Паладин развивает территорию. Том V - Greever
Местные голуби облюбовали подобные постаменты и гнездились на них, обживая некогда идеально гладкие стены и создавая ощущение природы, так необходимое в каменных джунглях.
Полукруглые мусорные баки стояли возле каждого дома, добавляя свой аромат переулкам. Крысы, собаки, кошки — вся живность день и ночь перемещалась от одной кормежки у бака к другой, не обращая внимания на титул и чин, ведь животные не знают, что перед ними крепостной без прав или благородный дворянин, который не должен видеть подобной живности, ведь оное считалось неприличным и даже постыдным, разве что декоративные собачки, что так полюбились дамам высшего общества, могли мелькать в их поле зрения, остальное — табу.
Подобное расположение мусорных баков на углу дома и было излюбленным местом этого преступника.
«Нет смысла даже смотреть на место преступления. Я и так знаю, что там произошло». Так детектив оправдывал себя, хотя знал, что по протоколу необходимо тщательно осмотреть всё на предмет улик. Как и в семнадцати предыдущих случаях, все пропавшие — девушки.
Сначала он думал, что охота ведётся только на представительниц нечеловеческих рас, но после девятого случая эту версию отмели как неправдоподобную, ведь жертвой стала Шавина Эмур, младшая дочь баронета Эмура из графства Парфо, приехавшего попытать удачу в местном казино, а ныне отрабатывающего свои долги на рыболовецком судне в качестве матроса.
— Чтоб вас! — Выругавшись, он развернулся на каблуках и всё же двинулся в переулок.
Здесь находились вещи местных жителей, и поток воды, что омывал их, создавал ощущение непрерывной водной стены.
Сквозь размытые очертания просматриваемых предметов он заметил интересную деталь. Натянув плащ на голову, он без усилий проскочил под стекающими потоками и в водосточной решетке нащупал то, что привлекло его внимание, а именно металлический обруч.
Подобные украшения часто носили девушки как украшения и для того, чтобы волосы не падали на лицо, мешая обзору. Но этот отличался от стандартных украшений, что клепали сотнями местные артели.
Сделанный по особому заказу, он представлял собой ветвь дерева, переплетённую с двумя другими, и креплениями для ушей на концах.
«Эльфы, только этого мне не хватало». Явно с досадой он взял улику и, вновь окинув взглядом переулок, не нашел ничего интересного.
Всё те же грязные булыжники, поросшие черной плесенью стены домов, два бака с мусором, за которыми и прятался преступник, прежде чем нанести жертве удар по голове, и отсутствующие окна в этой части домов, что не мудрено, ведь расстояние между ними было не более полутора метров.
Барнэлл сунул ободок в карман. То, что нашлась хоть какая-то улика — победа. Но то, что она эльфийская, приносило новые проблемы, мысли о которых он старался гнать из своей головы с увеличенной скоростью, отчего концентрировался на других мелочах.
Переведя взгляд перед собой, он заметил бродягу. Тот смотрел на него через окно своей коморки и едва завидев, что его заметили, принялся дышать на стекло и протирать его тряпкой, что лежала на подоконнике, изображая, что он именно этим и занимался всё время и нисколечки не подглядывал за работой местной полиции.
Детектив привык к подобному вниманию за те два с половиной года, что уже провёл на службе в местном отделении шерифа, а потому, слегка коснувшись указательным пальцем поля шляпы, словно отдаёт честь, направился прочь отсюда, в сторону основного тракта, что назван «Баронский тракт».
Проходя мимо однотипных домов, запах сырости сменялся едва различимым ароматом выпечки из местных пекарен и всё отчетливее проявлявшимся в воздухе, даже при такой мерзкой погоде, как сейчас.
— Пооооберегись! — кучер окрикнул зазевавшегося прохожего, который не уследил за движением на улице, оттого едва не угодившим под карету.
— Картошка домашняя, свежая, вкусная! — раздался другой звук с прилегающей к тракту улицы.
— Только сегодня попробуйте наши «каенры» и получите скидку на десяток в двадцать процентов! — Приближаясь к дорогой части города, звуки превращались в какофонию, а после сливались воедино, отчего даже бывалые торговцы часто обращались за помощью в аптеку, в поисках средства от головной боли.
Разрушавшиеся дома уступали место ухоженным, а те, в свою очередь, начали пропадать, уступая лавкам торговцев.
Сами лавки имели причудливый для этого мира дизайн, но привычный для Земли, а именно: полностью стеклянные витрины, на которых располагались лучшие товары, всевозможные надписи говорили о предстоящих акциях, пройденных проверках и графике работы.
Этажом выше обычно располагались помещения персонала, в котором жили работники подобных заведений и вели бумажную работу. И самый верхний этаж занимал либо владелец лавки, либо назначенный им управляющий.
Здания, отделанные по единому стандарту, представляли собой нечто похожее на средневековую застройку Австрии, с её черепичной крышей красного цвета и побеленными стенами домов на деревянном каркасе, но это лишь дизайн, потому как в герцогстве уже давно не строили домов из дерева, используя кирпич. Только низшие слои общества и бедняки продолжали строить свои дома из чего придётся, но местная мэрия боролась с подобным.
Барнэлл едва не упал, так сильно в него врезались двое детей.
— Извините, дядя. — Сказал один из них и, не остановившись ни на секунду, побежал дальше по своим делам.
Детектив обшарил свои карманы и, не найдя в них кошелька, плюнул на мостовую. Он давно привык к подобным действиям мелких, во всех смыслах, преступников, а потому держал пустой бумажник именно на этот случай.
— Будь ты постарше — посадил бы за решетку, а там уж куда направят. — Выругавшись себе под нос, он вышел на сам Баронский тракт и, повернув налево в сторону белоснежного здания мэрии, построенного по образцу Капитолия в Вашингтоне, направился в его сторону.
Необходимо было пройти ровно два квартала и повернуть направо, на улицу правосудия, и вы попадали на площадь закона.
Местные, правда, прозвали её «Площадь позора», потому как за пять лет независимости территории от Балтэс на ней, так и не было завершено строительство, и здание суда стояло недостроенным, а те строительные леса, которые воздвигли строители, уже прогнили, и только местная детвора играла на «заброшке», что и породило подобное название.
— Ты чувствовал этот аромат, мусик, это прямо прошлый год! — громко, почти на всю улицу прозвучал голос дамы достаточно высокого роста в дорогом платье из коллекции «Лабурэн».
Над собой она держала зонтик, а под руку вела низкорослого, щуплого мужчину в смокинге, на одном из лацканов которого виднелась заколка с гербом, которая говорила окружающим, что он дворянин с собственной вотчиной, а потому
