Пути и Двери - Ян Анатольевич Бадевский
Айя с отцом жила на отшибе. Чтобы подняться к маяку, ей не обязательно было заходить в деревню и «светиться» перед односельчанами. Поэтому она повела Бруни к мысу и помогла вскарабкаться вверх по вырубленным в скале ступеням. Хотелось верить, что никто не наблюдал за девушкой и странным незнакомцем, невесть откуда взявшимся на берегу. А то ведь пойдут кривотолки, начнут коситься и шептаться за спиной…
Когда они достигли вершины скалы, Бруни опустился на большой валун и знаками показал, что ему надо передохнуть. Мужчина еле держался на ногах. Возможно, он провел много времени без воды, сражаясь за свою жизнь со стихией. Пока они поднимались, Айя успела оценить Бруни. Лицо мужественное, но изможденное. Необычные татуировки на спине и предплечьях. Рельефная мускулатура. И — шрамы. Похоже, моряк участвовал во многих сражениях и был опытным воином. Интересно, откуда он?
— Дрикке, — произнес чужак.
— Не понимаю, — Айя покачала головой.
Мужчина поднес ко рту невидимую кружку.
— Сейчас! — обрадовалась Айя. — Ты здесь посиди, я мигом.
Бруни кивнул.
И повторил:
— Дрикке. Тренгер.
Айя уже не слышала последних слов мореплавателя. Добежав до двери скромного домика, пристроившегося к башне, она сунула в скважину массивный бронзовый ключ, дважды провернула и вошла внутрь. В доме царила тишина — отец хозяйничал на верхних ярусах башни. Отыскав большую глиняную кружку, Айя выбежала во двор и направилась к колодцу. Распахнула деревянную дверцу и сбросила вниз жестяное ведро. Ворот заскрипел, с грохотом начала разматываться цепь.
Всплеск.
Айя, напрягаясь изо всех сил, подняла ведро, заполненное чистой колодезной водой до половины. Поставила ведро на край колодца, зачерпнула воду кружкой и помчалась назад к камню.
Бруни никуда не делся.
— Вот, — девушка протянула чужаку кружку. — Пей.
Мужчина выхватил кружку и, расплескивая воду, начал с жадностью пить. Две струйки потекли по бороде мореплавателя.
Миг — и кружка опустела.
— Фортсат, — попросил чужак, протягивая кружку Айе.
По выражению лица Бруни девушка поняла, чего тот хочет.
— Идем. Я отведу тебя к колодцу.
Они двинулись по тропе, продуваемой свежим ветром. Мужчине стало немного легче, так что его не пришлось поддерживать. У колодца Бруни опустошил еще две кружки воды. После этого Айя указала на заднюю дверь своего дома и произнесла:
— Идем. Тебе надо отдохнуть.
Айя завела Бруни в гостевую комнату на первом этаже и указала на деревянную кровать под окном. Чужак всё понял. Не прошло и нескольких минут, как «утопленник» провалился в беспробудный сон.
Что ж, осталось рассказать отцу о случившемся.
Айя думала, что папа станет гордиться своей дочерью, но вышло иначе. Разговор состоялся на третьем ярусе башни, где смотритель затеял реконструкцию. Стеллажи с книгами были сдвинуты, сундук распахнут, ингредиенты для магических зелий разбросаны по полу. Слушая сбивчивый рассказ дочери, отец хмурился и тяжело вздыхал.
— Вот что, — наконец, произнес старый Йэлек. — Я хочу взглянуть на этого типа.
Последнее слово отец буквально выплюнул.
Когда они спустились на первый этаж, Йэлек долго изучал спящего незнакомца. Тот успел сбросить промокшую одежду — вещи лежали на полу бесформенной массой. Взгляд старика скользил по шрамам и татуировкам. Айя видела, что отец не в восторге от происходящего.
— Обломки корабля видела?
Айя покачала головой.
Отец почесал бороду.
— Надо избавиться от него.
— Ты шутишь? — не поверила услышанному Айя. — Разве мы выбрасываем людей, попавших в беду? Он потерпел кораблекрушение, ты же видишь…
Йэлек поднял руку.
— Ты не понимаешь, что натворила, девочка моя. Перед тобой — закаленный воин. Он не понимает нашего языка. Одет иначе, носит неведомые татуировки. И эти знаки… Я прежде таких письмен не видывал. Подозреваю, что он из-за Океана приплыл. А это очень и очень плохо.
— Почему? — удивилась Айя.
— За такими, как он, — смотритель посмотрел прямо в глаза дочери, — обычно охотятся жнецы. Наш король, как тебе должно быть известно, убивает всех, кто явился с другого материка.
— Думаешь, он с Тверди?
Йэлек пожал плечами.
— Я не знаю.
Некоторое время оба молчали. Каждый думал о своем. Айя была неглупой девушкой и понимала, что может навлечь опасность на семью. Чужак был ей симпатичен, хотя и имел неприглядный вид. Айя представила Бруни в приличной одежде, с мечом у пояса или за спиной. Образ ей понравился.
— Знаешь, — сказал смотритель маяка, — в нашем королевстве никогда не привечали чужаков. Так было и с твоей матерью.
Айя вздрогнула.
Папа давно не вспоминал о матери. Эти разговоры причиняли ему боль, так что Йэлек предпочитал не ворошить прошлое.
— Она умерла при родах, — продолжил отец, — потому что деревенский лекарь отказался помочь.
Девушка слушала, затаив дыхание.
— Я принял тебя сам. Вот этими руками. Но ее спасти не сумел… Знаешь, о чем я жалею больше всего?
Айя терпеливо ждала.
— О том, что не согласился переехать в ее город. Покинуть эту страну и этих людей. Это… было бы единственно верным поступком.
Отец вздохнул.
И завершил свою мысль:
— Приведем его в порядок. Пусть отдохнет, поест и придет в себя. Дальше — его проблемы. Каждый сам за себя.
На том и порешили.
Бруни задержался на маяке дольше, чем хотелось бы смотрителю. Йэлек понимал, что без нормальной одежды, знания местности, языка и обычаев мореплаватель далеко не уйдет. Если до Бруни не доберутся жнецы, то королевские гвардейцы уж точно снесут голову. Или тандрадианцы скормят одинокого путника своим летающим тварям. Выгнать чужака сейчас означало обречь его на верную гибель.
Пришлось раздобыть страннику подходящую одежду и придумать легенду о дальнем родственнике, лишившемся родителей по воле случая. Немом родственнике, сторонящемся людей и постоянно работающем на маяке.
До Бруни не сразу дошло, как себя надо вести, но в итоге дошло. Мужчина не чурался тяжелой работы, помогал своим спасителям по мере сил. А силы, как заметил Йэлек, у парня были недюжинные. Пришелец столярничал, трудился на земле, делал ремонт на третьем ярусе маяка. И быстро осваивал вакалиш.
Когда Бруни научился более-менее
