Ольга Романовская - Лед и пламень
«Не думать о плохом, не думать!» – повторяла я словно заклинание, пока мы объезжали замок. Где же закончится наше путешествие? Оказалось, не в тюрьме: экипаж остановился у флигеля. На ступеньках, возле простенькой дубовой двери, маялись странные личности.
– Геральт, – шепотом спросила я, опасаясь, что соглядатай услышит, – а что мне будет? Я опрометчиво согласилась, а теперь боюсь.
– Не бойся, – теплое дыхание навсея щекотало ухо, – ничего дурного не сделают. Ты невиновна, Соланж подтвердил. Главное, не дай себя запугать.
Легко сказать! За моей спиной нет семьи, друзей, доблестного прошлого и воинских умений. Я всего лишь шестнадцатилетняя наиви, волей случая оказавшаяся в Веосе. Мне надлежит опасаться всего и всех.
Геральт быстро поцеловал меня в щеку и легонько подтолкнул. Как ни хотелось не размыкать объятия, пришлось перебраться на свое сиденье и терпеливо ждать, пока любимый церемонно подаст руку и поможет выйти.
Шесть ступенек. Трое провожатых: один впереди, двое позади. А дальше неизвестность.
Шаги гулким эхом разносились под сводами пустых темных коридоров. Складывалось впечатление, будто нас специально пытались запугать. Я жалась к Геральту, насколько позволяли приличия, и мысленно считала: это успокаивало.
– Сюда! – Одна из провожающих нас серых теней указала на шпалеру между арками с изображением охоты. Свет ручного фонаря выхватывал из мрака только пару футов пространства, ничего толком не разглядишь. – Дальше знаете, ваше сиятельство.
Геральт проводил недоверчивым взглядом удаляющиеся серые спины.
На миг я оказалась в кромешной темноте, но вот вспыхнул магический шар, и я смогла осмотреться. Похоже, нас привели в старую часть замка, в одном из залов которой Соланж проводил ритуал. Мы стояли у входа в большую комнату с шахматным полом. Больше ничего примечательного там не нашлось. Ни мебели, ни доспехов, ни каких-либо признаков жизни.
– Поторопимся! – Геральт тронул меня за плечо.
Он немного успокоился, хотя жилка на шее едва заметно пульсировала. Как по мне, расслабляться рано. Вся эта таинственность, темнота, тишина… Звенящая, будто в склепе.
Вспомнив о недавно разбуженных способностях, я прислушалась к пространству. Если здесь убивали, я почувствую. Если пытали – тоже. Медиум улавливает вибрации Сумеречного мира, слышит отголоски последних слов, сказанных перед смертью. Во всяком случае, так говорил Эллан и подчеркивал: чтобы стать хорошим медиумом, нужно много и долго учиться, а в наставники брать либо Чувствующего, либо Слышащего. Ясно, хотел приманить к себе, заставить ходить в Замок магов. С другой стороны, чем плох Эллан? Общаться с ним легко, главное – соблюдать правила игры.
Никто не кричал, в воздухе не витал соленый запах чужого страха – только моего собственного. То ли я пока слишком неопытна, то ли здесь действительно чисто.
– Дария! – В голосе Геральта звучало глухое раздражение.
Он ухватил меня под локоть и смело отогнул край шпалеры. За ней оказалась дверь. Без ручки, без замка, просто голые доски. Геральт начертил в воздухе спираль и коснулся двери перстнем. Та беззвучно распахнулась.
Стоило сделать шаг, как меня ослепила короткая вспышка. Открыла глаза я уже в кабинете королевы. Ее величество восседала в кресле, его величество пристроился за спиной супруги. Нам, очевидно, надлежало стоять: по этикету не положено сидеть в присутствии коронованных особ.
– Здравствуйте, Геральт, – сухо поздоровалась королева.
Зеленые глаза внимательно изучали лицо Свейна. Судя по поджатым губам, ничего хорошего разговор не сулил.
– Леди Дария. – Мне тоже перепал холодный взгляд.
Я присела в реверансе, гадая, отчего король молчит. Даже не смотрит, будто его и нет. Геральт отвесил супругам придворный поклон и подошел, чтобы поцеловать руку владычицы. Я пристально следила за выражением лиц короля и королевы. Если поморщатся, нам конец. Обошлось – в глазах читалось недоверие и осторожность. Гнева нет.
– Сядь! – Королева указала мне на место у своих ног. – А наш Законник постоит и объяснит, почему помогал одержимому. Я все знаю, Геральт.
Ее величество метнула на Геральта острый, будто кинжал, взгляд. Тот с честью выдержал его, не шелохнулся.
– Что именно, ваше величество? – вежливо осведомился Геральт.
Трепеща от страха за близкого человека, я села там, куда указали. Шелк платья королевы холодил кожу. Не менее прохладные пальцы на миг коснулись виска.
– Мы в курсе. Соланж уже все доложил. Или вы не проводили обряда очищения?
– Проводил, – не стал отпираться любимый. – Филипп Соурен не имел злого умысла и действовал по чужой воле. Вся его вина – беспечность и дурость. Я верен присяге и долгу, ваше величество. – Геральт чуть повысил голос и с вызовом, казалось, неприемлемым в разговоре с высочайшими особами, посмотрел на королеву. – Вы лучше всех это знаете.
И снова странная недоговоренность. За фразой скрывалось нечто большее, чем буквальный смысл.
Ее величество оглянулась на супруга и кивнула. Тот отмер и шагнул вперед.
– Леди Эрасса, – первый вопрос монарх отчего-то адресовал мне, – вы действительно дали согласие стать невестой маркиза Терского, Филиппа Соурена?
– Чистая правда, ваше величество.
– Добровольно? – продолжал допрос король.
Он остановился напротив меня и скрестил руки на груди. Как судья, который уже вынес приговор. Повинуясь неведомой силе, я встала и неловко замерла, не зная, нужно ли склонить голову или стоять прямо. Ни король, ни королева и не думали подсказывать. Ее величество буравила взглядом Геральта, постукивая полированными ногтями по подлокотникам кресла, его величество смотрел выше моей головы. Губы кривились, мышцы шеи напряглись. Король расстегнул ворот и сжал в руке амулет: капельку металла в янтаре. Тот засиял, наполнив комнату ровным солнечным светом. Его величество поднес амулет к моим губам.
– Не нужно, ваше величество. – Геральт смело отвел руку короля от моего лица. – Леди – наиви и не умеет лгать. Зачем наказывать за правду?
Глаза его величества сверкнули. Он вырвал руку, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, отступил, позволив мне перевести дух. Король убрал амулет под рубашку и повторил вопрос.
– Да, – облизав пересохшие губы, хрипло ответила я.
– Знали ли вы, какой проступок он совершил?
– Нет. То есть да.
Я немного запуталась. Трудно ответить однозначно, если не знаешь всех подробностей, поэтому на всякий случай уточнила:
– Я знала, что милорд Филипп Соурен одержимый.
– Занятно! – протянул король и хищно размял пальцы. – Ради чего вы заключили помолвку?
– А ради чего ее обычно заключают, ваше величество? – опустив голову, пробормотала я.
– Любите его? – Брови короля взлетели.
– Филипп мне очень нравится. – Я предпочла ответить осторожно. Чистая правда ведь, брюнет – симпатичный мужчина, в моем вкусе.
– А как же Геральт Свейн? – Его величество махнул на Геральта. Тот по-прежнему стоял рядом, готовый прийти на помощь. – Или вы настолько распробовали жизнь, что хотите иметь и мужа, и любовника?
– Или двух мужей, – вновь взял слово Геральт. Он рисковал, ходил по лезвию ножа. Неужели не видит, что король в ярости? – Закон позволяет. Я в курсе отношений Филиппа и Дарии и не намерен препятствовать.
Легкий румянец окрасил мои щеки, но играть нужно до конца, я обещала помочь Филиппу и помогу. Потом расспрошу Эллана, действительно ли в Веосе разрешено многомужие. Пусть король считает, будто я такая ненасытная.
– Безусловно, леди Дария – девушка яркая, уникальная, она не может принадлежать одному, – протянула королева. По ее губам скользила игривая улыбка, но глаза оставались холодными. Уж не видит ли она ложь насквозь? – Два мужа – разумно. А еще лучше – два любовника, чтобы оставаться свободной и дорого продать свою судьбу.
Издевка? Искреннее мнение? Как ни пыталась, я не могла понять. Королева напоминала актрису, прячущую за маской истинные чувства.
– Не стойте, леди Эрасса, муж прекрасно выслушает вас, глядя сверху вниз.
Повинуясь приказу, я опустилась на низкий пуфик: он оказался ближе всего. Геральт тенью пристроился рядом, положил руку на плечо.
– Как вы оцениваете действия жениха? – Его величество задавал вопросы один каверзнее другого.
Неловко, когда он стоит, а я сижу. Не только из-за статуса: король грозно нависал надо мной. Очевидно, ее величество приказала сесть вовсе не по доброте душевной, а чтобы заставить нервничать. Что ж, она своего добилась, но в показаниях я все равно не запутаюсь, главное – говорить правду.
– Я не имею права судить, это привилегия вашего величества. – За мной не водилось дипломатического таланта, но сумела вывернуться.
