Сергей Лукьяненко - Звёзды — холодные игрушки
— Правда? — я пришел в ужас. Представляю, что было с дедом!
— Сказали, что ты, отводя челнок от города, врезался в землю…
— И ты поверил?
Дед отстранился на расстояние вытянутой руки. Уставился мне в глаза.
— Я? Конечно. Разве ты поступил бы по иному?
Я промолчал.
— Полчаса ждал новых сообщений. Телефон оборвал. Потом передали, что челнок совершил аварийную посадку на шоссе.
Дед тихо, кашляюще, засмеялся.
— Тогда я успокоился. Разбиться, спасая людей, ты мог. А вот при аварийной посадке — никогда!
— Почему?
— Потому! — рявкнул дед, вновь переходя на обычный тон. — Врачи тебя смотрели?
— Конечно?
— Сотрясения, ушибы, переломы?
— Ну я же здесь стою! Нет.
Дед кивнул, зашаркал к креслу. Я устроился на жестком венском стуле в углу комнаты. С самого детства я любил здесь сидеть, тихонько наблюдая за тем, как дед работает. Порой он разрешал мне притащить свой компьютер, я ставил его на краешек стола, и делал уроки, пока дед работал. А если у него было хорошее настроение, то под вечер мы перекидывали между машинами шнурок и играли в какую-нибудь стратегическую игру…
— Итак, рассказывай, — устраиваясь в кресле сказал дед. — Нет… постой.
Он с легким смущением отвел глаза и достал из ящика стола огромную хрустальную пепельницу, спички, трубку и кисет с табаком. Я, еще как вошел, почувствовал, что дед сегодня курил, но упрекать его не стал.
Но такого, чтобы дед при мне начал травить организм — давно не бывало.
— При выработке посадочной траектории… — начал я, безнадежно разглядывая фотографию на стене. На ней были мама, папа и я — совсем еще маленький, кудрявый и светловолосый. Лицо у меня было глупое и обиженное.
— Стоп, — раскуривая трубку велел дед. — Мне не нужны подробности твоей посадки. Я хочу знать, что случилось на Хикси?
Вот так.
А чего еще я мог ожидать от своего деда?
— Я взял груз… кортризон…
— Петя, мальчик мой… в первую очередь я хочу знать — кто? Алари, Счетчики или Куалькуа? И говори свободно, нас никто не услышит.
— Счетчики… — прошептал я.
Дед выпустил в потолок струю белого, пахнущего скорее пряностями, чем табаком, дыма. Кивнул:
— Я все-таки рассчитывал на Алари… Они точно не замешаны?
— Не знаю… — уже ничего не соображая признался я. — Вроде бы нет.
— Петя, я учил тебя, что отрицание никогда не может быть достаточно информационно насыщенным…
— Возможно, да.
— Прекрасно. Теперь все по порядку.
— Хикси. Груз кортризона. Старт нормальным. В момент выхода на орбиту на встречном курсе оказался крейсер… крейсер Алари…
Дед довольно заулыбался.
Я отбросил все попытки разобраться в происходящем, и принялся рассказывать все случившееся. Коротко, пока речь шла о предыстории, и подробно, когда на сцене — если крошечную кабину «Спирали» можно обозвать сценой, появился Счетчик.
— Прекрасно, — подвел итог дед. — Более чем хорошо.
— Я ничего не понимаю, — признался я.
— Например?
— При чем тут Алари?
— Что тебе помешало провести положенный осмотр челнока перед уходом в джамп?
— Крейсер…
— Вот. В результате экстренного джампа ты — первое, не обнаружил Счетчика, второе — ушел в прыжок с плохо рассчитанной траекторией. И был вынужден принять помощь чужого.
— Значит все подстроено? Он врал? — я даже не удивился.
Но дед покачал головой:
— Почему же «врал»? Сообщил часть правды. В операции проникновения на Землю участвуют не только живые компьютеры. Еще и воинственные грызуны.
— А им-то зачем?
— Петя, на тебя давит известный всем космонавтам факт — боевые корабли Алари сильнейшие в Конклаве. А тебе не кажется странным, что Алари вынуждены содержать такой чудовищно огромный и разорительный флот? Они тоже в ловушке, Петя. Как и мы, как и Счетчики. Они — боевая гвардия Конклава. Эта роль может устраивать часть расы, но никак не всех Алари. Будь они воинственны от природы, давно бы истребили друг друга или схватились со всеми прочими чужими.
Дед кашлянул, выколотил трубку, и принялся набивать ее заново.
— Сложилась классическая ситуация, — удовлетворенно произнес он. — Имеются по меньшей мере три расы космоса, которые не удовлетворены текущим положением дел. Три расы, считающие себя ущербными, рабами, вынужденные играть заданную роль. Если бы ты знал, как давно я ждал этого мига!
— А как же Счетчик? Как его найти?
— Найти? Зачем? Он и сам прекрасно нас найдет. Точнее — меня.
Вот чего никогда за дедом не замечал — так это мании величия.
— Дед, ты все-таки не секретарь ООН, и не президент России…
— Кому нужны эти должности? — презрительно фыркнул дед. — Думаешь, я променял бы это кресло на кресло Мбаны Монтенебо или Алексея Шипунова? Ха.
— Ты думаешь, Счетчик и впрямь шел к тебе?
— Конечно! Как он себя зовет? Карел? Карел Готт… — дед затрясся от хохота. Почему он обозвал Счетчика богом — абсолютно не пойму!
— Дед… — жалобно сказал я. Примерно тем же тоном, как в детстве, когда у меня не выходила задачка по дифференциальному исчислению, или я никак не мог усвоить параграфы Галактического Кодекса — с их официально трехсмысленным толкованием и перекрестными ссылками…
— Петя! Ты устал. Тебя сейчас поспать надо. А мне подумать.
Я встал — когда дед отправляет меня в кровать, то спорить бесполезно. Это я с детства усвоил. И все же спросил:
— Так ты что… не сердишься? Не считаешь предателем?
Дед отложил трубку и пораженно посмотрел на меня:
— Петя! Ты прекрасно себя вел! Ты сделал то, что необходимо было сделать! Если бы за воспитание давали Нобелевскую премию — я был бы бесспорным на нее кандидатом!
Я поспешил ретироваться. Слабостей у деда немного, но когда речь заходит о нобелевке — лучше убежать. Иначе придется вновь выслушивать историю о том, как дед ее не получил — и все из-за трусости чиновников, не рискнувших дать заслуженную награду автору «Манифеста обреченных» и «Введения в психологию нелюдей».
Наконец-то я выспался. В своей кровати, под шорох начавшегося дождя из открытого окна. И самое главное — успокоенный дедом. Если уж он считает, что я не натворил беды, притащив Счетчика на Землю — значит все в порядке.
Проснулся я поздно, небо плотно обложили тучи. Шел дождь, снаружи, откуда-то из под крыльца, глухо поскуливал Тиран. Там у него целое логово, но, видимо, сейчас псу хотелось в человеческое жилье. Я поднялся, протирая глаза, вышел в прихожую, впустил собаку, и отправился досыпать. Но сон уже не шел.
Тогда я включил телевизор и, валяясь в постели, прослушал последний выпуск новостей, записанный час назад.
Говорили о небывало большом урожае в Нечерноземье, который никак не удается убрать, о каких-то таможенных спорах с Великим Китаем, о выступлении президента США Мерфи… потом вспомнили и обо мне. Прокрутили компьютерный ролик, демонстрирующий процесс посадки «Спирали», какой-то незнакомый мне спец из Роскосмоса высказывал версии о причинах нерасчетной посадки. Потом показали садящийся шаттл — не «Спираль», а «Буран», но кто из телезрителей поймет это за три секунды? И меня, пирующего с шофером разбитого «Икаруса». Меня хвалили, причем довольно сильно. Я покраснел, и стер выпуск новостей из памяти телевизора.
Сегодня мне, пожалуй, дадут отсидеться дома. Компания в этих вопросах деликатна. А вот завтра начнутся разборки в «Трансаэро» и в Роскосмосе, придется давать интервью и объяснять коллегам чудеса своего спасения…
Ой…
Я сходил и умылся, поднялся по лестнице — но в комнате деда еще царила тишина. Тогда я сделал на кухне пару бутербродов, подхватил чайник и вернулся к себе. На столе лежала дедова книжка «Место под звездами». Вначале я не обратил на нее внимание, потом заметил, что обложка чуть-чуть другая. Стало больше названий галактических рас — кроваво-красных надписей на черном, «космическом» фоне. Оказалась, что это новое издание, как водится «дополненное и переработанное».
Усевшись у окна и жуя бутерброд я пролистал книгу. Вроде бы ничего особо и не изменилась. Три «постулата Хрумова», ехидные издевки над американским астрофизиком и энтузиастом контактов Молдером, краткие и беспощадно-злые характеристики всех известных людям рас космоса. Я пролистал статьи о Счетчиках и Алари.
Странное дело — об этих расах дед писал прямо-таки с ненавистью! Если верить тексту, то именно являются нашими заклятыми врагами, ну, или точнее — злейшими конкурентами…
Я открыл книгу на вступлении, и начал читать:
«Галактическая семья — не просто общая фраза. Мы вправе считать девять сильнейших рас космоса, живущие вместе уже около тысячи лет, семьей. Встает лишь один вопрос — кем являются в данной семье молодые и слабые расы — Алари, Человечество, Счетчики, Куалькуа, Мерцающие, Дженьш, Непроизносимые, Пыльные… Список можно продолжить — число молодых рас превосходит число Сильных почти на порядок. Отличие Сильных и Слабых на первый взгляд неявно. Корабли Алари куда сильнее, чем флот Даэнло. Счетчики, бесспорно, более интеллектуальные существа, чем Хиксоиды. Но все расы, которые мы причисляем к Слабым имеют несмываемое тавро — узкую специализацию.
