10 лет спустя - Имран Муса оглы Магеррамов

– От Вас трудно что-либо скрыть. Да, Вы правы, я счастлив с ней. По-настоящему счастлив.

– Я рад за Вас, Рихард.

– Скажите, а каково это?

– Что? – Спросил я.

– Я наслышан о Ваших способностях, да что там – мы выбрались из той пирамиды благодаря Вашей телепатии. Каково это – видеть то, что другим неведомо? Видеть людей насквозь. Вам не бывает страшно или жутко от того, что Вам порой открывается?

– Бывает, доктор. И жутко, и страшно, и больно. Я начал видеть сознание других людей в 18 лет. Тогда мне казалось, что я схожу с ума. Со временем я смог научиться этим пользоваться. Я бы отдал все, чтобы стать таким, как Вы, простым смертным, но, к сожалению, такова моя природа. От этого не убежишь.

– Это дар, шеф, нельзя им пренебрегать.

– Иногда мне кажется, что это мое проклятие. Из-за этого я не могу подарить своей семье нормальную жизнь, я сам себе не принадлежу. Какой это дар?

– Вы создали структуру, которая крупнее и сильнее любой разведслужбы.

– Эта структура оказалась не готова к вторжению изнутри. Контора дискредитировала себя, Штайнер. Вероника мне все рассказала, а Тойя снабдил свежими данными о status-quo на Земле. Все очень плохо. Теперь нас адекватно воспринимают только в Европе.

– Все к этому шло, когда мы с Вероникой готовились к прыжку в измерение Фантомов.

– Благо, Фантомов и Искаженных больше не существует – хоть что-то хорошее.

– Да. Хоть что-то хорошее. Мы спасли мир, знаете ли.

– Это наша работа, Штайнер. Здесь нет ничего удивительного.

– Ошибаетесь, шеф. Удивительно тут все. Можете представить, какова будет реакция научного и религиозного сообщества, когда мы представим на их суд истинную модель мироздания? Это перевернет мир. Такая возможность выпадает не каждый день, знаете ли.

Я тяжело вздохнул:

– Мы не будем ничего никому представлять. Никаких научно-религиозных переворотов. Мы ничего не видели, Штайнер. И нас там не было.

– Но как? Мы же едва не погибли там. Мы всё видели своими глазами. Куб, Искаженные, Зеркало, Фантомы – это все было на самом деле.

– Я придумаю другое объяснение нашего отсутствия, доктор. Вы, Вероника и все оперативники должны будете принять мою версию. Без каких-либо отклонений и возражений. Я понимаю Ваше научное любопытство и энтузиазм, но, право, здесь это все неуместно. – Я заметил в его глазах несогласие и потому решил добавить. – Могу ли я рассчитывать на Вашу лояльность, Рихард?

Он натянуто улыбнулся:

– Natürlich, herr direktor.

– Danke, Steiner.

– У Вас приятный берлинский акцент, шеф. Специально вырабатывали?

– Нет, как-то само собой получается.

– Вам идет. Что ж, вынужден откланяться. Я уже с трудом стою на ногах. Gute nacht, herr direktor. – Он медленно направился к лифту, я бросил ему вслед:

– Gute nacht, doktor Steiner.

– Danke. – Его лицо скрылось за дверями лифта.

Приятный человек. Проницательный, добрый, честный, умный. Об уровне его интеллекта говорили большие и глубокие глаза, не характерные для немца. Также об его гроссмейстерской натуре свидетельствовали и последние действия, предпринятые им на Земле – доработка ретранслятора и блестящая вербовка ученых для усовершенствования пушки Паттерсена. Один эпизод в Париже чего стоил – подло, но эффективно воспользовавшись болезнью дочери Жюля, он получил в команду ценный кадр.

Также он был хорош и в полевой работе – эпизод в доме Паттерсена показал его бойцовские качества, а битва с Фантомами и Искаженными у пирамиды лишь закалила их. Это был достойный преемник или заместитель:

«Думаю, я знаю, кому можно будет передать дела, если ООН позволит мне уйти». – Мелькнуло у меня в голове. – «Да, ключевое слово «если».

Тем не менее, он был чересчур эмоционален. Он не совсем адекватно отреагировал на случайно попавшие к нему свидетельства опытов на пришельцах. Не совсем адекватно для заместителя директора. Можно было списать это на его тогдашнюю незрелость, но, все-таки, он был еще не готов – слишком много энтузиазма и любопытства. Ученый, что сказать. Его внутреннее желание поведать всему миру о том, что мы пережили в измерении Фантомов, могло скомпрометировать нас. Ему было нужно переосмыслить свое поведение, если он действительно собирался строить карьеру у нас в конторе – в его голове проскакивали такие мысли, но неявно.

Он был сильно привязан к Веронике, как я к Марте и Марго. Определенно, он останется у нас. Я приложу все усилия к тому, чтобы он продолжил расти, но дальше все будет зависеть от него…

Я еще долго любовался на звезды и планеты, пока, наконец, не решил вернуться к семье…я все еще хотел насладиться Мартой, ее гибким и теплым телом…я найду в себе силы не думать о том, что едва не произошло между ней и Викторией на J12. Мне была нужна она…моя женщина…

Жилой блок, каюта D3241, утро 19 августа 2031 года

Марго отправилась завтракать вместе со Штайнером и Вероникой, мы же с Мартой получили целое утро для того, чтобы вдоволь насладиться друг другом. Ночи нам оказалось мало, чтобы наверстать упущенное:

– Я люблю тебя, Марта. – Шептал ей я, скользя пальцами по ее плечам и спине. То воспоминание больше не жгло мне мозг – я закопал его в своем сознании настолько глубоко, насколько это было возможно.

Мы провели в забытьи несколько часов. Я не хотел отпускать ее от себя ни на миг:

– Я тоже люблю тебя. – Выдохнула она, когда мы вошли в экстаз.

Я поцеловал ее в губы, шею, заскользил вниз к ее бедрам. Мы были счастливы. Вместе…

РЕПОРТЕРША (АГЕНТ ВЕРОНИКА)

Корабль объединенного флота «Деструктор», пищеблок, система Борланд, утро 19 августа 2031 года

– Марго, расскажи нам что-нибудь.

– А что Вы хотите узнать? – Девочка намотала макароны на вилку.

– Расскажи нам о жизни на J12. Чему тебя учили, что ты видела. Нам интересно послушать. – Рихард пригубил свой сок.

– Ну, там была древняя библиотека. Огромные стеллажи в несколько этажей, заставленные древними свитками, манускриптами и фолиантами. На верхнем уровне была обсерватория со светящейся звездной картой и телескопом.

– Интересно. – Я взяла Рихарда за руку.

– А что это был за телескоп? – Спросил Штайнер. – Оптический, радиотелескоп или что-то другое?

Девочка добила макароны и переключилась на десерт:

– Для обывателей он был оптическим. Каким-то чудом мне удалось усилить его кратность и заглянуть за пределы Туманности Овна. Сама не знаю, как – я