Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
— Ну-у-у-у…
— Предстоит много работы, — вздыхая, прокомментировал ситуацию Оулле, сам за собой не замечая, как улыбался.
* * *
Магистр и другие офицеры ордена Чистоты со смесью ужаса и интереса наблюдали за кипучей деятельностью на другом берегу Синей. Происходила она выше по течению от крепости на некотором удалении. Расстояние было приличным, но все всё прекрасно видели даже без различного рода оптических приборов. Всё из-за масштабов происходящего и численности участвующих.
Монстры — в данном случае целые полчища разнообразной нежити — возводили то ли переправу, то ли дамбу. Планомерно и неустанно, вот уже второй день подряд. В реку сбрасывались массивные многотонные каменные блоки — настолько крупные и тяжёлые, что река, даже такая непокорная как Синяя, не могла ничего с этим поделать.
Поэтому что-то сделать с этим и игрокам было затруднительно. Рейды на другой берег помогали лишь отчасти, пока кто-то оставался там и убивал тягловую силу. Но стоило отступить, как рабочих воскрешали, и возведение переправы возобновлялось с прежней скоростью.
Работы предстояло ещё титанически много, но и «исполнители» отличались нечеловеческими, во всех смыслах, усердием и усидчивостью. Имелось и ещё одно обстоятельство, не внушавшее особого оптимизма. Это была лишь одна из четырёх обнаруженных дамб, возводимых монстрами. И ничто не мешало им начать строить ещё и ещё. Кроме того, у себя в тылу монстры готовили водоотводы или, проще говоря, новое русло, очевидно готовясь к тому, что Синяя выйдет из берегов.
Обернувшись к собравшимся, Магистр, в чьём взгляде играл задорный огонёк, провозгласил:
— Вот он — час нашей славы. Последняя битва света и тьмы.
* * *
Матаракша
Вопрос веры
— Знаешь, а меня снова взяли на работу, — не скрывая самодовольства, похвастался Игорь Тукановский.
Ответа не последовало. Игорь это истолковал как скепсис.
— Да, опять хирургия, опять сволочные условия. — Он невесело улыбнулся. — Хех, условия существования на рабочем месте.
Если ему и сопереживали, то абсолютно молча.
— Уверяют, конечно же, что у них-то получше будет. — Помолчав немного, Игорь принялся рассуждать: — Но я так думаю: если у них якобы и вправду лучше, то откуда они знают, как оно — «хуже»?
Монологу не мешали.
— Начальник — мужик хороший, понимающий. Наш человек. Если б я не разговаривал с Павлом Сергеевичем недавно, подумал бы, что он ради меня закончил преподавать в меде и сделал пластическую операцию. Хех.
На шутку не отреагировали.
— Яна довольна, как слон. Считает, что это её победа. Вон даже отпустила к тебе. — Помолчав немного, Игорь пояснил сказанное: — Она не то чтобы против наших встреч, просто считает, что их неплохо бы ограничивать.
Возмущений или возражений на эту идею не последовало.
— Странная она. Говорит, я не умею отпускать. А почему должен уметь? — Он посмотрел на серое небо, не прекращая говорить. — Этому где-то учат или что, или как? Кто вообще умеет отпускать? Что за бред…
Лишь молчание стало ответом на эти сказанные в сердцах восклицания.
— Я не требую, чтобы Яна меня понимала. Её точка зрения — лучше. Правильнее. Здоровее. Только она не моя. Не наша, да, братец?
Могила Вячеслава Тукановского, слегка припорошенная утренней изморозью, безмолвствовала. Лишь остатки осенней травы покачивались на ветру, из-за чего создавалось впечатление, будто на практически пустом кладбище кто-то безостановочно перешёптывался.
* * *
— Не знаю, что меня веселит больше: ты в роли полководца, — Разочарослав выдержал драматической длины паузу, — или это твоё, с позволения сказать, войско.
— Ты тоже далеко не Буцефал, знаешь ли, — огрызнулся восседающий на нём Тукан.
Делал он это с максимально возможным в данной ситуации гордым видом. То есть выглядел примерно как ребёнок, привезённый на лето в деревню, который привязал к торсу тазик и оседлал, пока дед не видит, козлы.
— Какой Македонский — такой и Буцефал, — язвительно заметил демонический конь. — И вообще, давай меняться. Я — существо разумное, буквально интеллект. Ну а ты… — ещё одна полная драматизма пауза. — Для подставки сгодишься, короче.
Про подставку это было абсолютно верное замечание. Конь требовался крестоносцу отнюдь не для перемещения и уж точно не для лихих кавалерийских набегов, а всего-навсего для точки обзора. Обозревать требовалось собранную на борьбу со Стражем поляны армию. И насчёт неё замечание Разочарослава тоже оказалось на удивление точным.
Общими усилиями стремительно растущего населения Гадюкина, квестовые цепочки нежити и гоблинов подвели к их логическому финалу. Каждая фракция, дабы укрепить свою доминацию в долине, требовала убрать с доски Стража поляны. Способы решения проблемы бессмертия монстра предлагались разные по форме, но одинаковые по смыслу: ослабить тварь и изгнать её туда, откуда она явилась.
У Некрополиса для этого был посох «Длань Немёртвого», добытый Калитой. Гоблины же, при активном содействии Тукана, Оулле и ещё целой бригады рахетийских дезертиров, отыскали «Чёрную стрелу», оказавшуюся скорее ржавым гвоздём, и, что более важно, — рог «Весенние слёзы».
Последний был, пожалуй, самым важным из всего списка артефактов. Дело в том, что Фистандантилус Немёртвый предлагал, жестами, разумеется, сражаться со Стражем поляны на его территории — в зимнем лесу. То есть ровно там, где монстр обладал настолько большим списком преимуществ, что, углубившись в его чтение, ты рисковал так и не добраться до теоретически существовавших недостатков.
Гоблины и Мать в частности предлагали Стража поляны выманить. Это, несомненно, сделало бы его злее и сильнее при прочих равных, но всё равно являлось наилучшим вариантом.
Впрочем, даже так найти подходящее место, где можно было развернуть войско, оказалось совсем не просто. Таковое должно было располагаться в черте леса, то есть выманить Стража поляны к циклопам или на побережье не представлялось возможным. Иронично, но выбор по итогу пал на всё на то же устье пересохшей реки, которому вновь предстояло стать полем боя. Подготовка его заняла несколько дней: местность сильно заросла, к тому же следовало расчистить от следов былого сражения. Хотя бы от трупов.
Чего Фиона не озвучила, так это того, что именно здесь, по её задумке, будет возводиться продолжение дороги, а в перспективе, возможно, даже удастся вернуть течение реки. Но перспектива эта была далёкой, особенно в случае с руслом, и очень туманной. Дело состояло, конечно же, в армии.
— Рахетийцы с ног падали, когда это увидели, —
