Граница темноты - Сабино Кабеса
– Снимаю фиксирующие болты первого отсека.
Профессиональный тон инженера был совершенно не похож на его обычную высокопарную речь. Он говорил нейтральным тоном и строго по делу.
– Снято.
Флоренс таким же нейтральным тоном подтверждала каждое действие.
– Дезактивирую магнитный замок выходного канала.
– Дезактивирован.
– Замыкаю электроцепь.
– Замкнута.
Пока Манкевич демонтировал решетку, Флоренс подняла взгляд. Она ничего не увидела. Над ней не было ни звезд, ни света. Ничего. «Божье око, – подумала она, – наверное, это и есть истинная пустота. Истинное Ничто. Источник всего. Ведь без абсолютной пустоты ничто не может существовать. Без пустоты ничто не имело бы смысла».
Она неожиданно для себя вспомнила стихи, которые читала, будучи курсантом академии. Их автором был какой-то очень древний поэт со Старой Земли. Она не помнила его имени, но в стихах говорилось о Пустоте. О чем-то, называемом Дао. Это был текст тысячелетней давности, очень сложный для чтения. Вероятно, потому что его определяла не логика, а нечто совсем другое. Или какая-то логика, отличная от ее собственной, которую тогда она была не способна понять. Но у Флоренс была превосходная память, и хотя она не помнила имени философа, но сразу вспомнила эти строчки:
«Пустоту Дао нелегко заполнить.
В своей непостижимой глубине оно является источником всего сущего.
И в то же время оно остается неизменным.
Я не знаю, от кого оно берет свое рождение,
но оно предшествует Природе».
Манкевич использовал слово «сверхъестественный», описывая Божье око. Здесь, так близко от него, рядом с границей всего сущего, это слово приобретало особое значение. Аналитический ум Флоренс пытался это принять. Младший лейтенант неторопливо и аккуратно подсоединял контейнер. Флоренс наблюдала за ним, а сама думала, что в действительности внутри черной дыры есть что угодно, кроме пустоты. Пустоты, вакуума, как физического понятия, в реальности не существовало. Даже в вакууме существовали спонтанные вспышки энергии. Рождались и разрушались субатомные частицы, которые, как казалось, появлялись из ничего и превращались в ничто. Вакуум не был пустым. И внутри черной дыры, хотя никто никогда это не сможет доказать, тоже есть бесконечное множество того, что… Невозможно даже думать об этом. Так что, вероятно, тот древний земной философ хорошо знал, о чем писал. Известны ли тогда были черные дыры, или эти строки были написаны задолго до их открытия? Какая разница. «Пустота является источником всего сущего».
– Готово, капитан, – голос Манкевича вывел ее из философских раздумий. – Приступаем к извлечению. Три, два, один… Электромагнитный люк открыт.
Контейнер был оснащен световым индикатором, который показывал, когда надо остановиться. Инженеры предусмотрели каждую мелочь. Процесс наполнения контейнера, по их мнению, должен был занять шесть-семь минут. Флоренс и Манкевич молча ждали, слушая лишь собственное дыхание. Эти минуты показались им часами.
Замигал голубой огонек, и младший лейтенант разомкнул цепь. Готово.
– «Банши», прием, говорит внешняя группа, – сказала Флоренс, когда Манкевич махнул рукой, показывая, что он закончил. – Контейнер готов. Приступаем к закрытию и отправляемся на «Некромант».
– Принято, внешняя группа.
– «Некромант», прием. Вы готовы нас принять? – Манкевич в это время возвращал ядро на свое место.
– Говорит «Некромант». Слышим вас. Готовы вас принять. Переходим к отключению систем. Системы отключены. Можете приступать.
Это был голос Базила Серенсена. Флоренс украдкой взглянула на Манкевича, который сосредоточенно прилаживал замки к решетке. «Не все ли тебе равно, Флоренс? – сказала она себе. – Все уже знают, это невозможно скрывать. И сейчас не время для ложной стыдливости».
– Принято, «Некромант». Направляемся к вам. Предположительное время… десять минут. – Она посмотрела на Манкевича, который жестом выразил сомнение. – Поправка, пятнадцать минут. Груз у нас.
– Внешняя команда, вас понял. Ждем.
Голос мичмана, немного искаженный микрофоном, звучал нейтрально и профессионально. Флоренс не могла не вспомнить шлюзовый отсек. Там его голос звучал совсем по-другому. «Флоренс, соберись. Еще очень много работы». Следуя указаниям Манкевича, она помогла ему выполнить первую часть задачи. Когда все закончится, они должны были передать обоим кораблям сигнал о возвращении соответствующих ядер на место. В данный момент они оставались снаружи, на случай если что-то пойдет не так, и одного переноса экзоматерии будет недостаточно.
Очень медленно, шаг за шагом, неся вдвоем контейнер с мигающим индикатором, они поднялись по внешней палубе «Банши». Осторожно обошли осевую гравитурбину Z1 и перешли на другую сторону судна. Два корабля находились рядом, разделенные только крошечным расстоянием, оставшимся от стыковочного шлюза, который сейчас был убран.
Это расстояние составляло всего три метра от «Банши» до правого борта «Некроманта». Совсем маленький прыжок. Три метра.
Они остановились. Надо было совершить прыжок в невесомость. Антигравитационное поле, которое окружало оба корабля, защищало их от любого удара или встряски из-за пространственной воронки. Они находились в зоне абсолютного покоя. Поэтому прыжок не представлял никакой опасности. Но Флоренс и Манкевич не были ни спецназовцами, ни десантниками, привыкшими к таким ситуациям. Поэтому, стоя на границе между двумя кораблями в открытом космосе, они колебались.
Манкевич пристально смотрел прямо перед собой. Флоренс видела его лоб, по которому стекали капли пота, и облачко пара в нижней части шлема.
– Манкевич, посмотрите на меня. – Он повернулся к ней. – Я боюсь так же, как и вы. Давайте сделаем это вместе!
Младший лейтенант кивнул. Им надо было немного наклониться вперед и прыгнуть сразу после отключения магнитного притяжения сапог.
– Наклонитесь вперед и немного согните колени, – приказала Флоренс. – По моему сигналу отключаем магнит и прыгаем. Хорошо?
Он несколько раз кивнул. Флоренс слышала его частое дыхание. Такое же, как у нее самой. На обоих кораблях должны были слышать все, что с ними происходило, но наверняка никто не проронил ни слова. Ничто не должно было отвлекать их.
– Три… – они согнули колени, – два… один. Сейчас.
И они прыгнули. Неудачно.
18
– Внешняя группа, вы нас слышите? Внешняя группа…
Все окружили Тан-Дун, склонившуюся над панелью связи. Манкевич и капитан совершили прыжок с одного судна на другое, раздались какие-то шумы, и связь прервалась. Их физические показатели, передаваемые мониторами скафандров, вызывали тревогу. Сердечный ритм у обоих значительно усилился, уровень потребления кислорода тоже. Что-то в прыжке вышло неудачно.
– Свяжитесь с «Некромантом» по второму каналу, – приказал Мендес Тан-Дун. – Они должны знать, что что-то произошло. Хотя, думаю, они уже догадались.
– Да, старший
