Во власти иллюзии 3 - Лев Жуковский
Конечно, рассчитывать, что меня после такой гневной тирады пощадят, было глупо, но ненависть, которая бушевала внутри меня, требовала броситься в последнюю атаку или хотя бы высказать всё, что накопилось у меня на душе за последние десятки лет. Сдержаться в этой ситуации мне стоило огромных усилий.
— Да вы только посмотрите, он ещё и сопротивляется яду дольше всех! — полным радости от победы голосом начал полковник Овцев. — Ты прав, это однозначная победа, а ведь я предполагал, что ты поймёшь, почувствуешь угрозу и сбежишь. Значит, не настолько надёжно это твоё чувство тревоги, да, старик?
Собрав последние силы, я ответил:
— А куда бежать? В безумный мир Ссшорс и питаться весь остаток своей жизни мерзкими жуками? Или в закрытый мир отчаяния Тесэр, где пропитания в принципе нет? Такой поступок однозначно не сильно продлил бы мою жизнь. Да и кто мог ожидать, что вы пойдёте против законов самого императора Георга Великого и будете продавать своих соплеменников нежити, отродьям самой Бездны? Тем более ты, трусливое ничтожество, был обязан дать мне возможность отправиться в последнюю охоту! — прострекотал я напоследок.
— Обязан! — неожиданно взревел полковник. — Последняя охота — это уважение, прежде всего. К тебе, Ирчин, это точно не относится. Последнюю волю чтут только для равных, но не простому солдату и деревенщине говорить о традициях аристократов. Не думаешь же, что ты совершил в своей жизни нечто достойное, а?
— А что, твоя жалкая жизнь ничего не стоит, или думаешь, в мире Айселор ты бы смог выжить в том остроге без моего предупреждения? А ведь двое погибших полковников были куда старше и сильнее тебя. Ну так что, не заслужил я своей последней охоты, трусливая ты мразь⁈ — с большим трудом прохрипел я, буквально выплёвывая слова вместе с кровью.
— Ах ты, мерзкое отродье! — яростно произнёс Овцев, подняв руку в мою сторону, а ведь он знал, что я прав. — Не тебе говорить о цене за мою жизнь!
Но ударить заклинанием мой, теперь уже бывший, командир не успел.
— Не забывай, полковник, мы уже обговорили цену за этих солдат, не стоит портить их товарный вид, — с издёвкой, явно наслаждаясь ситуацией, произнёс Нуйэрий.
И полковник, продолжая поливать меня всеми ему известными бранными словами, передумал убивать меня прямо сейчас. Да и зачем это делать, если так разобраться, древние личи всё равно не оставят нас в живых, так или иначе.
Я же никак не отреагировал на яростную тираду трусливого полковника, да и зачем мне это нужно, нас ведь так или иначе уже продали для опытов нежити. Поэтому я замер в одном положении, чтобы технодоспех выглядел словно парализованное ядом тело, которое превратилось в подобие статуи, перестав подчиняться командам и функционировать. Броня замерла, якобы следуя последним движениям носителя. Да и ощущения внутри меня в этот момент были не из лучших. Перед глазами всё сбивалось, и сознание пыталось рывками покинуть меня. Но пока этому ещё можно было легко сопротивляться. Впрочем, демонстрировать свои истинные возможности сейчас точно неподходящий момент. Это скорее вызовет нежелательные подозрения на мой счёт, хотя куда ещё больше. Для этих зажравшихся в своей власти тварей, что называют себя аристократами, нет ничего страшнее, чем неожиданная угроза, исходящая от своих приближённых. Этим они очень сильно напоминают пауков, закрытых в одной банке. Любой готов вцепиться в глотку соседа, лишь почувствовав малейшую слабину в его обороне. Ведь остаться в банке должен только один.
— Видишь, достопочтимый Нуйэрий, я тебя не обманул, из этого старика может выйти достойный воин твоей армии, — уже совершенно серьёзным тоном сказал полковник Овцев. Да и вид моего бывшего командира разительно отличался от того, что было перед моими глазами всего мгновение назад.
— А вот мне кажется, ты решил обмануть меня, — злым и совсем не дружеским тоном начал говорить древний лич, — у этого воина сильный дух, и он не сломится даже после ритуала смерти. И зачем мне такой проблемный воин? Своенравный, не в меру сообразительный, да ещё и с талантом. Это скорее проклятие для меня, чем благословение. Такой солдат, он через сотню лет и меня в могилу окончательно уложить сможет. И не боишься, если он при следующей вашей встрече сюрприз тебе неприятный устроит? Так что с ценой за него, мне кажется, ты очень даже неправ.
— Ты, конечно, интересно разговор повернул, и похоже, за многие века неплохо поднаторел играть словами, в этом вы, торговцы, всегда были мастера, — так же тяжело и уверенно роняя слова, ответил полковник Овцев, — но цена исчисляется только за личную боевую мощь. А поможет ритуал усмирить его разум или нет, это уже совершенно не мои проблемы. Я ведь могу и не отдавать его тебе. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Хорошо, согласен, это уже не твои проблемы, да и образец редкий, что уж там говорить, может и рыцарь смерти даже получиться… — конец фразы уже совсем тихо произнёс древний лич.
На этом разговор по большей части закончился, и от древнего лича в сторону полковника Овцева проплыл по воздуху пространственный мешок. По всей видимости, уже мой бывший командир пару мгновений проверял её содержимое, а затем мешок исчез в его пространственном кольце, которым он так любил хвастаться.
— Всё верно, — с превосходством бросил Овцев Нуйэрию, — с тобой как всегда приятно иметь дело.
— Естественно, как и всегда, — беззлобно ответил древний лич, — но в следующий раз постарайся довести хоть немного больше товара, это просто слёзы, а не количество. И не забывай, товар вечно ждать вас не будет, передай эти слова генералу.
Лич, удовлетворённый результатами сделки, довольно быстро покинул пределы временного лагеря с шестью мёртвыми рыцарями охраны. Всё же древние маги очень трепетно относятся к своей безопасности, не зря их всегда сопровождает множество могучих телохранителей. Оставшиеся четверо, причём самые слабые, судя по искрам, разошлись по периметру вокруг лагеря, видимо, собираясь защищать вновь приобретённое имущество своего господина. Старшие офицеры тоже не желали задерживаться здесь дольше необходимого и быстро собрали свой походный скарб. Но под самый конец жадность одного из них всё же вылезла наружу.
— Жерар, ты что, совсем обезумел! — гневно закричал полковник Овцев. — Ты что, хочешь с Ирчина доспех снять? Уже вконец соображать перестал! Мы продали их со всем имуществом, да и сдался тебе этот хлам. Вот же слабоумный, когда вы только считать научитесь, бездари.
— Простите, господин Овцев!.. — трусливо пролепетал Жерар Скользкий и бросился вдогонку за уходящими офицерами.
Конец третьей книги.
