Граница темноты - Сабино Кабеса
Флоренс до головокружения проверяла и перепроверяла свои уравнения, высчитывая все варианты и возможные логические последствия. ИИ «Банши» уже десятки раз подтвердил ее гипотезу. Вероятность того, что прыжок «Некроманта» из точки, самой близкой к Горизонту событий, перенесет его в его время отправления, составляла 92 процента. Впрочем, Флоренс были безразличны эти цифры. Какая разница, 2 или 92 процента? Исторические хроники подтверждали, что это произошло. И она сама была на кладбище, навещая могилу командира Красной. Флоренс была уверена, что их план сработает. Математические модели соответствовали червоточине, соединяющей пространство и время. Даже если они не понимали, как это происходит, и не могли объяснить это логически. Манкевич, Ливитт и сама Флоренс придумали этот план. И сделали все, чтобы воплотить его. Флоренс была абсолютно уверена в результате.
Флоренс уже научилась тому, что логика не всегда и не все могла объяснить. Ее собственная логика, которая держала ее на плаву все двадцать лет после аварии, сейчас не могла ей помочь. Ей нужна была вера в невероятное… Нет, не в невероятное, в невозможное, чтобы, наконец, сделать шаг вперед из этого закостенелого состояния. И у нее не было сомнений, что нечто подобное могло произойти только вблизи черной дыры, месте, где нарушались все законы вселенной, все было не тем, чем казалось, а логика исчезала. Божье око… Она была в шаге от того, чтобы выйти наружу и посмотреть ему в лицо.
Флоренс попрощалась с юной Душесс, поцеловав ее в холодный лоб. Она уже сообщила всей своей команде, какое решение приняла. Мендес был не согласен и привел весомые аргументы. Это были его долг и право, как старшего помощника. Они не могли позволить Душесс покинуть корабль, он нес ответственность за всех членов команды. Это уже не говоря о временны́х парадоксах и прочих нарушениях. Он, несомненно, чувствовал такую же вину за несчастный случай с Риомар, как и сама Флоренс. Но настаивал на своей позиции. Все остальные полностью одобрили решение капитана. Если Душесс осталась бы с ними, трудно было бы назвать ее будущую жизнь полноценной. А Полуживая Флоренс хотела полной жизни для своего самого юного сержанта. Фелисия Родес пообещала прооперировать Риомар сразу же после совершения первого прыжка. Урса уверила Флоренс, что они все позаботятся о девушке. Ей придется очень многое объяснить, когда она придет в себя. Они надеялись на ее стойкость и решительный характер. Душесс Риомар была настоящим борцом.
Не менее трудно было прощаться с Веселой Семеркой. Они провели вместе девять дней. Работая бок о бок в маленьком пространстве двух кораблей, невозможно было не стать при этом близкими товарищами. Разумеется, по возвращении они не могли никому рассказать об этой потрясающей встрече со своими героями и их командиром. Кто бы им поверил? Веселой Семерке тоже было бы очень сложно предоставить своему руководству убедительные объяснения. Поэтому две команды договорились придерживаться более-менее похожей версии. Такой, которую они вместе видели на голопрезентации, которую Флоренс показала им восемь дней назад. Казалось, что с того момента прошло очень долгое время. Были обьятия, поцелуи, слезы. Никто не вспоминал о «Нормах», особенно среди команды «Некроманта». Впрочем, похоже, их «Нормы» были более гибкими. Урсе, как и предполагала Флоренс, было абсолютно безразлично, кто и что о ней думает, поэтому на прощание она сжала Хастингса в объятиях и одарила долгим поцелуем в губы, оставив своих товарищей застывшими от удивления. Впрочем, их удивление было гораздо больше, когда капитан Полуживая Флоренс подошла к Серенсену и сделала то же самое. Глаза Мендеса стали похожи на блюдца, Манкевич аристократически поднял одну бровь, а Тан-Дун и Ливитт открыли рты от изумления. Только Хастингс улыбнулся. Он, похоже, был совсем не удивлен. Наконец Флоренс попрощалась с Урсой. Это было формальное прощание, они еще должны были увидеться при выходе Флоренс и Манкевича в пространство. Но сейчас был тот самый момент. Женщины крепко обнялись перед всеми членами двух экипажей. Урсе, которая была намного выше, пришлось наклониться. Обе команды внезапно зааплодировали.
С этого момента прошел всего час. Один час здесь – сто восемьдесят дней в Федерации. Флоренс уже столько раз считала разницу во времени, что теперь у нее это выходило почти машинально. Но какая разница, часом больше или меньше? Если им удастся совершить прыжок сразу после «Некроманта», сколько лет пройдет к тому моменту в Федерации? Даже если предположить, что прыжок с такого близкого расстояния от Горизонта вернет их в точку, не слишком далекую от точки отправления, это будет почти на век позже. Сто лет с момента их прыжка со Звездной базы НТ-40 на Мельпомене к Х32… Существует ли еще эта база? Какие изменения произошли в Федерации? Скоро они это узнают.
Мендес снова показал жестом на ухо. Флоренс включила связь.
– Капитан, все в порядке? Вы меня слышите?
– Четко и громко, Мендес.
– Манкевич?
– Четко и громко, старший помощник. Я готов.
Мендес поднял вверх большой палец правой руки. Они ответили ему тем же, и старший помощник вышел из отсека.
– Так, Манкевич, теперь мы одни. У нас не так много времени. Астероид приблизится через час и пятьдесят семь минут. У нас максимум шестьдесят минут на то, чтобы завершить нашу операцию, вернуться на корабль и убраться отсюда.
– Я готов начать в любой момент, капитан. – Флоренс кивнула.
– «Некромант», говорит Скиапарелли. Мы готовы. Начинайте маневр по извлечению. «Банши», аналогично. Мы выходим.
– Вас поняли, наружная группа. Приступаем.
У Манкевича к скафандру были пристегнуты бокс с инструментами и их импровизированный контейнер. Флоренс активировала замки герметизации шлюза и откачку воздуха. Зеленые лампочки на обоих люках загорелись красным. Стробоскопическая вспышка оранжевого цвета была сигналом того, что внешний люк вот-вот откроется.
