюха Николоса.
Все удивленно переглянулись.
— Так что, господин конюх, все сходится, — довольно произнес Робеспьер. — Вы работали в конюшне, которая недалеко от Летнего дома, поэтому видели всех, кто входил и выходил. Вы дождались, пока Руссо будет в доме один. Он знал вас, поэтому спокойно впустил в дом. Вы нанесли ему смертельный удар тростью, которую забыл Гербер. Потом вы аккуратно положили труп возле ка–минной решетки, чтобы все выглядело, будто философ расшибся об ее острый край. Вы вылезли через окно, трость выбросили за домом.
— С чего вы взяли, что я вылез через окно? — хмыкнул Николас.
— Меня навели на мысль огромные комья грязи на подоконнике, которые за–метила мадмуазель Таверне, — ответил Робеспьер.
— Ха, можно подумать у меня одного грязные башмаки!
— Из всех подозреваемых — да. Уже две недели нет дождя и грязи, а у вас од–ного из всех подозреваемых грязная работа в конюшне. Вы сами говорили, что весть вечер убирали за лошадьми.
— Точно! — воскликнула Мадлен. — Когда я подошла к окну я почувствовала странный противный запах, который показался мне запахом смерти! Только сей–час я поняла, что это был конский навоз!
— Кстати, мсье Николас, а вы помните собаку Жан — Жака?
— Какая еще собака!? — возмутился конюх.
— Рыжая, по кличке Леди. — Эта собака охраняла философа, — сказал студент. — И вы решили избавиться от нее. Вы продали ее какому–то собачнику. Не так ли, мсье конюх?
Николас промолчал.
— А почему вы обратили на этого конюха столь пристальное внимание? — спросил успокоившийся доктор Лебег.
— Я начал перебирать факты и нашел кой–какие любопытные зацепки. Почему Николас зразу сознался в том, что ухаживал за мадам Терезой и шантажировал графа? Он даже не пытался отрицать вину. Николас понимал, что если на него падают эти подозрения, то снимается подозрение в убийстве. Он якобы сам на–шел убийцу и шантажирует его. Интересно было и то, что мадам Лавассер доби–лась его увольнения. Почему, мадам?
— Он приставал к моей дочери! — ответила старуха.
— Это первая причина, — согласился студент. — А вторая — рукописи. Вы знали, что ему нужна не ваша дочь, а роман Руссо. Николас твердо решил прибрать его к рукам.
— Вы правы, — вздохнула Лавассер. — Тут любой догадается! Разве по каким–либо иным причинам кто–то решился бы жениться на Терезе!
Все посмотрели на Терезу, спящую в кресле, и согласились со старухой.
