От имени Земли - Манс Майк
– Ну что, друзья! – взял слово Кинг. Как цинично это прозвучало в её голове. Он называет всех друзьями, планируя следить за двумя из них, считая их шпионами. – Предлагаю открыть эту чудесную бутылку шампанского, у нас таких всего три, так что поаккуратнее со свадьбами! – Айзек рассмеялся. – Давайте выпьем за Мичико и Криса, которые смогли подарить нам такой необыкновенный повод для радости с учётом нашей сложной работы.
Смех. Веселье. Дима открыл бутылку, раздался хлопок, и пробка ударила в потолок под визги девушек.
– Лови её, лови!
– Подставляйте бокалы!
– Молодым, налейте сперва молодым!
Когда в итоге бутылка разошлась по кружкам, торжественно именованным бокалами, слово взяла Рашми и произнесла чудесный тост, который растрогал даже Джесс. Какая же у неё хорошая подруга. Ну, а теперь можно и перекусить, ура!
* * *Ужин был вкусным. И очень пьяным. Раньше, в бытность на Земле, Джессика, бывало, выпивала бокальчик вина. Ну и, конечно же, могла с шумом отметить праздник, корпоратив, Рождество с друзьями, или просто в бытность студенткой сходить клуб. Но редко. А сейчас, когда она больше года вообще ничего не пила, алкоголь оказал неожиданно сильное влияние. Наверное, это сказалось не только на ней, по крайней мере Дима порывался выйти «на улицу» и кататься на роверах, Мари еле удержала его. Рашми и Мичико устроили танцы прямо в кают-компании, Шан отрубился на диване, а Крис и Айк сидели и о чём-то, как казалось, мило беседовали в обнимку. Джесс надеялась, что, выпив, Кинг не устроил тому промывание мозгов. Вмешиваться она не стала. Однако, демонстративно подсела к Мари и Диме и долго слушала пьяную болтовню русского космонавта, в основном о том, что им, европейкам, трудно представить себе настоящую пьянку, когда ты выходишь под снег, лепишь снеговика и бросаешь друга в сугроб. Кстати, Хилл лепила снеговика. Но Дима так всё описывал, что захотелось, чтобы за окном была зима, здесь стояла ёлка, и играли рождественские гимны. Выскочить бы, действительно, под снежок, вдохнуть полной грудью морозного воздуха и посмотреть салют. Очень, очень живописные картины. Айк, и это шпион, да? Шпион, к слову говоря, дежурит сегодня в первую смену вместе со своей шпионкой. Интересно, как они себе это представляют?
Через полчаса такого времяпровождения Джессика поняла, что пьяна окончательно и бесповоротно. Хотелось воды и спать. Начались «вертолёты». Она поднялась, помахала всем рукой и ушла. Ей сегодня дежурить, во вторую смену. Так что надо выспаться. Ах, да, напарником был Шан, значит и ему пора в постель. Под громкую музыку Хилл вернулась к дивану и начала тормошить Чжоу. Тот некоторое время отмахивался от неё, бормоча что-то на родном языке, но в конце концов открыл глаза.
– Шан, иди спать. Нам дежурить скоро.
Китаец вскочил, как будто протрезвел, и отправился наверх. Джесс пошла следом. Когда они поднялись, девушка не сразу поняла, где её комната. Это же другой модуль. Так ей нужна спальня, что слева от прачечной. Кстати, удобно. Вещи далеко носить не надо. Джесс хотела хихикнуть, но чуть не подавилась слюной. Вот же её дверь. Она вошла и очутилась в темноте, лишь тусклое пятно на стене – здесь не было даже луны, только рыжая ночь. На кровати не было белья, лежали тюк и сумка. Её Джессика сбросила на пол и начала развязывать узел. Он не поддавался. Ну давай же, чёрт возьми, давай! Что ты не поддаешься? Чёрт, всё это время девушка затягивала его. Пустила в ход зубы, но не вышло. Тогда попробовала включить свет, но не достала. Дальше последовал логичный выход – доктор Джессика Хилл уткнулась лицом в тюк и заревела.
– Джесс? – открылась дверь и на пороге предстал Шан. Его лица не было видно, но голос выдавал беспокойство. – Что с тобой? Всё в порядке?
– Шан… Да, в порядке. Просто не могу развязать узел, – Джессика спешно вытерла рукавом слёзы и попыталась изобразить улыбку. Её-то лицо сейчас освещал свет из коридора.
– И из-за этого ты плакала? Давай я развяжу, – китаец прошёл, сел рядом и попытался подцепить ногтями узел, Он пыхтел и кряхтел минуты две, а Джесс забралась с ногами на кровать и просто смотрела на его руки. Чжоу опьянел сильнее, чем она. С самого начала парень налегал на водку. И всё же, у него в конце концов получилось.
– Ну вот, не затягивай так больше, – Шан улыбнулся, но не ушёл, остался сидеть на кровати. Джессика шепнула что-то вроде «спасибо», но больше ничего не говорила. Нужно бы попросить его выйти. Негоже им сидеть так вдвоём. Какой смысл? Она пьяна, ей нельзя сейчас оставаться с мужчиной. Почему он не уходит?
– Джесс. Я хотел спросить. Насчет Айка, – неожиданно начал Чжоу.
– Спрашивай, – а что ещё оставалось ответить?
– Ты правда думаешь, что всё это бред? Что нет никакого контроля разума, и Волков с Нойманн никакие не шпионы?
– Шан, ну сам посуди, – если их цель установить контроль над разумом, они могли подмешать это в воздух, в воду, в лекарства. С их возможностями, всё человечество уже находилось бы под их властью. Нет у них такой задачи. Не нужно плодить сущности, всё такое, каким кажется. Агент, который написал Айку, – простой интриган. Я очень огорчена, что Кинг поверил в такую глупость, и меня беспокоит то, что ты повёлся. Подобная теория грозит нам срывом переговоров и крахом дружбы, понимаешь? Если уж кто под контролем инопланетян, то сам агент, причём не этих инопланетян, а каких-то других, которые хотят, чтобы Земля присоединилась к клубу Несогласных, – заявила Хилл, и мысль спьяну напугала её саму. Надо завтра с кем-нибудь обсудить догадку. Да с тем же Айзеком Кингом!
– Я послушал его, и он меня убедил. Айк умеет быть таким эмоционально уверенным в собственной правоте, что ты поневоле заражаешься его верой. Но днём, когда ты с ним спорила, я задумался. Мне стало казаться, что в его словах ничего, кроме эмоций и нет. А вот твоя логика мне видится верной. Я не буду его поддерживать.
Молодец, Чжоу. Ты только что вырос в глазах Джессики Хилл. Логика, здравый смысл. Отличный парень ты, Шан. Но… так нельзя, понимаешь? Нельзя спьяну, и с первым попавшимся! И вообще, ты просто единственный мужчина на Марсе, с кем что-то может быть, а это называется безысходность, а от безысходности даже кошку заводить нельзя, Чжоу. Почему, почему жизнь так несправедлива? Зачем они там, на Земле, придумали колонию с таким составом? Почему не взяли одних женщин, к примеру? Сидели бы целыми днями и работали бы. А тут как быть? Она потеряла всех, с ней остался только Чжоу, и то потому, что ему и самому не к кому пойти.
– Джесс, ты снова плачешь… Что случилось теперь? – его речь была путанной, но слова искренними.
– Да ничего, всё хорошо. Ты иди, иди, – решилась она наконец.
– Нет, ты всё же скажи мне. Меня беспокоит твоё настроение. Скажи, пожалуйста, – его лицо в свете, льющемся из коридора сквозь приоткрытую дверь, казалось серьёзным, но мягким и добрым.
– А знаешь, скажу. Скажу тебе всё, как на духу. Во-первых, я потеряла подругу, она теперь с Айком. Во-вторых, это даже не моя комната, понимаешь? Здесь нет ничего моего. Я принесла сюда ту сумку и тюк с бельём. Это не моя комната, Шан! – девушка ревела, но её прорвало на откровенность, и она продолжила. – Все разбились по парам, Мари с Димой, Крис с Мичико, Раш с Айком, а я осталась одна, понимаешь? Я тут совсем одна. И ты тоже один. И ты понимаешь, ведь единственный вариант – сойтись с тобой.
– Не плачь, прошу. Мне жаль, что я так плох для тебя, прости, – Шан утешал ёе, но у самого глаза тоже были на мокром месте.
– При чем тут ты? Ты вовсе не плох! Я просто не хочу, чтобы за меня решали! А за меня решили, когда не дали мне выбора! Рано или поздно я сорвусь! Я вот и сейчас пьяная, и без пяти минут готовая сорваться, а это неправильно, нечестно! – её трясло, и она уткнулась в колени и вытерла слёзы об штаны.
– А тебе было бы легче, если бы ты знала, что я тебя выбрал? И выбрал не потому, что ты – единственный вариант, а раньше. Тебе было бы легче, если бы я за тобой ухаживал?
