Паладин развивает территорию. Том V - Greever
— Слушаюсь! — не менее громогласно и чётко ответил детектив и двинулся налево в сторону кабинета шерифа, являющегося своеобразным помещением под пролётом лестницы, ведущей на второй этаж, расположенную полукругом.
В отличие от остальной рабочей зоны, этот кабинет был отделён от остальных стеклянными окнами, изнутри завешенными бумажными полосками на нитях, названными жалюзи.
По пути к кабинету кто-то вложил ему в руку клочок бумаги. Развернув его, он увидел надпись: «Держись!».
Посмотрев в сторону стола своего напарника, мимо которого он только что прошёл, детектив заметил знакомый вид заросшего многодневной щетиной человека средних лет, явно злоупотребляющего выпивкой. Кивнув своему напарнику, он продолжил свой разговор со старушкой, что сидела напротив него и явно пыталась что-то ему сказать.
Подойдя к дверям кабинета шерифа, офицер собирался было постучать в них, но крик «Заходи уже, ты, тупое животное!» заставил проигнорировать этикет и скрыться внутри помещения.
Среди прокуренного помещения, по периметру которого располагались коробки с нераскрытыми делами, стояла женщина, взгляда которой боялись все жители вотчины.
Облокотившись своим маленьким, но прекрасным задом на письменный стол, она расстёгивала верх своей блузки, отчего её грудь третьего размера показывалась всё больше и больше, расстегнув две верхние пуговицы, она собрала невольно распространяемую ауру и, немного успокоившись, протянула листок детективу.
— Читай. — краткий, но весьма понятный приказ сорвался с её алых губ. — Вслух!
Барнэлл сделал два шага в её сторону и взял листок в руки, он понял, что именно так взбесило женщину перед ним.
— Розыск: Виконт Олд Кук подал заявление шерифу на проникновение в жилище. Ориентировка выдана на: человек атлетического телосложения, примерно двух метров ростом, голый. Особые приметы: огромный член. Последний раз его видели выпрыгивающим из окна спальни баронессы Кук. Располагающего информацией просьба обратиться в отделение шерифа Эрон.
Закончив читать, он поднял взгляд на своего начальника и, не успев ничего сказать, был оглушён её криком.
— Вся эта вакханалия, что творится сейчас в моём участке, по твоей вине! Да кто просил тебя выпускать эту ориентировку⁈ Особые приметы: «гигантский член» ⁈ Ты совсем сошёл с ума⁈ Я тебя разжалую до охранника на складе навоза, ты будешь у меня жрать содержимое этого склада и никогда, слышишь меня, никогда не вернёшься к нормальной работе.
Глава 396
Этюд в мрачных тонах (часть 2)
Полчаса спустя Барнэлл вышел из кабинета шерифа в весьма подавленном настроении, как вдруг ему в голову прилетел скрученный шар из бумаги.
— Да Аккрист тебя подери, Барнэлл! Я должен был идти на выступление дочери в школу, а вместо этого я занимаюсь черт пойми чем! — Раздосадованные коллеги наперебой начали высказывать ему своё негодование от потерянного времени.
Присев на корточки, он поднял шар бумаги. Развернув его и поднявшись, сделал пару шагов в сторону бросившего, а затем всучил обратно:
— Работа с бумагами очень важна, только так мы сможем доказать виновность. Эреб, не ты ли мне говорил про тот случай в можжевельнике?
Сделав голос погромче, чтобы слышали все, Эреб ответил.
— Конечно, бумаги — это главное, — однако, перейдя на полушепот, он наклонился к коллеге напротив. — Я же сказал тебе по секрету, не нужно всем знать про тот район.
Он забрал бумаги и вернулся на своё место, натянув фальшивую улыбку.
Окинув взглядом остальных коллег, Барнэлл прошел в сторону своего стола, протиснувшись через ряды коллег, продолжающих выказывать негодование.
Спустя пару минут гвалт затих, и вернулся нормальный, спокойный, адский процесс работы.
— Не думаю, что ребята спустят тебе это с рук так легко! — как бы невзначай обратился к нему напарник.
Выпустив тяжелый вздох и собравшись с мыслями, детектив хотел было продолжить эту тему, но запустил руку в карман своего плаща, отчего напрочь забыл колкость, которую хотел бросить другу в ответ.
— Лапидус, у меня подвижки по плачущему призраку. — С этими словами детектив кинул ему обруч.
Едва успев поймать его, Лапидус выругался, но тщательно изучил изделие.
— Ты ведь понимаешь: это тянет за собой лютый геморрой, а я тебе миллион раз говорил: Золотое правило Эрона — не геройствуй! — Вроде бы детектив возражал своему коллеге, однако на этих словах он поднялся и, накинув стандартный шерифский плащ поверх рабочего костюма тройки, завязал на шее неизменный шарф и двинулся в сторону выхода из здания, на ходу добавив: — Не ввязывайся ты в подобные дела, но разве ты меня слушаешь? Нет! А всё почему?
Он толкнул массивные двери, и поток смеси холодного воздуха и моросящего дождя ударил ему в лицо, отчего он накинул шляпу и поднял ворот своего плаща, приобретая более «суровый» вид гангстера из 20-х годов.
Производя те же действия, Барнэлл, не отстав ни на шаг, ответил.
— А то я не понимаю, к чему это нас ведёт. Мы и так должны ей услугу.
Лапидус остановился, резко повернулся к Барнэллу, грозя пальцем, как маленькому ребёнку, продолжил.
— Не мы, а ты. Тебя никто не тянул за язык. Кхе. — Он кашлянул и, воткнув в зубы эльфийскую сигарету с травами, пошел в западном направлении, огибая участок по северной стене, перейдя на полтона выше, он, как бы, передразнивал своего менее опытного друга. — Ой, ой, ой. Я такой желторотый юнец и недавно в пеленки писался, поэтому ты, женщина, что заправляет половиной теневого бизнеса города, можешь приказать мне сделать что угодно, а я тебе не откажу. Тьфу.
Он сплюнул начало сигареты, потому что сквозь него плохо проходил дым, и остановился, чтобы прикурить. Порыскав немного по карманам, он достал коробок спичек и, чиркнув одной, сложил руки домиком, чтобы ветер не задул пламя. Поднеся огонь к другому концу сигареты, он дождался, пока та немного разгорится, и, затушив спичку, убрал её обратно в коробок.
— Зачем она тебе, ты же не сможешь ей уже ничего разжечь? — Искренне спросил Барнэлл, на что получил ответ буквально через секунду.
— Ты знаешь, что такое бедность, друг мой? — Выпустив клуб дыма из своего рта, Лапидус не дождался ответа и продолжил сам: — Нет. Ты вырос в Номина как третий сын Виконта. Пускай тебе не достался титул, и ты не получил земли, но, когда ты рос, твой живот всегда был полон, а дом тёплый.
— И куда меня это привело? — перебил Барнэлл.
— Не важно, чего
