Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский
Известное истерическое состояние. Всё вокруг так долго шло нескладно, само собой, своецельно, но по мне… так долго моя личность и моё мнение стояли в игноре по умолчанию… так долго мои реакции и мои эмоции не интересовали никого и болезненно (для меня) диссонировали с событиями в такой запредельной мере, что я сам их, реакции и эмоции, и гасил, держа себя на обрыве в рективность… Мне хамили, меня били, меня использовали, мной помыкали, меня катали на лошади, меня убивали… И вот наконец кто-то допустил меня до собеседования, до общения… вот и рвануло меня, как агрегатный отсек исторического «Одиссея», только не кислородом, а забродившими жидкими каловыми массами… Нет, реябта, не излечила меня моя тихая матерная истерика, исполненная для безжалостного невидимого неба Четвёрки-Эдема, мне требовалась истерика горячая, фокусированная, со зрителем, публичная. Ужасно. Исповедники – настоящие герои космических буден, ибо им приходится во всяком произвольно берущемся девственнике видеть лицо значительное, с душой и порядком в ней… Не раз и не два Шкаб поминал при мне старинное проклятье, принятое исповедниками для внутрикланового употребления: «(…)[112] ты унитаз, коллега!»
…Вот я, Марк Байно, и я совершенно не собираюсь верить ни единому слову Яниса Порохова. Может быть, он считает, что я и в имя его поверю? Никаких Янов Пороховых в экипаже Кигориу не водилось. Я бы узнал имя. И нечего тут разыгрывать из себя гнора. Александра Грина он не читал, видите ли! Выжил, тронулся немного – так что ж в этом стыдного? Зачем мне тут голову-то морочить? Тысячу лет он тут сидит. Меня ждёт. Две тысячи лет? Долго ждать пришлось. Часы встали? А солнышко тебе – не часы? Ну, гнор, чего молчите-то? Листочек выронили?
…Вот я, Марк Байно, и всё враньё вы мне тут плетёте в виде цитат. Всё враньё, тем более зловредное, нетоварищеское и эченное, что это у вас выходит такое враньё, такое несусветное, фантастическое, что ни доказать творящуюся ложь, ни опровергнуть её не хватит фантазии ни у кого на Трассе и вообще в Космосе, сколько его, Космоса, ни есть на божьем свете!..
…Вот я, Марк Байно, и скажите пожалуйста, Грина он не читал! А цитата? Что, за цитату отвечать Александр Грин должен? Гнор, не читавший Грина!..
…Вот я, Марк Байно, и я…
– Дался тебе этот Александр Грин, парень, – перебил меня Янис Порохов. – Не понимаю, какие такие глубокие твои религиозные чувства я, как бы, оскорбил… Ислам, как бы, у вас на Трассе такой, что ли?
– Так вы же его цитируете! – заорал я. – «Вы могли найти человека, труп или сумасшедшего! Я не труп и не сумасшедший!»
– А! – сказал Порохов. Но не засмеялся. – Парень, я это сам придумал.
– Вы лжец! – объявил я. – Отвечайте, где Кигориу и её люди?
Здесь Янис Порохов и счёл моё выступление состоявшимся до конца. И прервал меня. Справедливости ради: у меня уже давно темно кровило в глазах, заглатываемый воздух я тратил на крик до молекулы, и уже сам считал, что пора, пора ко мне прилететь откуда-нибудь доброй товарищеской затрещине… Она и прилетела. Да так быстро! Я не заметил никаких приготовлений. Бац. Левая сторона лица у меня зажглась, что-то сзади подсекло меня под колени, и пол-решётка добавил по мне дважды: по спине и по затылку. Я лежал навзничь, молчал, мои ноги покоились на сундуке, через который я и свалился.
– Прости, но я не лжец, – сказал Янис Порохов, появляясь в вышине надо мной.
– Недоказуемо! – возразил я по инерции.
– Доказуемо, – сказал он. – Этим сейчас и займёмся. Если ты, разумеется, заткнёшься и начнёшь слушать. Ты не ушибся?
Ответить я не сумел.
– Ты должен сказать: меня ушибли, это было, – сказал он назидательно. – Ладно, парень. На хрен мне твои истерики. Но не справлюсь я с тобой, мне не дуэль нужна, а переговоры. Мне нужны союзники. Кто-то знакомый тебе. Кротик отдыхает, он снова на тебя потратился (а ты и не помнишь!), но вот ваш десантник Нюмуцце, надеюсь, тебя обрадует и успокоит. Я схожу за ним. Полежи, подожди меня. Впрочем, можешь и сесть… Но не убегай. Тебя догонят.
– Ейбо?! – переспросил я, мигом забывая обо всём остальном. Десант выжил?! Мне сразу стало легче, мои невзгоды поблёкли. Я приподнялся на локтях. – Ейбо Нюмуцце?! Он живой?! А Метелица?
– Увидишь… Мы даже не так сделаем. Ты меня раздражил, парень. Наверное, это к лучшему. Не буду тебе ничего объяснять. Хватит с меня иных миров – даже в виде, как бы, нереальностей. Сам потом прочтёшь – литература,– он не усмехнулся, – имеется. А я… А мне пора моё участие в этой истории прекращать. Сделаем так. Нам нужны с тобой два свидетеля, и Кротик не подходит: он часть сделки, и он уже не участвует, он исполнил своё, ему пора на его Землю. Ейбо ваш – подойдёт… И славно, что эти ребята, марсиане, послали за тобой шпионить этого негрилу…
– Кого-кого? – спросил я.
– А я не знаю, как его зовут. Негритос такой огромный – шпионил за тобой… Приведу-ка я его тоже…
2. Сила духов
…
txt screened
введите код
…
put-out (attmpt 2)
– Оп-са!
Аб удивился, поиграл кнопками. Четыре скрытых экрана подряд. Аб наморщил лоб. Да-да, что-то такое я тогда придумал… Он включил отображение служебного текста. А, ну да. «Re-mark. Код доступа к закрытой 28 Главы части 2 „Сила духов“ – количество знаков главы 8 части 2 книги 2 „Три половины“». Ага, это
