Дети Антарктиды. 200 дней - Даниил Корнаков
Послышался голос Эрика, он стал обращаться к собравшимся. Из всего заказанного Матвей понял лишь что-то про «закон», «смерть» и «правосудие».
Потом возле каждого из бойцов положили открытые металлические ящики. Густав сел на корточки, поворошил внутри рукой — с места, где они стояли, слышалось едва уловимое звяканье, — и достал старый пожарный топор. Он взвесил его в руке, полоснул им воздух и одобрил выбор кивком. В этот самый миг к нему подошла его жена, светловолосая девушка, достающая ему до груди. Тонкими пальцами она вцепилась в его куртку и быстро заговорила, покачивая головой. Вероятно пыталась отговорить.
Однако Густав был непреклонен. Здоровяк рявкнул на жену и кивком указал ей на место в толпе, даже не обернувшись в её сторону.
Эта небольшая сценка окончательно убедила Матвея в нелепости Юдичева и его попытки остановить бой путём дипломатии и извинений. Густав хотел его убить, точка.
Однако Юдичев, заметивший попытку жены остановить мужа, совершенно не переменился в лице, оставаясь всё таким же убийственно спокойным и самую малость уставшим.
Наконец Эрик громко крикнул:
— Slåss!
Началось здешнее правосудие.
Юдичев так и не коснулся ящика с оружием. Как только ярл объявил о начале поединка, он поднял руки вверх в жесте «сдаюсь!» и медленным шагом направился в сторону Густава. Реакция зрителей, сперва озадаченных неожиданным поступком Юдичева, переросла в незамедлительное улюлюканье и освистание. Затем подобное волчьему рыку посыпались оскорбления и тыканье пальцем в сторону худого мужчины, трусливо увиливающего от драки.
— Что он делает⁈ — спросила Маша.
— Хочет извинится, — ответил Матвей.
— Хочет чего⁈ — Надя недоумевала.
— Юдичев извиниться? — Маша пыталась говорить громче. — Ты сам то в это веришь, Матвей?
И действительно, верил ли он в это?
Толпа свирепела и всё кричала:
— Slåss! Slåss! Slåss!
На лице Густава как и у всех скользнуло недоумение, которое вскоре сменилось издевательской ухмылкой. Он уже знал, что победил.
И вот Юдичев поравнялся со своим оппонентом. Руки вытянуты вверх, а лицо спокойное, как у мертвеца. Лишь серые глаза неотрывно смотрят в затерянное среди густой бороды лицо норвежца.
Густав встретился с Юдичевым взглядом, полным ненависти. Харкнув под ноги противнику, издал яростный рык и замахнулся топором. Тяжёлое лезвие со свистом рассекло воздух. Юдичев вильнул влево и нанёс точный удар ногой по лодыжке здоровяка. Густав издал короткий крик и рухнул на одно колено, мгновенно сравнявшись ростом с противником. Следующий стремительный удар худого, но жилистого кулака пришёлся в правый висок. Глаза громилы закатились, и он как мешок свалился на бок.
Шум толпы как ветром сдуло.
Все происходило быстро. Никто из собравшихся, даже сам Матвей, не ожидал такого поворота событий. Мельком он посмотрел на собравшихся рядом друзей с приоткрытыми от удивления ртами.
Юдичев всем телом навалился на грузное тело и правым кулаком стал наносить точные удары в лицо сопернику.
Напряжённая тишина прервалась истошным криком. Жена Густава пыталась вырваться из хватки держащих её мужчин. Остальные отступили на шаг, словно на берег из воды вылезло жуткое чудовище, готовое вот-вот всех сожрать.
Кровь брызнула в лицо Юдичева, но он не останавливался. Прицельные и твердые удары градом сыпались в красное лицо.
— Макс, хватит! — крикнул Матвей, выйдя из ступора.
Окровавленный кулак завис в воздухе.
— Ты же убьёшь его!
Юдичев обернулся к нему. Чёрные как уголь волосы покрылись потом, в уголке рта пенилась слюна. Но взгляд капитана был по-прежнему спокойным и отрешённым.
Он протёр руки о куртку стонущего Густава, затем нагнулся у его уха и что-то прошептал, после чего встал и направился прямо к Матвею под взором перепуганных взглядов.
— Ну, я извинился перед ним. — Юдичев подмигнул Матвею и хлопнул его по плечу. — Спасибо, что подсказал, как это на ихнем будет. — Он указал на толпу позади. — Теперь скажи им, пускай уйдут с дороги. Я хочу наконец нормально пожрать и как следует выспаться.
Матвей выполнил его просьбу и кучка людей спешно расступилась перед победителем.
— Беклагер, беклагер, — равнодушно отвечал Юдичев на презрительные взгляды отходящих в сторону жителей Лонгйира.
День 89. Наш с тобой секрет
Это был самый обыкновенный день до тех самых пор, пока Матвей не наткнулся на записку в сборнике норвежских сказок, который ему дала Эльза для изучения языка. На странице с рассказом «Петух и курица в орешнике», рядом с его закладкой, лежал аккуратно свернутый, пожелтевший квадратик бумаги. Развернув его, Матвей сразу узнал знакомый почерк Арины, выведенный карандашом.
«Когда все уснут, приходи к самому южному ветряку. Один. Тебя не должны видеть — это важно. Из наших никому об этой записке не говори».
