Рассказы - Грэм Мастертон
— Ладно, — наконец произнесла она. — Если тебе этого хочется. Я покажу. Пусти меня, пойду за ноутбуком.
Она прошла в гостиную и вернулась с компьютером. Села на кровать, Бартек устроился рядом. У него изо рта до сих пор несло выдохшимся пивом — забыл почистить зубы перед тем, как завалиться в постель. И от подмышек его воняло луком.
— Если по-честному, — стараясь говорить спокойно, произнесла она, — я действительно знакома с человеком по имени Леонард.
— Чего?.. Да ты только что клялась, что не знаешь никакого Леонарда. Ты же, блин, поклялась!
— Я с ним переписывалась, но мы никогда не встречались. Он живёт в Англии, и он довольно знаменитый художник. Ну, не прямо знаменитый, но известный. Не думаю, кто когда-нибудь с ним увижусь, мы просто подружились, и все. Я не изменяла тебе, Бартек. Мы с Леонардом переписывались о самых обычных вещах — что делали днём, что ели на завтрак — и ничего больше. Он присылал мне фотографии своих картин, а я отправляла ему свои фото.
— Не эротические фотографии? Не фотографии своей cipa?
— Нет, конечно. Мне нравятся его картины, поэтому я добавилась к нему в друзья в «Фейсбуке». А потом мы как-то начали переписываться. Вот и все.
Она показала Бартеку экран с последними сообщениями от Леонарда. Муж отнял у неё ноутбук и начал прокручивать их вниз, все быстрей и быстрей.
— Ты писала ему сотни сообщений! Сотни! Им конца нет! А он тебе отвечал! И ты ещё говоришь, что не изменяла? Да это прямое доказательство измены! Вот стерва!
— Мне просто нужно было с кем-то общаться! С тем, кто понимает меня и любит то же, что и я! Те же книги и ту же музыку. Ты не разрешаешь мне выходить из дома, никуда не водишь! Тебе от меня нужна только еда и секс.
— А для чего ещё нужна жена? Давай же, скажи! Для чего ещё?
— Было бы неплохо, если бы ты не жрал как свинья и не был таким нулём в постели.
— Ах, я недостаточно хорош в постели, а? Поэтому ты во сне трахалась с этим Леонардом? Даже отсасывала ему, я полагаю? И чаще, чем мне! Какая же ты стерва!
Кася попыталась отнять ноутбук, но Бартек швырнул его через всю комнату, тот с клацаньем ударился о туалетный столик и разбил одну из её любимых статуэток — фарфорового ангела от Каролины Желаг. Ангел упал на пол и разбился на три части.
Кася, дрожа от злости, встала.
— Ну давай же. Ударишь меня, да? Струсил? Или испугался, что я расскажу Леонарду, как ты со мной обращаешься?
Бартек потряс головой и выплюнул:
— Леонард. Ха! О Леонарде можешь забыть. Я разберусь с этим твоим Леонардом, уж будь уверена. Ни один dupek не будет трахать мою жену. Только не мою жену. Даже во сне.
* * *
Леонард увидел Касю под деревьями у Лэнгли-Вейл, когда возвращался через Даунс. День был погожий, тёплый, на небе ни облачка, хотя и довольно ветрено. Леонард сходил в паб «Коновязь» рядом с Эпсомским ипподромом, пропустил там пинту пива, съел сэндвич с ветчинным салатом и теперь направлялся домой, собираясь закончить иллюстрацию к «Войнам фей».
Даже издалека было видно, что это, несомненно, Кася — светлые волосы развевались на ветру, ни с кем не спутаешь. Впрочем, ещё кое-что: серебристо-белый жакет, что был на ней в их встречу в Уолтоне-на-Холме, и те же красные брюки. И странное дело, но больше никого в Даунс не было, даже жокеев, которые выводили лошадей для занятий рядом с Таттенхем-Корнер.
Даже в пабе было почти пусто, за исключением персонала и четырёх-пяти клиентов. Обычно в такие солнечные дни здесь яблоку негде упасть.
— Давно ждёшь? — спросил он Касю, когда подошёл ближе.
— Не очень. Да и потом, я не против. День такой хороший.
— Твой глаз вроде получше. — Он взял её за руку, и они вместе пошли по тропинке. Пурпурный синяк уже сошёл, пожелтел, и припухлость прошла.
— Приложила сырую картофелину. — Она улыбнулась. — По бабушкиному рецепту.
— Моя мама всегда лечила меня травами. Арника, чай с календулой и все такое.
— Вот бы и для меня нашлось такое лекарство, — произнесла Кася. Они поднялись на вершину холма, трава здесь доходила до колена и пестрела нивяником и пышными соцветиями жёлтой кашки. Ветер здесь оказался сильнее, трава шла рябью и шуршала, будто в ней резвились весёлые призраки. И на дороге в Даунс не было ни души — даже в отдалении, на пути в Суррей и Беркшир.
— Не падай духом, — сказал Леонард. — Я буду твоим лекарством.
Он обнял её, убрал с лица пушистые волосы и поцеловал её в лоб, а потом в губы.
— Думаю, единственное лекарство — это чашка отравы для Бартека.
— Ты же можешь от него уйти, так?
— Но он прав. Мне некуда идти. У моей сестры Оли нет места — дети все-таки, а мама болеет. Да и денег у меня, считай, нет. Я чувствую себя мышью, которая позарилась на сыр и попала в мышеловку.
— Ты же сама говорила, что любовь остаётся свежей, даже когда сыр заплесневел.
— Я чувствую себя такой беспомощной, что даже плакать не могу. Леонард, честно, у меня даже слёз не осталось.
Леонард слова поцеловал её.
— Я с тобой, Кася. Я всегда буду с тобой, и не важно, как все обернётся.
Она осмотрелась.
— Так тепло. Здесь красиво.
Она молча сняла жакет и бросила его в траву. Потом через голову стянула розовую футболку, завела руки за спину, расстёгивая бюстгальтер.
Наклонилась, чтобы расстегнуть липучки на туфлях. Потом привстала на цыпочки и начала коротко и быстро целовать Леонарада — будто пчела, которая собирает нектар с цветка. Не останавливаясь, расстегнула пояс и спустила с бёдер брюки.
Леонард только головой покачал от приятного удивления, когда она уселась среди травы и жёлтых цветов, чтобы снять брюки, а потом стянуть кружевные белые трусики. Отбросила их в траву, и они повисли среди нивяника.
— А теперь, прославленный художник, твоя очередь, — сказала она. Снова встала и расстегнула его рубашку, ремень и сняла с него брюки. Скоро они оба стояли голышом на теплом ветру. Кася поцеловала родинку-колибри у Леонарда на плече.
— Пришла пора полетать, птаха.
Она опустилась на колени и взяла в руку его
