Предельный квант - Владимир Беленко
Крики сменились удивлёнными взглядами.
— Времени больше нет, выполняйте! — гаркнул Б командным тоном, от которого у подчинённых всегда дрожали коленки.
— Пошёл отсчёт, десять секунд до детонации, — обречённо сообщил оператор и занёс виртуальную руку над большой красной кнопкой.
— Девять.
— Восемь.
— Семь.
— Шесть.
Б судорожно перебирал в голове образы родных, мельком прощаясь с каждым.
— Пять.
— Четыре.
— Три!
Голос оператора задрожал. Б уже перестал смахивать пот, не видя ничего.
— Два!
— Это что ещё такое?
Оператор уставился на голопроекцию, внутри которой расцвёл огромный цветок — лилия. Спохватился через секунду и нажал кнопку.
Мозг Б успел увидеть всепоглощающий белый свет за те доли секунды, пока детонация вызывала цепную реакцию. А потом в этой части космоса остался только яростный поток частиц, который через миллионы лет лавиной пронесётся по трём галактикам и лишь краем затронет Млечный путь.
Мужчина в плаще с высокими скулами и проваленными щеками ещё долго наблюдал за световым буйством. Он приложил ладонь к подбородку, проведя другой рукой по татуировке из пяти чёрных кругов, соединённых линиями. Выключил визуализацию лилии и улыбнулся. Надо сказать, улыбка трогала это лицо считаные разы в жизни. Та секунда колебания оператора спасёт целую цивилизацию. Цивилизацию, которая только зарождается. Цивилизацию, отдельные представители которой сыграют ключевую роль в Миссии.
Июнь 2021 года, Москва.
— Не, ну ты смотри какие паразиты, Свет! Так и знал, что не стоило соглашаться интервью этому журналюге. А как гладко стелил-то: «Напишу всё в точности с ваших слов. Выдумывать и приукрашивать не буду. Нам важно осветить именно факты, а не домыслы».
Специалист института ядерных исследований Российской академии наук, господин Владимир Волков, нервно заёрзал в кресле, глядя на экран.
— И главное, Света, я просил не упоминать это напыщенное американское название частицы «Аматэрасу». Они и прошлую частицу назвали «О, мой Бог!». Пафос! Всюду он. И безбожники-маркетологи.
Тем временем диктор продолжал озвучивать последние новости:
— Массив датчиков космического слежения «telescope array» в пустыне штата Юта зафиксировал сверхмощный космический луч из потока частиц с энергией более двухсот сорока четырёх эксаэлектронвольт. Так как луч был зафиксирован рано утром, его уже окрестили «Аматэрасу». В честь японской богини солнца.
— Потока частиц по двести сорок эксаэлектронвольт! — передразнил Владимир диктора, — да там всего одну частицу наблюдали, она распалась на частицы с меньшей энергией, и уже их зарегистрировали датчики. А эти двести сорок посчитали исключительно моделированием.
Старенькое кресло недовольно скрипнуло.
— Володь, успокойся ты. Вот, я заварила мятного чаю, попей, расслабишься.
Супруга посмотрела на него круглыми, почему-то, извиняющимися глазами. Аккуратно поставила на журнальный столик поднос с прозрачным заварочным чайником и парой белых кружек. От чайника донёсся свежий заманчивый аромат.
— И не обижайся на журналистов. Работа у них такая. У тебя исследования, у них — шоу. Не всем же быть занудами. Она заговорщически улыбнулась.
— Основной поток частиц прошёл мимо солнечной системы, — продолжал диктор, — Если бы он пришёлся на Землю, нашу планету бы ожидали глобальные катаклизмы, вплоть до полного уничтожения. Учёные мира безуспешно пытаются выяснить, что же явилось источником столь сильного излучения. А нам, обывателям, остаётся лишь гадать. Вполне вероятно, что в межгалактическом пространстве произошёл бой инопланетных флотилий невиданной мощи.
На экране голова диктора сменилась сценой из «Звёздных войн», в которой «Звезда смерти» испускает смертоносные лучи, сметающие целые планеты.
Владимир побагровел.
— Ну ты слышала? Ты слышала, Света?! Инопланетяне! Какая же чушь! Нет, я определённо сейчас ему позвоню, и выскажу всё, что думаю об этом балагане. Выставить меня клоуном! Это же надо!
Он достал смартфон и принялся трясущимися руками искать номер журналиста. Светлана обняла мужа сзади и очень нежно поцеловала в ухо.
— Володь, не надо, ради меня.
Тот быстро растаял и бросил телефон на столик.
— Ладно, не буду, любимая.
Лицо Владимира стало понемногу окрашиваться в обычный, не багровый цвет.
Глава 14. Каменный город
Помните, я рассказывал про эмоциональные качели? Так вот, сейчас я чувствовал себя в роли белки в железном колесе, за которой с интересом наблюдает классическая такая группка сумасшедших учёных в больших очках с всклокоченными волосами. И в роли этих учёных выступали мои замечательные «друзья» — алсины. Бежишь — они равнодушно наблюдают за тобой, попивая горький кофе из бумажных стаканчиков и делая записи. Не бежишь — включают разряд тока, который спешит по проводу прямо к клетке. Тебя корёжит от разряда — они проявляют чуть больший интерес. Ты снова бежишь — они опять становятся равнодушными, наливая новый стаканчик. И руководителем этих «исследователей» была Кили. Да, та сама Кили с роскошной косой, с которой мы столько дней мило и мирно беседовали о том и о сём. И вот на тебе!
Настораживало то, что после событий в руинах я ещё больше привязался к своим спутникам. Откуда-то из глубин сознания проскальзывала необъяснимая уверенность, что Кили, Пал и другие поступают правильно. Что я просто не до конца понимаю их мотивов. И это после того, как меня совершенно наглым образом толкнули на артефакт, да ещё и обвинили не пойми в чём. Стокгольмский синдром, не иначе! Как остынут обида и злость, нужно будет вывести на откровенный разговор рунтаинцев. Возможно, и правда, я чего-то не знаю о себе. Или знаю, но не осознаю.
И что это за история с русской надписью? И с этим металлическим кубом? В голове мешанина. Прямо как меч короля Артура или молот Тора какой-то. Ей, Богу! В воображении нарисовалась картинка комикса «Иван — повелитель куба», где я в трико поражаю толпы врагов электрическими разрядами. Я прыснул. Может, меня всё-таки совершенно наглым образом разыграли? Нужно будет изучить кубик на привале.
Погруженный в сумбурные и неплодотворные размышления, я только заметил, что вокруг стали появляться одинокие домики — предместья Глотаина. Сначала бамбуковые, как в других поселениях. Потом и самые настоящие каменные — дома из крупных булыжников. Обстановка вокруг зданий напоминала Эльтаин и Рунтаин — те же кольца цветов и фруктовые деревья. Но здесь это были не ухоженные, пышущие жизнью растения, а какие-то доходяги. Глухой стук копыт вдруг сменился на острый цокот — мы поехали по мокрой брусчатке. Я обратил внимание, что местные мужчины все как один носят бороду. «Всё верно, гномы под горой», — я опять хмыкнул.
— Куда мы сейчас? — спросил я у Кили.
— К администрации. Там нас встретит дежурный и разместит на ночь. Завтра с утра на Собрание. После сразу выдвигаемся.
Она как-то уж слишком участливо посмотрела на меня:
— Ты как?
