Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)
— Почему ты дал левую, слабую руку? — спросил он, поворачиваясь. Он больше не смотрел на меня и вновь направился к выходу из переулка.
По привычке, — подумал я. — Обычно на левой руке носишь часы. А еще, если снимать, правой орудовать намного легче, чем левой.
— Чтобы не мешал, — ответил я.
— И когда же он может тебе помешать?
— Когда драться буду, — не моргнув, отозвался я.
— А с кем?
— С тем, с кем понадобиться.
Некоторое время мы шли молча, потом, когда вышли на улицу, старик заговорил снова.
— Теперь ты — младший член Школы, которая воспитывает Воинов. Чтобы стать Учеником, ты должен постараться и доказать, что достоин. Воином ученик становится лишь тогда, когда Великий Сатринг передаст ему этот титул. Вероном тебе не стать никогда: верон — это тот, чей разум чист от мирских испытаний, но закален испытаниями веры и силы. Вероном может стать лишь тот, кто младенцем пришел в Школу.
Чтобы получить титул Ученика, ты должен быть послушен и терпелив. Выполняй все, что от тебя требуют, исправно тренируйся и тогда тебя никто не обидит. Будешь сытно накормлен и одет.
Обиду я стерплю, — подумал я, — а вот покорность… Неужели он и вправду думает, что я буду послушным учеником?
По улице торопились жители Парлака. Мужчины и женщины в белых легких одеждах, ниспадающих почти до самого асфальта. Никто не носил головных уборов, ничего, что могло укрыть голову от пронзительных солнечных лучей. Не смотря на то, что все жители планеты были светловолосы, сомневаюсь, что солнце не грело их головы.
Местные, казалось, торопились не меньше, чем машины, скользящие мимо, но все расступались, пропуская нас, с уважением наклоняли головы, словно здороваясь, прижимались к стенам домов, только чтобы мы могли свободно пройти.
— Послушайте, — я остановился, взяв старика за руку и тоже заставив его остановиться. — Вам было интересно, кто такие земляне? Можно, я кое-что расскажу?
Старик удивленно посмотрел на меня и улыбнулся:
— А я уже понял, кто такие земляне.
— И все же, — я умоляюще посмотрел на него.
— Ну, расскажи, — старик махнул мне рукой и, свернув за дом, поманил в небольшой, заставленный кадушками с деревьями дворик. Здесь кисло пахло какими-то подтухшими фруктами, в пыли рылась стайка серых толстых домашних птиц с рудиментарными крыльями. Сев на камни под раскидистой кроной, старик ободряюще кивнул мне.
— Земля вылетела в космос относительно недавно, — сказал я, подходя к старику, и увидел, как нахмурился Учитель. По-видимому, история Земли его не интересовала. — Мы оказались абсолютно беззащитны перед теми, кого повстречали между звезд. Андеанский корабль потребовал контакта, они съели члена моего экипажа, посланного на переговоры, а после объявили, что намерены лететь на Землю, понимая, что раз мы не состоим в Союзе, то их никто даже не упрекнет!
Старик лишь безразлично пожал плечами, и я сделал последнюю, отчаянную попытку:
— Вы знаете, кто такие андеанцы? Это вампиры! Мою планету съедят! Наш корабль направлялся к планетарной системе Нуарто, чтобы просить защиты. Но меня предали и… продали вам.
— Что ты хочешь от меня? — равнодушно спросил старик. Он прикидывается, или его и вправду не трогают чужие беды?
— Помогите целой планете, — я почему-то перешел на шепот.
— И чем же? — старик приподнял левую бровь.
— Отпустите меня.
— Это исключено. Ты закончил?
— Нет! Вы понимаете, что из-за того, что вы меня тут держите, может погибнуть целая цивилизация?!
— От твоего корабля, капитан, что-то осталось? — Учитель в задумчивости пожевал губами.
— Да, но он захвачен пиратами. Ванесса Вени с планеты Купала Алиан…
— О-о-о, — прервал меня старик, — а вот это мне действительно интересно. Первое слово услышал я из твоих уст. Все остальное — лепет. Значит, жизнь свела тебя с ней. Ну, тогда ты, конечно, не мог ничего сделать.
Я был удивлен. Казалось, о Ванессе слышала вся Вселенная и знала не понаслышке о ее удивительных способностях.
— Если бы часть моего экипажа не предала меня…
— А ты сам?
— Нет, — я покачал головой. — Я не попался на ее уловки. Разве что сначала эти ее духи дурманили меня, заставляли ругаться с друзьями. Но я мог справиться с этим, а вот мои люди…
— Интересно, — кивнул головой Учитель. — Можешь еще чем-нибудь меня удивить?
— Я уничтожил один из ее кораблей и серьезно повредил второй, но проявил неблагоразумие и сохранил ей жизнь.
— Удачные слова. Ты захватил корабль главнокомандующей?
— Да.
— Хитростью?
— Силой.
— На корабле какого класса ты летал?
Глядя в светлые глаза Учителя Ри, я торжественно сказал:
— На корабле класса Черная Птица.
— Это был хороший корабль, правда?! — оживился старик. — Ты видел его когда-нибудь со стороны, знаешь, почему его так назвали?
Теперь уже я пожал плечами.
— Так и никак иначе, да? Ты чувствуешь, что он — птица, но не знаешь, почему! А я видел целую стаю Черных Птиц. Это устрашающее и величественное зрелище. Чтобы уйти в подпространство, они раскрывают огромные крылья, ловящие космический ветер. Вот, почему их назвали так. Легкие, быстрые и опасные, как падающий с небес хищник. Что ж, если ты не врешь, то я узнал кое-что новое о землянах.
— Вы поможете мне? — спросил я, затаив дыхание.
— Посмотрим. Пошли.
Учитель Ри медленно поднялся и, выйдя из двора, побрел вниз по улице. Я задержался немного и пошел следом. Нет, определенно, старик не собирался меня отпускать. Придется бежать…
— Не вздумай убегать, — сказал внезапно Учитель, когда я поравнялся с ним. — С этой планеты нелегально улететь невозможно. Космопорт закрыт. Никто не возьмет тебя на борт, по доброй воле никто не захочет ссориться с нами. Мы всегда находим беглецов и того, кто нарушил правила Школы, ждет жестокое наказание.
— И в чем же оно заключается? — раздраженно спросил я.
— Бывает по-разному. Иногда лишаем воды и голым помещаем на скалу. Солнце Парлака жестокое и злое, его прикосновение мучительно и неумолимо. На вторые сутки ты будешь кричать от боли и просить о пощаде. И умолять принести тебе воды.
Иногда спускаем в пещеры на изнурительные работы. Ты не увидишь солнца много месяцев подряд, ты будешь день ото дня в сухой пыли под неусыпным надзором надсмотрщиков, вспарывать чрево горы, чтобы добыть красный арх и зеленый унырь, из которого сделаны украшения для домов Школы. Лишь если ты найдешь воду, тебе будет даровано прощение, но вены Парлака сухи, будто у мертвеца. Потому ты проведешь под землей множество оборотов. А потом тебя выведут на улицу, и ты будешь кричать от боли, потому что солнце разорвет твои глаза.
Наказания бывают разными, но смысл от этого не меняется: ты должен осмыслить свое преступление и принять решение никогда больше не повторять своих ошибок. На это мы обычно даем достаточно времени.
Бывает, правда, если вина сильна, а дух крепок, мы используем и менее постыдные методы. Но их, обычно, переживают лишь единицы. Слушаешь, теперь я тебя заинтересовал?
Я не ответил, и старик продолжал, потрепав бороду:
— Можем беглеца противопоставить Воину. Если ты сможешь победить, что практически невозможно, тогда докажешь, что в праве сам выбирать свою дорогу. Захочешь — уйдешь, захочешь — останешься. Чаще случается так, что бой останавливает Великий Сатринг, чтобы не допустить кровопролития. Да, в Школе по истине добрые и всепростительные учителя.
— Значит, вы поклоняетесь Солнцу…, - помолчав, заключил я. Вообще, услышанное мне не очень понравилось, все сказанное выглядела как угроза.
— Ты верно подметил, — старик бросил в мою сторону одобрительный взгляд. — Солнце и твой Бог, только ты этого еще не осознал. Ни на одной планете без солнца не зародилась жизнь… Ладно, ты еще не готов к труду разума.
— А кто он, этот ваш Сатринг?
— Я бы посоветовал тебе проявлять побольше уважения к Главе Школы. Он при желании убьет тебя одним прикосновением.
На это заявление я лишь усмехнулся. Знакомство с Сатрингом совершенно не вписывалось в мои планы, впрочем, как и посещение Школы. Нравится им, пускай верят во что хотят, это не мое дело.
Внезапно улица изогнулась, подобно ползущей змее, и в мареве жары я увидел гору, которой раньше не замечал. Она возвышалась над городом гигантским силуэтом, величественно наклоняясь высокой вершиной над маленькими домами. Ее склоны поросли черными корявыми деревьями, дающими мало тени; то тут, то там на боках желтели каменные проплешины, изрезанные темными провалами-щелями. По ее склону шла серыми пролетами крутая, широкая, высеченная в камне лестница, которая казалась бесконечной. Она то исчезала среди деревьев, скрываемая их уродливыми, изогнутыми ветвями, то вновь появлялась, оголяя спину прямым солнечным лучам. И там, куда вели ступени, на самой вершине стояла крепость, подернутая легкой небесной дымкой. Темно-коричневой дугой охватывала крепость высокая стена, а за стеной высилось множество построек разной высоты. В самом центре возносились к небесному чертогу четыре прямоугольные башни со сверкающими покатыми крышами, увенчанными острыми длинными шпилями. На шпилях реяли узкие белые флаги. Подчиняясь сильному ветру, который царствовал в небе, они бились в агонии веры. Ветер метался под ослепшими от дневного света звездами, и вместе с ним летели тонкие полотнища флагов.
