Король должен умереть. Книга вторая - Леонид Сиротин
— Он готов, — встроенный в маску динамик двоил и искажал голос. — Ввожу препарат М-12.
Ощущение холода и онемения в левой руке. Головокружение. Белый круг сжигающей сетчатку лампы начинает расплываться радужными пятнами. Покалывание и легкость во всем теле. Желание смеяться и прилив внезапной симпатии к мучителю в маске.
— Ввожу стимулятор.
Волна жара. Гулкий стук сердца, отдающийся в висках. Прикованные к столу руку сами собой сжимаются в кулаки. Напряжение в паху. Эффект туннельного зрения, сужающий мир до носатой маски, нависающей над ним. Свет пылает вокруг нее, как нимб на бофорской иконе.
Бофор. Ланс, командор Восстания, сын бывшего Наместника Бофора. Они хотели знать, где и когда он познакомился с Лансом. Прошлый раз это был главный вопрос, который интересовал Валькона Тэтру. В поисках ответа они пластали его память, рвали прошлое на кровавые куски, выворачивали его нейроны наизнанку.
— Пробное напряжение на зонд.
Зонд — направленная антенна мемоскопа, окруженный светящимися голубыми кольцами стержень опускается сверху. Повисает, наведенный рукой Чумного Доктора в центр лба Арктурианина.
Что они захотят узнать сегодня?
— Фокусировка на коре больших полушарий. Норма. Фокусировка на префронтальной коре. Норма. Отклик гиппокампа — норма. Зонд готов. Задайте глубину погружения, легат.
Легат. Арт не видит Валькона Тэтру, но слышит его голос из скрытых в стенах динамиков. Равнодушный полушепот, рожденный мертвыми легкими лазаря.
— Двадцать семь лет.
— Двадцать семь лет, — повторяет Доктор.
Он делает жест рукой, и в воздухе рядом с ним разворачивается призрачная плоскость голографического экрана. Маска поворачивает к экрану черные провалы линз в глазницах.
— Даю семантическую привязку, — говорит Доктор. — Тиндагол, Гор Лоис, Илина, Утер, сбор тальи, ведьма, похищение. Есть отклик. Привязка установлена. Полное напряжение на зонд через четыре, три...
На «один» будет вспышка. За ней адская, разламывающая виски, сжигающая изнутри боль. Видения, которые невозможно отличить от реальности. Реальность, похожая на бред, и долгие часы беспамятства.
— Два.
Он сжал зубами резину загубника, зажмурил глаза, пытаясь приготовиться к тому, к чему приготовиться нельзя. Вспышка в момент отклика зрительных и болевых центров на излучение зондирующего мемоскопа должна была родиться на обратной стороне век и быть ярче Сверхновой. Он захлебнется своим криком и растворится в этом огне без надежды на скорый конец муки и забвение. Надежда — это слово, незнакомое заключенным Рексема.
— Один.
Ничего не случилось.
Арт открыл глаза и обнаружил себя в застывшем мире. Из жертвы он превратился в бестелесного наблюдателя. Он незримо стоял рядом с неподвижным Чумным Доктором. Различал смутные фигуры его ассистентов по другую сторону стола. Повисший в воздухе медицинский дрон в реанимационной конфигурации.
На расстоянии вытянутой руки он видел самого себя, свое изможденное бледное тело, выгнувшееся на металлической поверхности. Стекающие из зажмуренных глаз слезы, кровавую пену вокруг кляпа. Он попытался прикоснуться к себе, но в его нынешнем бесплотном состоянии это оказалось невозможным.
— Прости, — услышал он голос рядом. — Нам жаль, что тебе пришлось вернуться сюда.
Теперь они стояли рядом с ним. Вивиана и Нимуэ, Старшие Сестры Аннун, настоятельницы Храма на Икарусе.
— Это вы вернули меня, — выговорил он и удивился тому, что у него снова есть голос.
— Да, — сказала, кажется, Вивиана. — Так ты поймешь быстрее.
— Мы покажем тебе, — продолжила Нимуэ. — Смотри.
Внезапно комната с металлическим столом сдвинулась, отступила назад, сжалась. Теперь она была изображением на большом плоском экране в просторном и светлом помещении. Перед экраном, заложив руки за спину, стоял человек в белом мундире и маске Баута. Валькон Тэтра.
— Смотри, — повторила Нимуэ. — Слушай.
Тэтра слегка шевельнулся, и Арт понял, что мир снова утратил неподвижность. Лазарь вытянул руку и указал на экран.
— Это он, — сказал Тэтра. — Тот, о ком я вам говорил.
В поле зрения Арта вплыла фигура в белом балахоне и капюшоне, надвинутом на лицо так, что был виден только подбородок. Ведьма Аннун в гостях у его палача.
— Его детские воспоминания предшествуют инциденту с «Атлантом», — сказал легат. — Возможно, этот инсургент — последний живой человек, который видел вашу пропавшую Сестру.
Ведьма сделала движение рукой. Вокруг нее вспыхнули прямоугольники голографических проекций. Искаженные и размытые образы, считанные из коры больших полушарий Арта.
— Я просмотрела все, что вам удалось извлечь, — сказала она. — Эта информация не представляет большой ценности. Если вы хотели использовать вашего пленника, как рычаг в наших переговорах, должна вас разочаровать. Наша позиция не изменится. Мы…
По миру вокруг прошла рябь. Речь Сестры оборвалась, она и Валькон немного сдвинулись со своих мест. Арт понял, что настоятельницы Храма ускорили течение времени в этой иллюзорной реальности, чтобы он не подслушал ту часть разговора, которая его не касалась.
— Как вам будет угодно, — лишенным эмоций голосом ответил Валькон Тэтра. — Если вы решите передумать, пленник будет ждать вас на Гаргаунте. Для нас он тоже больше не представляет интереса.
Мир снова дрогнул. Сестра перенеслась к выходу из комнаты, где она на секунду обернулась. Валькон по-прежнему созерцал экран, на котором корчился прикованный к столу Арктурианин.
— Раз, по вашим словам, он вам больше не интересен, — спросила ведьма, — почему вы его просто не убьете?
В наступившей после вопроса паузе Арт слышал, как его сердце отсчитывало уходящие секунды. Маска Баута повернулась к Сестре.
— Я обещал ему жизнь, — ответил лазарь, и впервые в его голосе послышалось что-то похожее на эмоцию. Тень насмешки. — Видите, он живет.
Мир, в котором он был игрушкой живого мертвеца, замер. Арт моргнул и обнаружил себя в плетеном кресле на веранде. Над озером восходил серебряный диск луны. В воздухе разливались рулады сверчков, и где-то в лесу трижды ухнула сова.
— Еще чаю? — участливо спросила настоятельница Храма.
Еще каких-то пару лет назад он бы вскочил. Возможно, стал бы размахивать оружием. В любом случае потребовал бы объяснений. Капитан «Эйгир»
