Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов
— Что и? — Феликс внезапно успокоился. — Что и? Вот я, чертов претендент… ладно, я это уже говорил. Меня сделали сыном этого самого…
— Во-первых, ты себя сам его сыном сделал. Не будешь же ты говорить, что твоими губами и языком двигал этот ИИ?
Феликс засопел и ничего не ответил.
— Во-вторых, после того, как ты стал претендентом в тебе ничего не поменялось — так ведь? У тебя не появилось непреодолимого желания властвовать, занять трон и сидеть на нем, царствуя в Мории. Или-таки появилось?
Феликс замотал головой.
— Никакого желания у меня нет! Но и …
— Подожди. То есть тут этот ИИ действует строго по алгоритму — дает некоторую вводную и устраняется, предоставляя тебе право эту вводную отрабатывать.
— И что мне делать? Как ее отработать?
— А что бы ты сейчас не делал, — вступил в разговор Раин, — это и будет отработкой. Понимаешь?
— Понимаю, — вдруг ответил Феликс. — Не дурак я, вообще-то. Но это не дает нам ровным счетом ничего. Что нам делать? Как нам быть?
Он картинно развел руками.
— Вообще, — сказал Савон терпеливо, — один ответ уже дан.
— Какой?
— Вмешательство компьютера в дела этого мира не непрерывно, а дискретно. В форме таких вот вводных. А между ними — ты делаешь то, что хочешь. Понятно, понятно, — поднял он руку, увидев, что Феликс собирается что-то ответить, — что не все, что хочешь, а с учетом обстоятельств, ограничений и всего прочего. Но это же и в нашем мире так!
— И что? — все еще задиристо, но уже гораздо спокойнее ответил Феликс.
— Значит, мы можем, старательно повспоминав все, что с нами тут происходило — все эти вводные определить и перечислить. И подумать — в какую сторону нас тащит.
— Точняк! — воодушевленно сказал Раин. — Давайте вспоминать…
— Нет! — остановил его Савон. — Вспоминать будем мы с Феликсом, как два старожила. И не в разговорах, а то перессоримся опять. Понял, претендент на престол? Думай и вспоминай события, которые меняли наше положение здесь, заставляли реагировать. Только молча.
Феликс кивнул и картинно приложил палец ко лбу.
— А я тем временем продолжу. Ты, Феликс, дурак, что тогда на Павола наехал. Но в главном ты был прав. Мы — крутеем. Ну, кроме меня, — Савон хихикнул, но веселья в нем особого не было. — Хотя я сейчас куда лучше готовлю, чем год назад. Так что и мне жаловаться на жизнь не стоит. Так вот, если исключить поварское искусство, то получается, что Феликс у нас понятно кто, Калей — стрелок от бога, Паша — воин, Раин — маг. Стандартная команда, а?
— Не совсем, — возбужденного ответил Раин. — Но, блин, интересно… а дальше что?
— А вот не знаю, что. Но — скажи, Калей, ты карты сейчас лучше рисовать начал? Быстрее, точнее? Или все так же, как было на выходе?
Все посмотрели на картографа, тот покраснел.
— Быстрее… вроде. Не знаю даже.
— А я — знаю. Быстрее. Вчера наблюдал.
— В нашем мире, — сказал Калей после нескольких минут молчания, — все то же самое. Мы тренируемся, делаем что-то, а потом вдруг обнаруживаем, что у нас все получается гораздо лучше.
— Верно, — согласился Савон. — То есть этот наш господь бог это правило тоже соблюдает. И это еще один плюс в нашу копилку знаний.
— И нафига нам эта копилка вообще? — спросил вдруг снова нахохлившийся Феликс.
— То есть как зачем? Мы узнаем все, что нужно для того, чтобы…
— Что чтобы?
— Чтобы уйти отсюда.
— Куда уйти?
— В наш мир.
Феликс яростно вздохнул.
— Нету его, нашего мира! Есть только этот. Понимаешь? Никуда мы не вернемся, даже если очень-очень захотим!
— Почему?
— Да потому, что не отпустит нас этот господь тутошний. По законам он тут действует, или по понятиям — нам все едино. Не отпустит!
— Феликс, Феликс, утихомирься, — начал Раин.
— Я спокоен!
— Тогда выслушай. Мне вот что интересно — ты то, что сейчас нам сказал, вот несколько минут назад понял? Это что-то новое, вытекает из новых фактов? Да? Ты что-то такое открыл?
Феликс подозрительно посмотрел на него.
— Нет, ничего я не открыл.
— Ну, и слава богу. Значит у тебя просто плохое настроение.
— Нормальное у меня настроение!
— Хорошо, хорошо. Значит у тебя просто нормальное настроение. Надо подождать, когда она станет немножко менее нормальным — например хорошим, и тогда…
— Заколебали вы меня, — мрачно сообщил им Феликс после примерно минутного молчания.
— Ну это не страшно, — в тон ему ответил Савон. — Если вспомнить, сколько раз было наоборот…
Феликс открыл было рот, но говорить ничего не стал, только рукой махнул.
Минут десять шли в молчании.
— Калей, а чего ты карты не рисуешь? — спросил Раин.
— Почему не рисую? Рисую. Просто за пределы дороги сейчас выходить нужды нет. Дорога слегка забирает к востоку, вокруг равнина да деревья, холмов-озер-речек не видно, привязаться не к чему.
— Так ты говоришь, снизу поднимается? — спросил вдруг Феликс Раина.
Все посмотрели на него и громко рассмеялись. Феликс было надулся, но потом присоединился к смеху.
— Да, — отсмеявшись ответил Раин. Он тоже пришел в хорошее настроение. — Я вот только вчера это ощутил наиболее ясно. Когда начинаешь вращать посох, внутри будто что-то открывается, и сила начинает тебя наполнять снизу. Она очень быстро поднимается, и в груди образуется … как шар или вихрь. И потом он как бы раздваивается — часть идет в голову, она в итоге остается внутри, а часть — выходит за пределы твоего тела и формируется огненный шар.
— Как-то сложно, — покрутил головой Феликс. — А Стальф, значит, говорит, что то же самое можно сделать с небом?
— Ага. И вроде как у него это даже получается. В каком-то виде.
— И мы получаем довольно естественное разделение на магию гномов и магию эльфов, — вставил Калей.
— Ну да, естественное, — согласился Феликс. — Проблема только в том, что нет у гномов никакой магии.
— Точно нет?
— Точно.
— Это тебе они сами сказали? — спросил Савон.
— В том числе. Но они еще мне кучу самых разных сведений надавали. Ну, из моей, так сказать, генеалогии, гномской истории и пр. В том числе и, насколько я могу судить, достаточно конфиденциальных сведений — вам бы они ничего подобного никогда рассказывать не стали.
Так вот, нет ни одного эпизода, который можно было бы или нужно было бы объяснять с точки зрения магии. Ни одного!
— Понятно, — сказал Раин. — Я тебе верю. Но
