Игра - Фарит Маратович Ахмеджанов
На обратном пути ничего особенного не случилось. Раин на время позабыл о своей боязни высоты и даже переход через овраг по поваленному стволу не вывел его из задумчивости.
Вернувшись на гребень, снова внимательно осмотрелись. И влево, и вправо, насколько им удалось увидеть, местность была все та же — гребень, а за ним не прекращающаяся война леса и оврагов. Гесиор во время их отсутствия прошелся туда-сюда, ничего нового не обнаружил.
— Может, надо пройтись еще раз, хотя бы недалеко, — спросил Раин. — Посмотреть с восточной стороны, нет ли на деревьях затесов и такого прочего. Вдруг это такая система связи.
— Нет, думаю, мы уже все, что могли — увидели, — объявил Павол. — Возвращаемся. Прежней дорогой. По выходу из леса будьте осторожны. Помните о дистанции.
Обратный путь всегда легче и, как показалось Раину, даже быстрее, чем прямой. Калей подтвердил его догадки.
— Мы сейчас под гору идем, — сказал он. — Туда шли — земля поднималась. Хоть и незаметно, но было такое.
В лагере все было по-прежнему. Они вернулись первыми, так что доложить Пирону и поговорить со Стальфом смогли без помех.
Пирон, услышав об оврагах и о том, что пройти напрямик невозможно только кивнул. Забрал у Калея карты и уселся их изучать. Надписью особо не заинтересовался — как только узнал, что она достаточно старая и вряд ли относится к ним.
Стальфа же наоборот, более всего заинтересовала именно она. Он тщательно выспросил, где она была расположена, потом положил перед собой свиток с ее копией и погрузился в раздумья.
— Что-то знакомое в них проглядывает, — объявил он, наконец. — Вот этот знак, например, явно Игер. А этот, похожий на молнию — Салер. Но остальные…
Савон, как знаток тоже был приглашен и тоже ничего знакомого не увидел. Последняя надежда была на гномов, может переведут они. Но и Фоли, и Гонд языка надписи не знали.
— Показать бы ее Горди, он у нас, в Эреборе, хранитель рукописей, — сказал Фоли. — Все языки, которые на свете есть, он знает. Наверное, он бы смог сказать.
Услышав о том, где надпись была найдена, гномы в один голос заявили, что способ этот им знаком.
— Мы всегда делали надписи в горах, на видном издалека месте. Обычно это было описание дороги. Стихами. Тут, наверное, то же самое.
— В смысле — стихами? — удивился Раин. — Зачем?
— Просто так писать — иди вперед, потом налево — опасно. Враг может прочесть. И понять. Подсказки им давать незачем.
Поэтому такие надписи обычно зашифрованы. Наши поэты писали песни — про Морию, про Эребор, про бесконечные пути под сводами неба и под сводами земли. Вот надписи эти создавались таким образом, чтобы их смог понять только тот, кто все эти песни знает.
— Я слышал о таком способе, — кивнул Стальф. — Даже видел ваши надписи — на Юге. Но я никогда не слышал, чтобы для передачи использовали деревья. Высечь в камне — значит оставить слова на века. А вырезать на дереве… Это же очень ненадолго.
— На камне высекают описание того, что простоит века, а на дереве того, что изменится через год, — вдруг сказал Пирон, не отрываясь от карт.
Все поглядели на него.
— Это поговорка такая. Не слыхали?
Стальф покачал головой.
— Вы думаете…
— Я ничего не думаю. Если много обо всем этом думать — шагу сделать не сможем.
— А чем это вырезано, и как? — спросил Феликс.
Он, похоже, сильно жалел, что не пошел вместе с ними. Его раскопки вокруг дороги и в окрестностях лагеря окончились ничем.
— Ножом вырезано, или чем-то типа ножа, возможно кривым, — ответил Мирт. — И стесано дерево очень аккуратно. Скорее всего — топором.
— А как это делали? Там же внизу, как я понял, пропасть.
— Ну, не пропасть. Но глубоко, конечно. Как делали — скорее всего точно также, как мы читали. Привязывали кого-то за пояс, и он работал.
— Это трудно… там и не размахнешься.
Мирт пожал плечами, ничего не сказал.
Через час-другой вернулись те, кто ходил по дороге. Она, как и предполагалось, описывала широкую дугу, обходя, как теперь было ясно, овраги. Но в конце концов она явно забирала к востоку — то есть в итоге шла в нужном направлении.
Гер вернулся последним и, судя по его виду, отмахал он немало. Следов колдуна не нашли, и Гер фактически поклялся, что между ними как минимум день пути, а то и больше.
— Либо он вообще не пошел за нами, — констатировал Пирон. — Что немного странно. Ну да ладно, мы его искать сейчас не будем.
Он поскреб подбородок.
— Что-то мне говорит, что никуда он от нас не денется.
После ужина — Савон развернулся, так как разведчикам удалось добыть несколько кроликов — Стальф отозвал Раина в сторону.
— Покрутите, — сказал он, вручив Раину посох. — Я кое-что попробую. Только не доводите до шара, поработайте на грани, как я вас учил.
Раин начал раскручивать посох, добрался до уже знакомого чувства наполненности снизу, зафиксировал его. С концов посоха пошел дым.
Стальф встал перед ним — опасное место, если вспомнить, как обычно летел шар, медленно и отчетливо произнес.
— В тебе растет сила снизу, от земли, ведь так? От подошв.
Раин кивнул.
— Попробуй сейчас убрать ее обратно.
Раин попробовал. Не получилось — наоборот, пузырь внутри вышел из-под контроля. Пришлось бросать посох и падать.
Минут через десять, когда Раин пришел в себя, он увидел, что Стальф медленно крутит посох и что-то про себя напевает. Увидев, что Раин поднял голову, он остановился.
— Извините, что не объяснил. Мне захотелось проверить, насколько хорошо вы научились управлять собой.
— А в чем дело.
— Я про ваш рассказ о борьбе деревьев и земли. Он меня натолкнул на одну мысль, — Стальф сел рядом с Раином, аккуратно положил посох рядом. — Есть старые книги, в которых это противоборство объясняется. Как раз с точки зрения энергии. Там говорится, что мы находимся на месте, где встречаются два ее вида — та, что идет из-под земли, и та, что струится на нас с небес. При этом поток от земли постоянный и мощный, но он по природе своей темный и стремится утащить все к себе, в глубины и недра. А вот поток от неба — возносит, он светлый, но при этом он легкий и непостоянный.
Так вот, деревья, как там говорилось, есть представители неба на земле. Своими листьями они собирают энергию небес, и перекачивают
