Орсон Кард - Тень Великана. Бегство теней (сборник)

– Нет, – сказал Боб. – Если воспитывать их раздельно – нет. На корабле хватает маток, чтобы каждый из вас мог воспитывать ребенка отдельно от других. Каждый год у них будут появляться братья и сестры. Через пару лет они достаточно поумнеют, чтобы приносить пользу. У вас появится три отдельных выводка детей, которые не будут знать, что они братья и сестры друг другу. И они не станут инстинктивно избегать близкородственного скрещивания.

– Но они же все равно остаются братьями и сестрами! – настаивала Карлотта.

– Генетически – да. Но отвращение вызывает вовсе не это. Приматам неприятна лишь мысль о спаривании с партнером, о котором известно, что он родной брат или сестра, воспитанный теми же родителями. Если этого не знаешь – никакого отвращения не возникает.

– То есть нам придется им лгать? – спросила Карлотта.

– Вам придется их разлучить, – поправил Боб.

– Лгать, – настаивал Сержант.

– На самом деле это половина того, чем занимаются все родители, – объяснил Боб. – Порой приходится ограничивать мир, в котором живут твои дети, рассказывая лишь то, что им следует знать.

– В таком случае ты – выдающийся родитель, – сказал Эндер. – Бесподобно выдающийся.

– В смысле – что я чемпион по лжи? – уточнил отец. – Что ж – да, конечно. Можно подумать, вы половину жизни не врете мне и друг другу. Для этого и придуман язык. Бедные жукеры – они просто неспособны лгать.

– Я не собираюсь врать! – настаивала Карлотта.

– Это ложь, – спокойно возразил Боб. – Хорошо – пусть не ложь. Пусть это будут истории. Когда что-то случается, мы придумываем историю о том, почему это произошло. Вся суть науки – в историях о том, почему случается или случилось то или иное. И истории эти никогда не являются правдой – они всегда неполны и хотя бы чуточку лживы, и мы об этом знаем. Но в них достаточно правды, чтобы от них была польза. Вряд ли наш разум способен постичь истину о чем бы то ни было – слишком широко простерлись сети причинных связей, чтобы их смог осознать единичный мозг. Но мы делимся историями и полезной ложью, передавая их дальше, а когда узнаем больше, мы улучшаем их. Или, когда в новых обстоятельствах нам нужны другие истории, меняем и делаем вид, будто всегда так и было.

Эндер закрыл лицо руками:

– Как же это тяжело…

– Лгать? – спросил Сержант.

– Воспитывать детей, – ответил Эндер. – Единственный родитель, которого мы знали, совершенно с этим не справляется, и я не понимаю, как мы могли бы справиться лучше.

– Спасибо большое, – сказал Боб. – Как бы там ни было, вы худшие дети на свете, а помочь мне было некому.

– О да, ты сделал все, что мог, – усмехнулся Эндер. – Мы провели с тобой на корабле пять лет, и что мы знаем? Слишком мало! Вообще ничего! Если ты завтра умрешь, у нас не останется никакой надежды.

– У вас есть ансибль. На человеческих планетах наша маленькая семья невероятно богата и на нас работают агенты, которые даже не знают о нашем существовании, но после моей смерти все будет продолжаться, как и прежде. Я позаботился о том, чтобы вы знали, как выходить с ними на связь, и научил вас всегда скрывать, что вы – не обычные люди откуда-то со Ста Планет.

– Да уж, – бросил Сержант. – Верно. Все-таки мы подготовленные и обученные лжецы.

– В вашем распоряжении будут все библиотеки мира. Главное – научиться правильно жить. Выращивать растения. Поддерживать жизнеспособную экосистему. Не гадить в питьевую воду. Обеспечить себе нормальное существование, чтобы оставалось время учить других и учиться самим, писать и творить, поддерживать технологию и совершенствовать ее. Вы это можете. Или смогут ваши дети, а потом их дети.

– Я сам ребенок, – проговорил Сержант, и внезапно на его глазах выступили слезы. – Я не могу командовать детьми.

– Ты всегда пытался командовать нами, – ехидно заметил Эндер.

– Вы не мои дети, – возразил Сержант, – я за вас не отвечаю.

– А ведь ему предстоит стать взрослым, – сказал Боб. – Хватит об этом, мои малыши. Всего сразу вам все равно не воспринять, да и заставить вас я все равно не могу. Но именно поэтому я хочу, чтобы вы прямо сейчас отправились на корабль жукеров, чтобы затем подчинить его себе и начать приспосабливать любую жизнь, которая там есть, к сосуществованию с растениями и животными, которыми вы и ваши дети можете питаться. А потом вам придется перенести на эту планету экосистему, которую сами создадите, и жить в ней. Вы хоть представляете, сколько времени это займет?

– Вряд ли это вообще возможно, – отозвался Эндер. – Думаю, мы все трое просто умрем на корабле чужаков, подготавливая растения и животных. И планету заселят уже наши дети или внуки.

– Если даже я на все это соглашусь, – заявила Карлотта, – не забывайте, что яйцеклетки есть только у меня!

– Да ну, – сказал Боб. – Сама знаешь – есть технология, позволяющая превратить в действующую яйцеклетку любую другую клетку тела. У мужчин есть как Х-, так и Y-хромосомы. Если станешь упрямиться, в матки можно поместить зародыши, которые не будут иметь с тобой ничего общего. Так что если хочешь стать генетической тупиковой ветвью – твой выбор. Но воспользоваться своей яйцеклеткой в качестве орудия шантажа тебе не удастся.

Карлотта от злости расплакалась:

– Так вы уже все спланировали без меня?!

Боб с трудом протянул руку, но не осмелился коснуться дочери, боясь ей повредить. Его ладонь была такой огромной, а ее тело – таким маленьким… Но она обняла его руку и разрыдалась, уткнувшись в нее. Как бы она ни злилась, она все равно оставалась его ребенком.

– Я планирую дать вам свободу выбора, независимо друг от друга. Но будет намного лучше, если вы решите совместно развивать колонию, не устраивая драку. Ради вашей чудесной новой расы, проклятого племени короткоживущих полубогов.

– Звучит героически, – заметил Сержант.

– Вы – Зевс, Аполлон и Гера вашего племени, – сказал Боб.

– Афродита, – поправила Карлотта.

– Ну да, как же, – усмехнулся Эндер. – И это говорит девчонка, которая заявляет, будто никогда, никогда, никогда не займется сексом?

– Тогда Афина, – сказала Карлотта. – Не хочу быть Герой.

Все-таки они оставались детьми, которым хотелось обратить все в игру. Но похоже, с самой идеей они смирились – или, по крайней мере, пытались. Отец не мог точно сказать, каким в конце концов будет решение, но на открытый мятеж они не пошли – пока. Он сумел изложить отпрыскам свои мысли в виде великого эпоса. В жизни, однако, их не ждало ничего героического – лишь тяжкий труд, опасности, неудачи, потери и горе, как и в жизни любых других людей.

– И не забывайте, – сказал Боб, – что вы остаетесь людьми. Учите ваших детей, что вы – люди. Другой разновидности, но намного ближе к человеку разумному, чем неандертальцы или австралопитеки. Не позволяйте вашим детям считать людей другими – врагами, чужаками. Прошу вас.

– Они все равно будут так считать, – заявил Сержант, – что бы мы ни делали.

– Пусть это станет их религией, – сказал Боб. – Пусть верят, что они – благословение для человечества. Я доставил вас сюда, не чтобы вы уничтожили человечество, но чтобы вы сделали его лучше.

– Весьма благородно, – заметил Эндер, – но мне кажется, теперь нам тем более ясно, чего стоят подобные истории и как надолго их хватает.

– Их хватает до тех пор, пока от них есть польза, – сказал Сержант.

Наступила долгая тишина. Бобу нечего было добавить, по крайней мере сейчас. Нужно было дать им время подумать.

– Ну что, захватим корабль чужаков? – наконец подал голос Сержант.

– Пойду поработаю над усыпляющим газом, – сказал Эндер.

– А я съем чего-нибудь из пригодных в пищу растений, а потом лягу и поплачу над моими бедными малышами, которых станут воспитывать эти кретины.

7. На ковчег

Цинциннат намекнул Эндеру, что неплохо бы тому испытать усыпляющий коктейль на себе, прежде чем брать его на корабль жукеров.

Эндер закатил глаза:

– Думаешь, я не испытывал?

– Просто хотел удостовериться, что оружие не сработает против меня, – сказал Цинциннат.

– Я даже точно не знаю, сработает ли оно против врага, – ответил Эндер.

– Не важно, – вмешалась Карлотта. – Я на всякий случай приготовила порцию напалма.

– Ты всерьез решила устроить на корабле пожар?

На этот раз глаза закатила Карлотта:

– У него нет никакого чувства юмора.

– Только не в отношении оружия, – сказал Эндер. – Что у тебя в качестве резерва?

Цинциннат показал на дробовик, прислоненный к посадочному модулю «Геродота», который давным-давно прозвали «Псом», поскольку он был намного больше «Щенка». Им ни разу не приходилось его пилотировать и даже отводить от корабля, так что Великан намеревался управлять им удаленно, а детям оставалось довольствоваться ролью пассажиров.

– Чем он стреляет? – спросил Эндер.