Во власти иллюзии 3 - Лев Жуковский
— А ведь Жерар до сих пор не понимает, зачем ты его тогда спас, на той стене, — выйдя из задумчивости, продолжил полковник Овцев, — ну это и не удивительно, мой лейтенант никогда не отличался особой сообразительностью. Вот лично я считаю, что таким образом ты хотел заручиться поддержкой благородной семьи. Ведь жизнь старшего офицера чего-то да стоит. Но видишь, этому скользкому недоумку Малихову не хватило ума приблизить тебя к своему аристократическому семейству, он ведь мог отдать тебе одну из своих дальних родственниц, но слишком он глуп оказался, а может, банально побоялся будущей конкуренции с твоей стороны. Но, возможно, я ошибаюсь, так что ответь мне, чем ты руководствовался, спасая это ничтожество?
Разговоры простых солдат становились всё тише, и у меня не было необходимости оборачиваться, чтобы понять, что их искры начали мерцать чуть слабее — так всегда происходило, когда люди начинали засыпать. И ситуация в целом оборачивалась всё более удручающей стороной как для рядовых солдат, так и лично для меня тоже. И этот откровенный разговор лишь усугублял ситуацию, в которую я определённо попал, причём не по своей воле.
— Я знал, что благодарности, даже малейшей, получить не удастся за спасение Скользкого, — начал я говорить безразличным тоном, — и спас его лишь по одной причине, ведь после этого случая он должен был мне полностью доверять в подобных ситуациях. И это серьёзно увеличило бы и мои шансы выжить в будущем, только и всего. Так как особо коварных замыслов я не имел. Хотя идея с родственницей Жерара мне нравится, я бы точно не отказался, — равнодушно закончил я.
На самом деле особой причины спасать лейтенанта у меня в тот раз не было. В той ситуации я бы захватил с собой со стены любого, кто стоял поблизости от моей позиции. И то, что это оказался Жерар Скользкий, не более чем его удача, вот и всё. Меня в принципе не волновала судьба старших офицеров, как тогда, так и сейчас. В тот момент я был настолько сосредоточен на своём чувстве тревоги и мгновении, когда опасность полыхнёт смертельным ветром мне в лицо, что времени задумываться о какой-то выгоде попросту не было. Но говорить об этом проклятому полковнику я точно не стану, он придумал в своей голове прекрасную и, главное, очень стройную картину произошедших событий, и переубеждать его особого смысла нет, тем более в моей нынешней ситуации.
— Как это не отблагодарили? — неожиданно влез в разговор лейтенант Малихов. — Такого не может быть, я лично вносил крупную сумму в ведомость с премиями.
— Чего ты так удивляешься, Жерар? — спокойно отреагировал полковник Овцев на вмешательство в его разговор. — Как ты думаешь, за ту сложную, но чрезвычайно прибыльную миссию в мире льда и холода Айселор, сколько Эргов было в окончательной ведомости у старого рыцаря Ирчина?
— Не меньше двухсот Эргов, по моим прикидкам, — сразу же ответил Жерар, — я ещё тогда удивился, зачем было ко всему прочему ещё и этот бесполезный артефактный меч дарить, это выглядело довольно странно, словно рыцаря Ирчина отправляли на пенсию, при том, что до конца контракта его было ещё несколько лет.
— Ну же, старик Ирчин, порадуй нас, скажи, сколько содержал накопитель в отделении банка в тот раз? — весело произнёс полковник Овцев. — Только не ври, я точно знаю цифру, так как окончательную ведомость помимо генерала Тараса Кровавого подписывал и я лично.
Возможно, не будь в моей крови сейчас столько яда, который частично притуплял мою ярость, я бы бросился в свою последнюю атаку на одних инстинктах. Но ответить мне удалось вполне равнодушно, этому сильно помогало осознание безысходности всей этой ситуации в целом. Не против такого могучего высшего человека, как Фёдор Овцев, мне, земляному червю, не обладающему даже магическим источником, тягаться на равных. Даже древний лич Нуйэрий на его фоне выглядел слабее и куда как перспективней в плане моей победы над ним, пусть и только теоретической.
— А зачем мне это скрывать? Правда ведь, Федя, ведь там-то и было целых семь Эргов, — максимально равнодушно попытался прошипеть я, с трудом удерживая гнев внутри себя.
Удивление на лицах всех старших офицеров было мне ответом. Естественно, это не касалось довольного собой полковника Овцева. Причём на моё неуважительное обращение он вообще не обратил внимания, словно мертвецу уже всё прощено.
— Целых семь Эргов! О, Ирчин, а тебе не отказывает чувство юмора, даже в такой непростой ситуации! — хохоча, передразнил меня виконт Овцев. — Вы, наверное, задаётесь вопросом, все, кроме самого Ирчина, как такое могло произойти. Но мне интересно услышать это из уст самого старого рыцаря нашего Герцога. Пока ещё самого старого рыцаря, ведь у тебя осталось совсем немного времени, старик. Ну же, подтверди, что мы с генералом не ошиблись, и ты талантлив, в принципе, во всём.
Особого желания продолжать этот разговор не было, но тяжесть по телу уже начала разливаться и, думаю, уйти отсюда я уже не смогу на своих ногах.
— Вы опасались, что если мне дать возможность продолжать становиться сильнее, то я смогу значительно перерасти в плане личного могущества почти всех старших офицеров, как минимум интендантов и ротных, оставаясь при этом всего лишь в звании рыцаря. Так как я не обладаю родством с аристократами, это выглядело бы слишком унизительно для благородных, которые служили бы вместе со мной, — медленно и спокойно прошипел я слегка стрекочущим голосом.
На самом деле думал я совершенно иначе, но мне показалось, что именно этого ответа ждёт проклятый полковник Овцев, и это позволит закончить этот бессмысленный разговор. Тем временем, собравшиеся старшие офицеры недоумённо смотрели на меня.
— Знаешь, а ты продолжаешь меня удивлять, старый рыцарь, даже сейчас, — весело произнёс Фёдор Овцев, — ты почти слово в слово повторил слова генерала Тараса Обухова.
— «Подчинённый, представляющий реальную угрозу для своего командира — это величайший грех, и с этими словами нашего Герцога я полностью согласен», — с каким-то официозом и, кажется, даже гордостью продекламировал полковник Овцев слова нашего генерала.
— Но в целом, старик, я тебе очень благодарен. С твоей помощью мне удавалось буквально сводить с ума некоторых аристократов, живущих в городе Новый Сибирск. Я как можно дольше пресекал их попытки жёстко отреагировать на твоё самоуправство. А ты, в свою очередь,
