Тайны старого дома - Ульяна Каршева
— Ниночка, доброе утро, — озабоченно сказала управдомша. — У вас — как? Всё ли хорошо? Кошки-то к вам рвались, ну я и решилась постучать с утра пораньше.
— А чьи это кошки? — поинтересовалась совсем успокоенная Нина.
— Мои, чьи же ещё.
Так Нина разгадала ещё одну загадку, а именно — каким образом Марья Егоровна узнала, что кто-то из жильцов попал в страшную ситуацию. Значит, кошки управдомши «попросились» на улицу, и Марья Егоровна сообразила, что происходит то, чего боятся все в бараке. А заодно обнаружила виновника того, кто не закрыл дверь барака.
— Санечка снова спать лёг… — начала было Нина, но не выдержала, поспешила в комнату — увидеть своими глазами, что там такое и почему кошки побежали вперёд.
Откинула занавески, придержав их для Марья Егоровны, и рот раскрыла.
Санечка продолжал спать. Бело-серая кошка улеглась на его подушке и привалилась к его голове так, словно изображала из себя меховую шапку для мальчика. Вторая — и в самом деле полностью серая, сидела на груди Санечки и громко мурлыкала. То ли оттого, что хотелось мурлыкать, то ли потому, что её гладила счастливая Анюта.
— Спит, что ли? — шёпотом осведомилась Марья Егоровна, заглянув за плечо Нины.
— Спит. Только как-то странно, — шёпотом же пожаловалась ей Нина. — Вот только недавно, минут пять назад, проснулся, а потом будто упал — и снова вот…
— Не буди, — предупредила управдомша. — Бывает такое. И слабый, и спит. Пусть, пусть силёнок набирается… Не мешай ему. Анюту Галюшке отведи, а Санюшка пусть спит дальше. Ты ж всё равно дома работаешь. Ну и проследишь за ним.
Нина хотела было сказать, что она хотела в кои-то веки выйти из дома, но смолчала. Глупо так говорить, когда с сыном такие тревожные странности происходят.
— Ты как? — потрогала её за руку Марья Егоровна. — Котяток-то возьмёшь теперь у Хворостовых?
— А зачем они? — глупо спросила Нина.
Управдомша хлопнула себя по лбу.
— Видишь — как с ним сели? Так детишки наши быстрее в себя приходили после лесопарка. А если сбегали — кошки всегда помогали найти их. Помнишь — говорила про овчарку? Та-то по следам шла, а эти напрямую бегут. А ещё кошки наши загодя чувствуют, что детишек звать будут. Тоже так садятся на них, и те остаются дома.
— Наверное, возьму котят… — медленно, примериваясь к этой мысли, проговорила Нина. — Эта Хворостова сейчас дома?
— Анюту свою посади завтракать, — кивнула Марья Егоровна, — а мы с тобой сбегаем к Хворостовым, заберём последних. Раньше надо было бы. Тогда б ночь спокойно спали.
— Что уж теперь говорить… — пробормотала Нина.
Хворостовы жили в самом конце противоположного коридора. Только Марья Егоровна и Нина подошли к нужной комнате, как её дверь резко распахнулась — и на пороге обнаружилась сама Хворостова, высокая сухощавая дама в светлом деловом костюме. Собралась на работу?
Они чуть не столкнулись, потому что, открыв дверь и подняв ногу перешагнуть порог, Хворостова отвернулась, чтобы сварливо прокричать в комнату:
— Ленка-а! Сколько можно копаться?! Отец сколько уже ждёт?! Из-за тебя опоздает! Вечно копошишься, не знай зачем! О-ох!..
Последнее относилось к внезапным гостям.
Врезаться друг в друга не врезались, но испугались все: и незваные гости, и хозяйка комнаты. Та, правда, быстро в себя пришла.
— Здрасть, Марья Егоровна! А это кто с тобой?
Нина чуть головой не покачала: деловая дама с каждым выпаленным словом превращалась чуть ли не в склочную бабу. Пусть не бабу, но крикливую… э-э… и бесцеремонную женщину— это точно.
— Да Нина это! Говорила ж я тебе о новой жиличке, как и всем, — откликнулась управдомша, отступив.
— А вы — что? — подозрительно сощурилась на них Хворостова. — Неужто за котятками пришли?! Давайте-ка позже зайдёте! Мы тут опаздываем!
От последнего претенциозного выкрика женщины Нина только вздохнула и уже хотела потянуть Марью Егоровну за рукав, чтобы не мешать спешащим, как рядом со старшей Хворостовой появилась девочка — подросток лет четырнадцати, с такими насыщенно чёрными волосами, что сомневаться не приходилось — крашеные. Одета она была довольно странно, но Нина уже не удивлялась — не впервые ей встречать такие вещички на девочках-старшеклассницах (и не только): какое-то чёрное боди, в облипочку и с длинными рукавами; еле державшиеся на бёдрах широченные чёрные штаны, а оказавшись в тесной прихожей, девочка быстро надела странную вещь, похожую на чёрный полушубок без подклада, зато с густым мехом, явно искусственным. Таким образом девочка-статуэтка резко превратилась в толстую снежную бабу… Кажется, эта девочка — та самая Лена, из-за которой опаздывали родители.
Мать, не переставая причитать и подгонять дочь, отодвинулась от двери, чтобы пропустить дочь первой в коридор. А та вдруг протянула управдомше небольшую, на длинных круглых ручках корзинку, прикрытую лоскутом, кажется от постельного белья.
— Последние, — коротко сказала девочка. И обернулась к матери. — Мама, не ори. Сегодня выходим на пять минут раньше. Успеем.
И Ленка решительно зашагала по коридору, больше не оборачиваясь на мать, которая продолжала безостановочно причитать, что всё — конец света, опоздали!
Марья Егоровна сдвинула лоскуток с корзинки, заглянула в неё и заулыбалась.
— Трёхцветки, — с удовольствием сказала она. — То, что вам надо.
Ни у родителей, ни у мужа домашних животных не держали, поэтому Нина от вопроса не удержалась:
— Почему — «что надо»?
— Ну, говорят — трёхцветные кошки счастье приносят. А тебе и твоим деткам его как раз… — Марья Егоровна осеклась.
— Поняла, — спокойно ответила Нина и, взяв корзинку, внутри которой начинали попискивать, первой пошла по коридору к своей комнате.
Оглянулась.
Марья Егоровна стояла возле двери в комнату Хворостовых. В темноте Нина не разглядела выражения её лица, но догадалась, что управдомша чувствует себя неловко.
— А ваши кошки сразу уйдут? — спросила Нина, и Марья Егоровна заторопилась к ней, наверное по интонациям сообразив, что молодая женщина не сердится на неё.
— А вот и посмотрим, — нарочито бодро сказала управдомша.
Они вошли в комнату, и счастливый визг Анютки утихомирили с трудом, напомнив, что и Санечка ещё спит, и котят можно напугать громким звуком… А Нина поняла ещё, что поход к лесопарку сегодня отменяется, потому что дочка напрочь отказалась идти гулять с няней Галюшкой.
Взрослые кошки не ушли.
Марья Егоровна неуверенно сказала: возможно, они знают, что в их комнате сейчас никого не будет. Ей самой —
