Илья Шумей - Звезды нового неба
– Нет-нет! Мне уже лучше! – поспешно заверила меня Кадеста, стараясь справиться с недомоганием.
– А у вас в этой. как ее. гравизоне так же?
– Не-е, там полегче. Есть, конечно, еще экстремальный сектор для совсем уж упертых гравиманов, но я туда не спускалась. И, по-видимому, напрасно. Имела бы хоть какое-то представление.
Она все же отпустила стену и сделала осторожный шаг. Поскольку в таком состоянии вести ее на полноценную экскурсию по уровню не имело смысла, я решил проводить Кадесту в свою каюту, где она смогла бы прилечь. Благо, идти совсем недалеко.
Двигалась девушка медленно, тщательно обдумывая каждое движение. Она опускала ногу на всю стопу, потом плавно переносила на нее вес тела, и только удостоверившись в устойчивости своего положения, отрывала от пола другую. Так бы ходил обычный человек, если из его головы вынуть все связанные с этим процессом рефлексы.
Чего-чего, а упрямства Кадесте было не занимать. Несмотря на полуобморочное состояние, она все же доковыляла до каюты.
– А где все остальные? – поинтересовалась она, остановившись в дверном проеме и оглянувшись в коридор.
– На рабочих местах, где же еще! – постарался я ответить как можно непринужденней, – у нас же сейчас лихтер под погрузкой.
– И слава Богу, – вздохнула девушка и опустилась на краешек койки, – не хотелось бы, чтобы они глазели на меня в таком виде.
А я подумал, что у Бориса, помимо телепатического, похоже, имеются еще и некоторые зачатки пророческого дара.
Кадеста растянулась на моей кровати и закрыла глаза. У нее ушло около минуты, чтобы немного прийти в себя. Постепенно ее лицо приобрело обычный цвет, а дыхание снова стало ровным.
– В голове не укладывается, как вы умудряетесь жить с такой ношей на плечах, – пробормотала она.
– Привычка, – пожал я плечами, – все живые существа на Земле, и человек в том числе, формировались на протяжении миллионов лет как раз с тем, чтобы нормально существовать в таких условиях. Мне тоже, например, непонятно, как можно провести всю жизнь в невесомости, ни разу не ступив ногами на твердую землю.
– Не вижу никаких проблем, мы тоже привыкли, – она улыбнулась, похлопала ресницами и осмотрелась по сторонам, – ты здесь обитаешь?
– Ага.
– Скромно, – критически констатировала девчонка и вдруг замерла, разглядывая стену, – о!
О, Господи! Я даже зажмурился то ли от стыда, то ли от ужаса. Это надо же было так опростоволоситься! Как я мог забыть!?
– Здесь все твои подруги? – спросила Кадеста, удивленно вскинув брови.
– Это не мои, – отозвался я неожиданно севшим голосом, – тут так уже было, когда я заселился.
– Да ладно тебе прибедняться! Не скромничай, – и она посмотрела на меня с какой-то неожиданной примесью восхищения.
– Честно тебе говорю! Это все осталось от моего предшественника.
– Откуда он набрал столько девчонок? – Кадеста вновь перевела взгляд на стену.
– Вообще-то, я сильно сомневаюсь, чтобы он был лично знаком хотя бы с одной из них. Он вырезал эти картинки из журналов.
– Из журналов? Но зачем? Если он не знаком с этими особами, то какой смысл держать рядом с собой их фотографии?
– Ну… так… – я чувствовал себя чертовски неловко. Того и гляди, еще придется объяснять ей, что детей не аист приносит, – просто красиво.
– Считаешь? – скептически хмыкнула моя гостья, но, на мое счастье, развивать тему дальше не стала, вернувшись к рассматриванию каюты, – как ты тут жить можешь? У тебя даже окон нет!
– Как это нет!? – оскорбился я и, протянув руку, открыл шторку на иллюминаторе, – вот, пожалуйста!
– И это ты называешь окном!? – фыркнула Кадеста, чем окончательно испортила мне настроение, – прям амбразура какая-то!
– Окна – самые уязвимые места конструкции, – проворчал я, – да и стоят недешево. Особо не разгуляешься.
– М-да, – задумчиво проговорила девушка, – теперь я понимаю, какой смысл вкладывает в свои слова Малгер, когда называет вас «Земляными червями». Без обид.
– Ладно, проехали…
– Ваша главная проблема в том, что вы боитесь Космоса.
Здрасьте, приплыли! Только вчера мне казалось, что я сумел свой страх перебороть. Но сейчас все вдруг вернулось на круги своя, и я, слушая Кадесту, неожиданно понял, что по большому счету ничего так и не изменилось. Достаточно было лишь посмотреть на ее скафандр, чтобы осознать, насколько долгий путь лежит на самом деле у меня впереди.
– Вы видите в Космосе врага, – продолжала Кадеста, – врага жестокого, беспощадного и не прощающего ни одной ошибки. Отсюда и ваше желание защититься от него как можно надежней. Отгородиться толстыми стенами с крохотными окошками-бойницами, забраться в громоздкие и неповоротливые, точно бронекостюмы, скафандры. Вы не живете в Космосе, вы обороняетесь от Него, сидите как в осаде. Практикуя подобный подход, вы ничего не добьетесь, ваши страхи будут удерживать вас крепче любого якоря. У вас не будет никаких перспектив, пока вы их не поборете. Невозможно строить нормальные отношения с партнером, которого ты боишься, согласен?
– Согласен, – кивнул я, – но не надо валить в одну кучу иррациональный страх чего-то неизвестного и разумную осторожность.
– И что ты называешь «разумной осторожностью»? – усмехнулась девушка, – надевать водолазный костюм каждый раз, когда собираешься искупаться? Ведь вы ведете себя именно так.
– Хорошо, – я предпочел с ней не препираться, – что ты предлагаешь?
– Мы могли бы помочь друг другу.
– Помочь? – мой мозг явно не поспевал за лихими виражами, выписываемыми ходом мыслей Кадесты, – помочь в чем?
– Вам нужно, наконец, осознать, что Космос – не враг, а партнер. Огромный дом, в котором нам суждено жить, и бояться которого – глупо. У нас имеется колоссальный опыт жизни в этом доме, есть соответствующие технологии, и всем этим мы могли бы с вами поделиться. Вам давно пора уже избавиться от детских страхов и двигаться дальше.
– Я это. ну да, конечно, но. – я был совершенно выбит из колеи и поспешно ухватился за первую же подвернувшуюся соломинку, – звучит заманчиво, но вам-то с того какая радость? Чего вы хотите взамен?
– Подвох ищешь? – Кадеста, прищурившись, посмотрела на меня, и у меня начали зарождаться первые подозрения, что она не так проста, как мне казалось поначалу, – это логично. Но его нет.
Она снова опустила голову на подушку, поскольку держать ее на весу ей было тяжело, и прикрыла веки.
– Мнения, конечно, разнятся, – заговорила она после небольшой паузы, – но многие, и я в том числе, считают, что тот разрыв был ошибкой. Мы слишком рано, слишком торопливо оборвали все связи с родной планетой, а это не могло не повлечь за собой определенные негативные последствия.
– Какого рода?
– Ты был прав, когда говорил о том, что человек создавался для жизни на Земле. Только после достаточно длительной изоляции становится понятно, сколь многое в нас оказалось замкнуто на привычную среду обитания. И дело не только в физиологии, с ней еще можно как-то договориться, а вот в том, что творится в головах, навести порядок гораздо труднее.
Быть может, если бы отцы-основатели проявили больше бескомпромиссности и избавились от всего, что только могло напоминать о Земле, как предлагали некоторые, то жилось бы легче, ведь сложно тосковать о чем-то, чего никогда не знал. Но такое решение лежало далеко за рамками возможного. Они хотели построить гармоничное общество – образованное и высокоинтеллектуальное, а это нельзя сделать на пустом месте. Необходим фундамент. А потому мы поволокли с собой весь накопленный багаж человеческой культуры, который в итоге стал обузой, не позволяющей двигаться дальше.
– Почему? – мне стало действительно интересно.
– Сам посуди: вся художественная литература, музыка, фильмы… все так или иначе связано с Землей. И ты, читая очередной роман, постоянно ощущаешь себя ущербным, поскольку понятия не имеешь, как пахнет свежескошенная трава, что ты чувствуешь, когда морской ветер бросает тебе в лицо соленые брызги, как поют жаворонки в знойной выси. Это, как минимум, крайне неприятно. А с фильмами еще хуже.
– Но можно изъять из библиотеки все художественные произведения, – предположил я, – оставить только учебники, справочники, все, что касается естественных наук. Тогда и соблазна не будет.
– А как ты думаешь, можно ли построить гармоничное общество, воспитать полноценного человека, опираясь только на науку и отбросив Культуру. Я вот сильно сомневаюсь, – Кадеста отрицательно помотала головой по подушке, – а даже если и так, то сделать это следовало с самого начала. А потом, когда промашка стала очевидной, такое решение выглядело бы исключительно волюнтаристическим и могло привести к самому натуральному бунту.
– И что теперь?
– Мы фактически застряли где-то на полпути. Невозможно идти вперед, если будешь то и дело оглядываться, а людей с вывернутыми шеями день ото дня становится все больше. Они снова и снова перечитывают старые книги, кинозалы забиваются под завязку, энтузиасты целыми днями копаются на грядках в гравизоне, снова в моде земная одежда, которую воссоздают по старым фотографиям. Все, что связано с прошлой жизнью, активно романтизируется и идеализируется. До того, чтобы считать Землю потерянным раем дело пока еще не дошло, но тенденция налицо.
