Алексей Корепанов - Зона бабочки

Гридин взобрался на ограждение, на то место, где до того сидела Ира. Хорошее настроение улетучилось, жизнь теперь представлялась довольно ядовитой штукой. В ней было место подвигу, а подвигов Герману совсем не хотелось.

— Ну зачем вы рассаживаетесь, Герман? — упавшим голосом спросила девушка. — Нужно идти. Ведь совсем немного осталось. Дворами пройдем, я дорогу знаю.

— Прямиком на небеса, — усмехнулся Гридин и тут же согнал с лица улыбку. — Подожди-ка, детка. Мне подумать надо. Хорошо подумать.

Вокруг было тихо и как-то обреченно. Теперь задание Гридину совершенно не нравилось. Совершенно.

21

Работа у Зимина шла со скрипом, потому что думалось ему совсем о другом. Промаявшись с полчаса, он решил прибегнуть к уже опробованной уловке. Отложил казавшийся бесконечным текст о разветвляющихся мирах и выбрал другой — коротенький рассказ. И пошел на него в атаку, как «Спартак» на «коней».

Добравшись до финальной точки, вернее, многоточия, он откатил было кресло от стола, намереваясь перекурить, но спохватился, что упустил из виду название.

У автора рассказ назывался простенько: «Good night!» — «Спокойной ночи!» Однако Зимина такая серенькая «шапка» не устраивала. Вновь придвинувшись к столу, он еще раз пробежался по тексту глазами.

«— С добрым утром, дорогая.

— Доброе утро, дорогой.

— Ну как?

— Ох, чудесно! Шикарно! Я была Клеопатрой… Это восхитительно, я тебе просто передать не могу… Господи, как там красиво! А ты? Добыл свой Святой Дюрандаль?

— Грааль, дорогая. Святой Грааль. Дюрандаль — это меч Роланда. Нет, до Грааля я еще не добрался — пробирался через Броселиандский лес, направо и налево разил нехристей-сатанаилов…

— Эх! — Женщина мечтательно закинула руки за голову, ее пепельные волосы рассыпались по подушке. — Сегодня обязательно закажу про Джека Потрошителя. Хочу пережить его ощущения.

Мужчина потер ладонью впалую грудь, обвел взглядом потолок спальни. Сказал, потягиваясь:

— Нет, я пока отдохну от приключений. Закажу что-нибудь спокойное, нейтральное. М-м… — Он немного подумал. — Например, марсианские пейзажи. Или что-то южноамериканское, птички, зверюшки… Надо посмотреть по каталогу.

Женщина сморщила нос и фыркнула:

— Ну нет, это не по мне! Во сне нужно жить полной жизнью, дорогой. В четверг обязательно закажу себе Екатерину… или нет — Орлеанскую деву!

— Смотри, не утомись, дорогая. — Мужчина шутливо подергал ее за ушко. — Ладно, пора вставать, Орлеанская дева.

На прикроватной тумбочке россыпью лежали разноцветные проспекты с одним и тем же знакомым слоганом: „Тысячи жизней — во сне!“

— Послушай! Ну проснись же!

Мужчина открыл глаза, спросил хрипловатым спросонок недовольным голосом:

— Что такое, дорогая? Ты меня выдернула из сельвы…

— У меня какой-то сбой! — Женщина приподнялась на локте, нервным движением отбросила волосы от лица. — Хотела сразу же проснуться, заменить — и не могла… Представляешь, всю ночь одно и то же — словно непрерывно повторяющаяся реклама. Вместо Франции, вместо площади Старого рынка в Руане[24] — какой-то бесконечный зал, ряды ящиков… как гробы… и в них люди… — В голосе женщины прорезались истерические нотки. — Лежат… Спят… И чей-то голос сверху, ну точно, как в рекламе: „Это и есть ваша настоящая жизнь!“ Представляешь? Я на них жаловаться буду, это же какое-то издевательство!..

— Успокойся. — Мужчина погладил ее по плечу. — Скорее всего, тебе подсунули контрафакт… Разумеется, не специально подсунули, они и сами не знали, что это контрафакт. Какой-то левый продукт. Сейчас позвоним, разберемся. Они все компенсируют, не переживай, дорогая…

— Безобразие! — никак не могла успокоиться женщина. — „Это и есть ваша настоящая жизнь!“ Как тебе такое нравится, а? То есть мы на самом деле лежим в этих гробах, а все остальное нам только снится? И даже вот этот разговор снится? Интересно, кому именно снится — мне или тебе?

Мужчина улыбнулся:

— Ерунда, дорогая. Не заводи себя по пустякам. Сейчас мы все выясним. — Он зевнул и добавил: — Я так чудесно полетал над Амазонкой…

— Безобразие! — повторила женщина и, откинув одеяло, выбралась из постели. — Сейчас я им устрою. Почувствуют настоящую жизнь!

— Вообще-то, забавно, — благодушно сказал мужчина. — Может, я и вправду сплю в каком-нибудь ящике, и все это мне снится? Снится, что я каждую ночь засыпаю и вижу разные сны на заказ. Сон о снах… Забавно…

…А потом они (он? или — она? кто кому снится?) вновь закажут себе сны на ночь…

Так будет каждую ночь… каждую ночь… много-много ночей…

Хотя давно уже не существовало никаких агентств, предоставляющих сновидения, — было когда-то такое модное развлечение для любителей новых ощущений. Эти агентства исчезли, как исчезло и все человечество, уничтоженное серией катаклизмов, устроенных уставшей от людей планетой.

Земля была пуста уже много-много лет, и в прах обратилось тело того (или той?), кто все еще продолжал видеть сон о себе и мире, сон, в котором каждый вечер заказывал сны…

А может быть, и сама Земля, как и весь мир, была всего лишь сном Господа. Господа, которого тоже давным-давно уже нет…»

Зимин с силой потер щеки. Рассказ совершенно не прибавил ему хорошего настроения.

Он немного подумал и, поставив курсор над текстом, черной рябью заполнившим экран монитора, набрал свое название: «Приятных сновидений!» Хотя по-английски это было бы не «good night», а «sweet dreams». Но так, на его взгляд, звучало лучше. Он же не электронный переводчик, а где-то и соавтор текста…

Вот теперь можно было и устроить перекур.

Смакуя на балконе вторую за утро дозу «Бонда», Зимин вновь прокручивал в голове беседу с сотрудником ФСБ, и никак не мог отделаться от странного впечатления. Все эти рассуждения о Коллективном Разуме Земли представлялись ему сновидением. Как в только что отработанном рассказе. Одно дело — предположения, которые высказывались в Сети, их совсем не обязательно воспринимать всерьез, в них совсем не обязательно нужно верить. И другое дело — утверждения «компетентных товарищей».

Или и эти утверждения не стоит принимать за абсолютную истину?

И вновь он задал себе тот же вопрос: могут ли эфэсбэшники воспроизводить изменения, которые Краз внес в какой-либо человекофайл? То есть распространять эти изменения на других людей. Хотя зачем им это?

«Господи, чем я гружу мозги? — подумал Дмитрий. — Докуривай-ка, мил человек, — и за работу!»

Но уничтожить сигарету до самого фильтра, как он делал обычно, Зимину не удалось. Из прихожей донесся звонок телефона, и он, выбросив довольно приличный еще окурок, поспешил туда.

— Дмитрий Алексеевич? — раздался в трубке молодой незнакомый женский голос.

— Да, он самый, — ответил Зимин, невольно насторожившись.

Ему представилась некая юная особа почему-то в военной форме и с аббревиатурой «ФСБ» на погонах.

— Здравствуйте. Это из издательства, из бухгалтерии.

— Татьяна Викторовна? — неуверенно спросил Зимин.

— Нет, я здесь человек новый. Меня зовут Оля. Но звоню вам по поручению Татьяны Викторовны, она сейчас очень занята.

— Оля… Очень приятно, — расслабился Зимин. — Здравствуйте. Я весь внимание, Оля.

Он устроился на табурете возле полочки с телефоном и, поглядывая на себя в зеркало шкафа-купе, слушал то, что говорит ему новая работница бухгалтерии-кормилицы.

Дело было не сложным, но срочным. В издательстве готовились к финансовой проверке, ворошили документацию, — и обнаружили, что на двух-трех договорах и актах приема-передачи нет подписи Зимина. А потому его просили быстренько приехать и подписать неподписанное.

В том, что дело обстоит именно так, Дмитрий усомнился, но оставил свои сомнения при себе. Вернее, он даже не усомнился, а точно знал, что все нужные бумаги в свое время аккуратно подписывал — в таких делах он был щепетильным. Дело тут, вероятнее всего, было в другом: кое-какие бумаги бухгалтерия показывать проверяющим не желала и срочно заменяла их другими, в которых фигурировали несколько иные суммы оплаты за оказанные услуги. То есть за его, Зимина, переводы. И наверное, не только его, но и других переводчиков и «удаленных редакторов». Что ж, в каждой избушке свои погремушки. Упираться и вставать в позу Дмитрий не собирался. Негоже было бы плевать в кормящую руку.

— Сейчас я подъеду, Оля, — заверил Зимин невидимую собеседницу, даже радуясь возможности отвлечься от работы и навязчивых мыслей. — На маршрутку — и прямиком к вам.