Соня - Михаил Осташевский
Соня подняла его. Вырезанная газетная статья о пропавшем человеке где-то в Ленинградской области. Девушка кинула взгляд на стол. Ещё несколько десятков вырезок хаотично лежали под слоем пыли. На некоторых, как заметила Соня, были пометки чернилами, а фразы обведены маркером. Вырванная страница, датируемая 1995 годом, говорила о провальном проекте железной дороги из Сибири в Америку. На той, где было больше всего пометок, говорилось про извержение вулкана в Индонезии в 2018 году, что погрузило планету в вулканическую зиму. Закрытие ресторана, подающего на первое блюдо младенцев, история о сожжении губернатора – всё это было не то. Наконец взгляд упал на самый большой листок, датируемый маем 2001 года.
«Десятки волонтёров и спасателей продолжают поиски одиннадцатилетней Лилии Т. сегодня, 28 мая. Напомним, что девочка пропала 16.05 в районе болота Неодолимое. По словам родных, спасатели нашли куртку девочки. Другой информации пока не поступало».
Соне показалась эта история очень знакомой. В памяти всплыл гроб. Пустой гроб. Плачущая женщина. Обнимающий её мужчина. Гроб положили в могилу между двух сосен и закапывают. Женщина падает на колени перед ямой и начинает кидать землю. Грязными по локоть руками пытается смахнуть слёзы, но оставляет лишь серые разводы на щеках. Где-то вдалеке её рыданиям вторит гром.
Мужчина стоит поодаль. Просто смотрит, словно человек, потерявший всё. Он не рыдает, как мать девочки, но в глазах печаль и пустота. Если бы Соне сказали, что таким когда-то был её отец, она бы ни за что не поверила. Но когда-то он действительно был таким. И смерть старшей дочери его подкосила.
Память вернулась и воспоминания нахлынули с новой силой. Соня снова почувствовала ту грусть, за которую ей ещё долго было стыдно. Ей было грустно лишь от того, что никому до неё нет дела. Родители ничего не объясняют, только плачут и плачут. И куда пропала Лилия? Соня помнит, как спросила у отца, что они тут делают и куда пропала сестра. Соня помнит его взгляд. Он остался таким до сих пор. Полный злобы и ненависти. Тогда он промолчал, но впоследствии, напившись, не раз говорил Соне, что желал бы, что бы на месте Лилии оказалась она. Сложно быть нелюбимым ребёнком в семье.
Соня открыла глаза и снова оказалась в больнице. Листок, который она держала в руках, начал тлеть и уже почти обжигал пальцы. Соня интуитивно отбросила его от себя. Пепел попал на другие бумаги. Чёрные язвочки медленно расползались по старым газетам. Наиболее ветхие дали разразиться небольшому пламени. Камеру начало заволакивать дымом. На потолке заверещала пожарная сигнализация. Соня смахнула горящие листы бумаги на каменный пол в надежде, что потушит этим пожар, и выбежала из камеры. Как только она оказалась в коридоре, на ноги навалилась тяжесть. В глазах померкло, и она опустилась на пол, опершись на стену.
Соня бросила взгляд на камеру. Последние кусочки бумаги дотлевали на полу, и сигнализация тут же смолкла. Но тишина не продлилась долго. Откуда-то сверху нарастало низкое гудение. Соня спиной чувствовала вибрации от стен. Гул вызывал ужас. На подсознательном уровне мозг подавал сигнал опасности, требовал спрятаться. Звук становился мощнее и словно обволакивал всё пространство подвала. Ноги снова пришли в чувство. Соня вскочила и побежала в конец коридора, где упёрлась в дверь, за которой виднелась винтовая лестница наверх. Быстрыми шагами они вспрыгнула по лестнице вверх и оказалась в новом длинном коридоре.
Пройдя чуть вперёд, Соня осмотрелась. Она оказалась в другом крыле. Двери в палаты бесконечного коридора почернели от сажи. За каждой раздавались тихие стоны и плач.
Это была ты… – услышала Соня за спиной шёпот.
Босиком, развернувшись на холодном каменном полу, девушка заметила движение. В нескольких метрах от неё, словно в дымке, стояла женская фигура в медицинском халате. Он был затёрт до дыр. Из-под него вылезал серый свитер, тоже в дырках. Брюнетка с каре шептала подозрительно знакомым голосом.
– Я хотела пошутить. Не знала, что карты показывают правду, не знала, что ты так отреагируешь из-за фотографии, как он отреагирует… А ты как будто и не изменилась. Да, такой я тебя и помню. А меня не узнаешь? Ох, наверное, это к лучшему. Может и хорошо, что ты в итоге ничего этого не застала, – с этими словами женщина подошла и тихонечко обняла Соню. Затем, утерев слезу, погладила её по плечу и ушла вглубь заброшенной больницы, оставив после себя лишь слабый фруктовый шлейф знакомых духов.
Тишина. Стало настолько тихо, что зазвенело в ушах. Любой шорох был слышен. Соня так и осталась стоять, не понимая, кто же это был и что по-настоящему хотел сказать.
Тихо до мурашек. Даже стоны за дверью смолкли. Соня больше не хотелось тут оставаться. Пытаясь вспомнить, как именно она тут оказалась, девушка развернулась, но обнаружила лишь лестницу вверх. Подвальное помещение, очень похожее на тюремные камеры, исчезло. Но ведь она обещала мальчику, что вернётся за ним.
Окутывал холод. Соня начала ощупывать каменную стенку в том месте, где несколько минут назад был спуск. Подниматься наверх смысла не было – вряд ли там находился выход. Она решила идти прямо по коридору. Соня на цыпочках кралась мимо обгоревших дверей – не хотела, чтобы те, кто издают стоны, её услышали. Вряд ли там кто-то выжил, и звуки её сильно пугали. Двери и не собирались заканчиваться, а холод начал пронизывать насквозь. Даже свет от тусклых ламп посинел. Впереди замаячил проход. Соня ускорила шаг в надежде, что это выход, но. сделав десяток шагов, упёрлась в винтовую лестницу, откуда начала путь. Коридор кончился на удивление быстро. В отчаянии ударила кулаком по кирпичу и разбила в кровь пальцы.
Внезапно Соня почувствовала, что здание снова ожило. На этажах сверху раздался топот тяжелых сапог. За стеной послышались голоса докторов. Но больница всё равно продолжала выглядеть заброшенной. От страха Соня дернулась вперед и чуть не упала. Кто-то схватил её за плечи. Она попыталась вырваться, но сильные руки хрупкой на вид медсестры закрыли её рот.
– Только тихо, девочка. Ни звука больше. Она этого не любит, – прошептала медсестра.
Женщина в смешном чепчике из восьмидесятых пошарила в нагрудном кармане фартука и вытащила бутылочку перекиси водорода и бинт, – запах крови её будоражит, – продолжила она, – успокойся, я просто протру тебе пальцы. Ты вся испачкаешься, если
