Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
Рассказ закончился, и повисла тишина. Рахетиец, видимо, не считал нужным делать вывод, считая историю вполне самостоятельной и понятной. Поэтому жрице потребовалось какое-то время понять, что же он хотел сказать.
— В Озёрной федерации или Ноксе знали про грибы! — догадалась Фиона.
— Да. А те, кто напал и захватил форт пару недель назад, — нет. — В этот раз Оулле пояснил свои размышления: — Я успел сосчитать, кхм, восставших. Их было тридцать восемь. Это много для такого сооружения. Даже если все воскресли.
— Вот почему алхимический огонь находился в тайнике — секрет для «своих», — дополнила его жрица и хмыкнула. — Хм, не думаю, что кто-то из тех, кто был в курсе про это всё, сильно радовался такому соседству. — Она оглянулась, но перевал уже скрылся за холмами. — Как бы не намучились мы с этими грибочками. Думаю, что не просто так они там оставались. Если б можно было их выжечь — их бы давно сожгли.
— Ненавижу грибы, — признался Оулле, тоже косясь назад. — Не знаю почему, но боюсь их. Каждый раз как вижу — в дрожь бросает. И подташнивает.
Фиона с удивлением на него посмотрела. Удивляла даже не внезапность этого признания, а то, как оно сочеталось с поведением, виденным ранее в Каменце. Ответ — «никак». Словно бы там и здесь было двое разных людей.
— Ты же вроде… — жрица замялась, — не испугался, нет?
— Я держал себя в руках, — с интонациями удивления от того, что это требует пояснений, сообщил рахетиец. — Ты тоже нормально себя вела. — Подумав, он уточнил свою оценку: — Адекватно.
— Угу, потому что всё время думала, какой истеричкой буду выглядеть на твоём-то фоне, — без всякого удовольствия, даже чувствуя себя немного обманутой, сказала Фиона.
— Извини? — наугад ляпнул Оулле.
— Да не за что, — признала жрица и принялась рассуждать. — Так и надо. Преодолевать страх, не поддаваться ему, но и не притворяться, что его вовсе нет. Жаль, я так не могу…
— Чего? — не понял Оулле и сразу же конкретизировал вопрос. — Чего ты боишься?
Фиона довольно долго молчала. Одновременно собираясь с силами и размышляя над тем, какой же тут ответ на самом деле. Что-то подсказывало ей, что самый простой и лежащий на поверхности в данном случае неверен. Тем не менее озвучила она и его.
— Материнства, — наконец сказала жрица и уточнила. — Глобальнее — ответственности за других.
Теперь уже Оулле удивлялся и долго думал, прежде чем переспросить:
— Ответственности? Но ты же… ответственная! — Он не дал ей вставить ни слова. — Постоянно переживаешь за остальных. Контролируешь их. И следишь как за детьми. Ты не правитель, а родитель.
Аналогия, конечно, была специфичной и больше напоминала претензию, но Фиона всё равно впечатлилась и задумалась. Она как-то и не воспринимала происходящее с такого угла. Просто делала всё, чтобы Гадюкино оставалось на плаву. Буквальное «делай, что должно, и будь что будет», только с полной самоотдачей. Если это означало нянчиться с Петловичем или другим ботом — нянчилась. Требовалось заниматься какой-то ерундой вроде посадок кокосов — пожалуйста, не жалко ни сил, ни времени.
От размышлений в частности и разговора в целом её отвлекло срочное сообщение из села, присланное Туканом.
— На них напали! — крикнула жрица, переходя на бег.
Следом за ней, не сказав ни слова и даже не ухмыльнувшись, побежал рахетиец. Фиона не сразу даже сообразила, что так и не сказала на кого «них» напали-то.
* * *
Тревога и беготня ею вызванная оказались не то чтобы ложными, скорее ненужными. Присутствовавшие в Гадюкино игроки справились сами, а к моменту прибытия Фионы с Оулле уже заканчивали сваливать тела нападавших в кучу с недвусмысленной целью.
Это были здоровенные, под два с половиной метра ростом и такие же в ширину, то есть практически квадратные, верзилы с серо-чёрной кожей. По характерной нижней челюсти, заметно выступающей вперёд, и клыкам становилось понятно, что это какой-то вид орков. Их массивные, примитивные на вид доспехи, также окрашенные в тёмные тона, носили знак в виде перечёркнутого наискось круга.
Всего их было около двух десятков и, судя по всему, убить их оказалось не так чтобы очень просто. Большинство было натурально порублено в фарш, и вряд ли это являлось каким-то намеренным садизмом.
— Ни цветов, ни поговорить, ни поцеловать — сразу в дело кинулись, — рассказал пришедшим Тукан, чрезвычайно довольный собой. — К счастью для наших ботов, первым им попался я.
Крестоносец продемонстрировал несколько сомнительных вмятин на своём доспехе и наплечник, выглядевший так, словно его вскрывали консервным ножом.
— Гости-то с востока, — прикинула Фиона. — Паладины сдают.
— Северо-востока, — поправил её крестоносец и куда тише добавил, — очень повезло, что почти все рахеты были на месте.
Жрица кивнула, показывая, что уловила намёк, и поставила у себя в уме галочку поговорить на тему ночных дежурств с бригадой «Эдельвейс».
Её вновь отвлекли. На этот раз шум шёл от лесной опушки на западе села, где располагалась вырубка. И вновь тревога не соответствовала ожиданиям. Шумели, собравшись в кучу, боты. Здесь были все, но ключевыми лицами действия являлись Петлович и Венди, которая, похоже, переквалифицировалась из лесоруба в революционеры. Для этого она обвела глаза чёрной тушью или, вероятнее, сажей и распустила свою косу, демонстрируя гриву на зависть длинных рыжих волос.
Помогая себе топором, к счастью, тупой его частью, Венди после короткой драки поставила Петловича на колени. После чего сорвала с несчастного его «корону» и, подняв в воздух, провозгласила:
— Монархии конец! Конец тирану!
Закончилось всё, к счастью, не казнью, а всего лишь демонстративным разрубанием короны. Толпа, увидев это, восторженно загудела.
— Так прервалась древняя династия Петловичей, хе-хе… — утирая слёзы от смеха, пробормотал Тукан и сам же признал. — Какой же абсурд.
Говоря это, он ещё не знал, что Фиона намеревалась вмешаться и восстановить в Гадюкино монархию. Иначе придержал бы свою оценку на пару минут.
* * *
Киноварь, тщательно скрывая эмоции, вполуха слушал болтовню Руплета. Его бесконечно умиляла эта сцена своей наивностью. Наёмнику собирались заплатить
