Владимир Кузнецов - Алхимик
Спустя два часа двери кают-компании открываются. Уолзи Лэбб, разгорячен ещё более.
— Как продвигаются ваши поиски? — осведомляется Д.
— Лорд-Хранитель! Извольте встать! Вас подвергнут личному досмотру.
Присутствующие обмениваются изумлёнными взглядами.
— Вы исчерпали свой список подозреваемых, Ваша Святость? — спокойно интересуется Д, вставая. — Я снова говорю вам, что Сердца у меня нет.
Архиепископ кивает гвардейцам. Они действуют умело и решительно — обыск занимает меньше минуты.
Лэбб переводит гневный взгляд с Д на Гирена, после чего выходит. Дверь за ним остаётся открытой.
На верхней палубе, у фальшборта, он видит Леклиджа. Для матросов и гвардейцев вокруг его словно нет.
— Убедились? — спрашивает он, глядя на пляску волн.
— В том, что вы лжете? — гневно шипит архиепископ. — У Д нет Сердца.
— Вы, несомненно, правы. Но не касательно артефакта, — улыбается колдун. — Мы оба в затруднительной ситуации, и оба — по вине и замыслу Д. У нас общий враг, Ваша Святость.
— Что это меняет?
— Ничего, кроме необходимости сделки. Я верну вам Сердце, а в качестве платы хочу сойти с борта «Лилии» свободным человеком.
— А если сердце у вас и всё это — просто спектакль?
— Каков его смысл? Ради чего я подверг себя такому риску? Нет, это Д оказался достаточно хитёр, чтобы заманить меня на эту яхту. Одним выстрелом он хочет убить двух зайцев: избавиться от меня и невозбранно завладеть Сердцем.
Архиепископ хмурится, напряженно размышляя:
— Вы опасны для него?
— Да.
— И чем же?
— Только одним: я знаю, кто скрывается под маской.
Они замолкают, глядя, как ветер вздымает пенные буруны на гребнях волн. Приближается шторм.
— Жду вас в каюте Д, — тихо произносит Леклидж. Обернувшись, Лэбб снова видит лишь пустоту.
В каюте всё кажется нетронутым: чёрные мундиры весьма искусны в своей работе. Леклидж сидит в кресле, кивая вошедшему.
— До вашего прихода я рассказывал об игре, — говорит он, — в которую играют с помощью географической карты. Один играющий предлагает другому найти любое название, задуманное им, среди массы надписей, которыми пестрит карта. Новичок обычно пытается перехитрить своего противника, задумывая название, напечатанное самым мелким шрифтом, но опытный игрок выбирает слова, простирающиеся через всю карту и напечатанные самыми крупными буквами. Такие названия ускользают от внимания из-за того, что они слишком уж очевидны. Эта особенность нашего зрения — аналогия тому, как интеллект обходит те соображения, которые слишком уж навязчиво самоочевидны.
Он встаёт и выходит на средину каюты.
— Епископальная Гвардия крайне внимательна к мелочам. Зная это, Д не стал следовать пути, которым наверняка направлялись его преследователи. Он не лгал, говоря, что Сердца с ним нет. Вот оно.
Он указывает на раскрытую шкатулку, стоящую на столике рядом с креслом.
— Это — грубая подделка, созданная безбожным шарлатаном, — презрительная гримаса искажает лицо Лэбба. — Д сам показывал мне её, сетуя, как жестоко он был обманут.
Леклидж достаёт сердце из шкатулки: оно чуть больше кулака размером, твёрдости и цвета морёного дуба, стянутое серебряными кольцами. Металл покрыт тонкой вязью, слишком мелкой, чтобы различить символы.
— Удивительный реликт, — задумчиво произносит колдун. — Аркана Омега, Последняя Тайна. Закатное творение древних мастеров.
Он осторожно поддевает ногтями выступ на поверхности. Тот, с лёгким шелестом, отделяется, открыв под бурой коркой серебряный треугольник с изображением глаза внутри.
— Это же… — удивлённо шепчет архиепископ.
— Да, — кивает Леклидж, передавая ему сердце. Потом достаёт из кармана такое же, только без треугольника и укладывает в шкатулку. — А это — та самая подделка.
— Д выбросил её за борт сразу после того, как показал вам. По счастью, я увидел это и успел достать эту вещицу, прежде чем её поглотил океан.
— Зачем?
— И для вас, и для меня победа будет полной, если Д уверится в своём успехе. На закате «Лилия» войдёт в устье Зетмы. Под присмотром Чёрных мундиров вы ступите на берег, и Сердце отправится в Аббатство Риджкэмб.
Архиепископ задумчиво смотрит на артефакт, покоящийся в его ладонях.
— Достойный финал для такой истории.
— Скорее, достойное начало, — без тени улыбки отвечает Леклидж.
Завтрак для Джека
До чего же ужасная стоит погода! Весь день моросит холодный дождь, а к вечеру, как будто дневной непогоды было недостаточно, поднимается туман. Густой и грязно-серый он заволакивает дома и гасит фонари. Бредущие со смены фабричные работники, понурые и молчаливые, в этом мареве кажутся настоящими привидениями.
Нейдж Тинсоу чувствует себя чужой в этом мрачном месте. Еще полгода назад ей бы и в голову не пришло, что она может так вот запросто оказаться на улице после восьми вечера одна, да не просто на улице, а в Западном Краю, самой бедной части Олднона. Она старается держаться в тени, идти вдоль стен, так, чтобы не привлекать к себе мужского внимания. Эти люди кажутся ей грубыми и жестокими. В большинстве случаев так оно и есть. Тинсоу знает об этих местах только из рассказов прислуги, пересуд и сплетен, обрывки которых можно случайно услышать, когда заходишь на кухню или в кладовую. Нейдж находила их отвратительными, но реальность оказалась отвратительнее многократно. И всё же, выбора у неё нет.
«Пойдешь по Мэдчестер-стрит пока не увидишь паб на углу с переулком. Это Крысиный тупик. Сворачивай туда и иди, пока не дойдешь до самого конца. Там будет большой дом из красного кирпича, на котором будет написано „Старая пивоварня“. Заходи внутрь и спускайся вниз, до самого дна. Рискованное это дело — не всякий возвращался оттуда живым. Не забудь сказать, как я учила».
Страшные эти слова снова и снова звучат в голове Нейдж. Вот она видит паб с дверями в углу и тусклым фонарём над ними. У крыльца ничком лежит бродяга. Одежда на нём — собрание обмоток, рванины и заплат и уже нельзя наверняка сказать, чем они были тогда, когда могли зваться одеждой. Бродяга не шевелится: может быть мертвецки пьян, а может просто мёртв. Нейдж отводит глаза и спешит повернуть.
Света в Крысином тупике ещё меньше, чем на Мэдчестер-стрит. Редкие окна здесь плотно закрыты ставнями, а свет из них тусклый. Вскоре Тинсоу видит нужный ей дом — это мрачная громада с тёмными провалами вместо окон и проплешинами обвалившейся штукатурки. Выгоревшая от времени вывеска полукругом висит над старыми воротами.
Коснувшись их рукой, Нейдж чувствует, как внутри неё всё замирает. Ворота поддаются с противным скрипом, открывая дорогу в мрачную, наполненную смрадом темноту.
Таинственные обитатели этого места — голодные и обездоленные, расступаются от неё, настороженно изучая. Скоро они поймут, что Нейдж Тинсоу — всего лишь беззащитня женщина, и тогда бросятся на неё, готовые разорвать на части. Ей хочется убежать, а ещё лучше — проснуться. Пусть это всё окажется глупым сном, кошмаром, который мучит ей, но обязательно закончится.
Нет.
Нейдж решительно ступает в темноту Старой Пивоварни. Кошмар ждёт её впереди, но ещё больший кошмар остаётся за спиной, и преодолеть его можно лишь спустившись на самое дно этого ада.
Потёмки здешние нарушаются лишь слабым свечением лучин и сальных ламп. Эти огоньки, точно болотные виспы, влекут её на погибель. С трудом отыскивает она лестницу, которая ведёт её вниз, в катакомбы ещё более мрачные, чем строение наверху. Нейдж чувствует, как десятки голодных глаз ощупывают её. Для здешних обитателей её чистая одежда, ботинки, даже волосы и зубы — немалая ценность. Наконец, ожидание становится для кого-то из них невыносимым — из темноты перед Тинсоу вырастает мрачная фигура, сутулая, со вздутым животом и лихорадочным блеском глаз — единственным, что можно различить на тёмном от грязи и волос лице. Он не намерен говорить — в его руках тяжелая дубина, уже поднятая для удара, точного и смертельного. Страх сковывает Нейдж, словно заключая в ледяную глыбу.
— Я пришла к Джеку! — едва успевает выкрикнуть она. Фигура разом замирает, словно даггеротип, затем пятится, через мгновение растворяясь в темноте. Нейдж продолжает свой путь, и теперь никто не пытается её остановить, словно сказанное ей вдруг разнеслось по всему дому и достигло каждого уха.
Наконец, путь женщины окончен. Она стоит у входа в пещеру, откуда пахнет гнилью и шерстью, словно из клетки в зоосаду. У входа в пещеру в стену вделан газовый фонарь. Двое оборванцев сидят под ним прямо на земле, играя в кости.
— Я пришла к Джеку, — шепчет заветный пароль Тинсоу. Один из игроков недовольно морщится.
— Это мы и без тебя знаем, — говорит он. — Заходи, не копошись!
