Алексей Корепанов - Зона бабочки

Герман поднялся во весь рост и пробормотал, возвышаясь над той, что казалась обыкновенной школьницей:

— Это сейчас так в школе рассказывают?

— Самообразование, — без тени улыбки заявила Ира.

Гридин вновь с силой потер пистолетом подбородок, чувствуя, что в голове у него в очередной раз начинает крутиться карусель с расшатанными лошадками и вдрызг пьяными седоками.

— Кто ты? — тихо спросил он. — Откуда ты здесь взялась?

— Я здесь существую, — сказала Ира с нажимом на «здесь» и встала. — Уже можно идти. Тут где-то с километр, не больше. До автостанции — и налево. Я покажу. Сейчас выйдем — и бегом! Может, без помех удастся проскочить.

— Хорошо бы, — сказал Герман и проверил пистолет. — Вижу, патронов не жалела. Подожди, подзаряжусь.

Все сопутствующие мысли он решительно распихал по углам. Маячок работал. Цель была близка. Помощница под рукой. Оружие в порядке. Возможно, препятствий не будет. Гораздо больше, чем просто хорошо. Выше предела мечтаний.

— Готов, — сказал он. — Бежишь первой, я за тобой.

«Всех, кто осмелится помешать, пошлю на… хутор бабочек ловить!»

20

Они вновь пересекли двор, только теперь уже в обратном направлении, и выскочили на тротуар. Бежать было легко, прохожие на них совершенно не реагировали и никакие темные силы пока себя не проявляли. Последствий деятельности лангольеров не замечалось, все благополучно вернулось на свои места. Висела привычная тишина, псевдосолнце пялилось на них с высоты, но не вмешивалось.

Впрочем, особо разогнаться им не дали. Герман увидел, как бегущая метрах в пяти впереди него Ира вдруг замедлила шаг, словно с трудом преодолевая какое-то сопротивление, и через мгновение отлетела назад. Он успел ее поймать, удержавшись на ногах, и тут же просканировал взглядом окружающее. Все было спокойно. Точнее, все казалось спокойным.

— Там… какая-то преграда, не пускает, — заявила Ира, замерев в объятиях Гридина. — Словно резиновая… Батут какой-то, только вертикальный… Его не видно, но…

Герман отпустил ее и осторожно двинулся вперед, выставив руку с пистолетом. И почти тут же ощутил, как ствол пистолета уперся во что-то упругое. Абсолютно невидимое. Он попробовал продавить преграду, однако его руку вполне корректно, но неумолимо отодвинуло назад. Да, перед ними было нечто подобное прозрачной резиновой стене.

— Ты влево, я вправо, — скомандовал Гридин, и они начали расходиться, приложив ладони к невидимой преграде, словно исполняли пантомиму.

Герману вновь вспомнилась панночка из старого фильма, которая в таком же стиле ходила по церкви вокруг Хомы Брута, вперив в него невидящие глаза.

Передвигаясь подобным образом, он пересек проспект и добрался до ограды парка, а Ира — до стены пятиэтажки. Невидимое препятствие могло тянуться бог весть на какое расстояние, и возникло тут, конечно же, не случайно. Гридин не сомневался в том, что барьер окольцовывает именно то место, в которое ему нужно попасть. Место, откуда сигналил маячок.

Он вернулся от безлюдного парка на противоположный тротуар, где уже, нетерпеливо переминаясь, поджидала его девушка.

— Ладно, — сказал Гридин. — Тогда ваше слово, товарищ маузер, если вспомнить Маяковского. Ты отойди в сторонку на всякий случай — как бы рикошета не было. А я вон оттуда…

Он направился к ближайшему дереву и услышал за спиной:

— Думаю, не поможет. Бесполезно, Герман.

— А это мы сейчас проверим, — сказал Гридин и укрылся за морщинистым, как нога слона, толстым стволом. — Отойди! Десять шагов влево.

Девушка дернула плечиком и явно собралась возразить, но передумала и подчинилась. По лицу ее было видно, что она совершенно не рассчитывает на успех.

Треск выстрелов хлыстами набросился на тишину. Герман подсознательно ожидал, что сейчас раздастся звон бьющегося стекла, — но никакого звона не получилось. Подойдя к той черте, где обнаружилась невидимая преграда, он убедился в том, что Ира не ошиблась: его руку вновь оттолкнуло. Он понял правоту девушки, лишь только направился туда, потому что она успела проверить результат раньше него.

Это был крах. Если только Скорпион не подбросит с неба гранатомет или парочку ПТУРСов. Хотя Гридин почему-то почти не сомневался, что тут не помогут ни гранатометы, ни реактивные системы залпового огня, ни дивизионные ракетные комплексы. Нет, пробить-то они, может, и пробьют, но дыры тут же затянутся. А если и не затянутся — все равно нет у него такого оружия. И Скорпион — не Господь Бог…

— Ну что, убедились? — спросила подошедшая к нему Ира.

— Убедился… — машинально ответил Гридин, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать дальше.

Выкидывать белый флаг? Возвращаться туда, откуда пришел, и ждать вертолета? Сидеть тут в надежде на то, что препятствие ликвидируется само собой, рассосется? Искать дырку в этом невидимом заборе? Попытаться пролезть снизу? Например, пройти подвалами. Или выкопать подземный ход. Или прыгнуть сверху, с балкона, — если это не купол, а именно забор.

Ну, конечно же, искать путь вперед! Искать путь вперед, а не возвращаться, понурив голову и поджав хвост.

— Тут нужен совсем другой подход, — сказала девушка. — Я сразу не стала говорить, все равно бы вы не поверили. А теперь сами убедились.

Гридин повернул голову и взглянул на нее. Он совершенно о ней забыл.

— Все зависит от вас, Герман, — продолжала девушка. — Собственно, никакой преграды нет. То есть она есть, но… — Ира замялась. — В общем, вам нужно представить, что ее нет. Убедить себя в этом, поверить. Все зависит от вас, постарайтесь себя убедить. Звучит странно, но вы же сами видите, как тут всё…

— Вижу, — сказал Герман. — Ты уверена?

— Теперь — да. — Ее голос звучал твердо.

— Ну, если так… Этому мы обучены. Только надо сосредоточиться. А ты иди, проверяй. И где ты только всего этого нахваталась?

— А вот такому… чтобы сосредоточиться и суметь… нас точно в школе не учили, — с привычным серьезным видом сказала Ира, проигнорировав его вопрос.

— Меня тоже. Но есть и другие учебные заведения. Специфические…

Да, его учили подавлять невольный страх, страх неизбежный, генетический, не зависящий от сознания, от психологических установок. Даже не подавлять, а убирать из восприятия сам объект страха. Перед прыжком с парашютом, когда под брюхом самолета нет ничего, кроме прозрачного воздуха, а земля простирается далеко внизу, готовая разметать твои косточки, можно сделать так, что эта бездна исчезнет. Нет пустоты, нет далекой земли, а есть мягкая на вид серая вата, очень близко, и шагнуть в нее совсем не страшно. Или когда бросаешься под танк. Вот только что неслось на тебя длинноклювое стальное чудище с непробиваемым покатым лбом, грозно лязгая траками, — и нет его. Но ты точно представляешь, где оно должно быть, — и падаешь в нужный момент в нужное место. И чудище проскакивает над тобой, показывая задницу. Чтобы сосредоточиться, не надо даже закрывать глаза — просто как бы переключаешь зрение. Ну не то чтобы просто — все дело в практике.

Правда, сейчас был другой случай. От Гридина не требовалось изъять объект из визуального восприятия — преграду он и так не видел. Нужно было убедить себя в том, что ее вообще нет.

И он был уверен, что справится.

Герман опустил голову, отключился от мира и начал настраиваться.

Вокруг проступила пустыня. Он стоял у высокой стены, перечеркнувшей пески от одного края горизонта до другого. Было жарко, хотелось пить. Блики солнца играли на стеклянной преграде, а за ней, вдалеке, смутно виднелся оазис: раскидистые деревья, тень, холодная вода… Он вытянул перед собой руки. Сила поднималась из глубин и концентрировалась в кончиках напряженных пальцев.

«Исчезни!» — приказал он и метнул силу прямо в солнечные блики, как десяток увесистых копий, неотразимых, всесокрушающих.

Стена потускнела и стеклянной крошкой осыпалась на песок. Мелкие осколки смешались с песчинками, налетел ветер — и стекло исчезло под песком…

— Есть! — донесся до него голос девушки.

Гридин, не поднимая головы, быстро зашагал вперед, и не асфальт видел у себя под ногами, а песок. Когда песок исчез, вновь уступив место серому, в трещинах, покрытию тротуара, он остановился и огляделся.

Оказалось, что девушка стоит рядом и с одобрением смотрит на него. То место, где была невидимая преграда, осталось позади.

— Получилось, — сказала Ира и, кажется, впервые слегка улыбнулась.

— Стараемся. — Герман тоже улыбнулся, довольный собой. — Побежали?

— Побежали!

Девушка вновь сорвалась с места первой, и Гридин с хорошим настроением последовал за ней. Ничто, наверное, не может радовать больше, чем успешно преодоленная преграда. Разве что неудача соперника. И если бы даже не существовало никаких преград в жизни человеческой, их стоило придумать, чтобы не было пресно.