Рай-1 - Дэвид Веллингтон
– Ты хоть понимаешь, – сказала Екатерина, стоя у нее за спиной, – что ты на себя взвалила? Что оно с тобой сделает?
Петрова застыла. На мгновение.
– Нет, – ответила она, не оборачиваясь, и сосредоточилась на Чжане. На том, чтобы вытащить его из кресла. Все его мышцы свело судорогой, он казался хрупким – если она не будет осторожна, то может разбить его на мелкие осколки. – Я только знаю, что оно больше не твое.
Чжан оттолкнул ее руку и поднялся на ноги. Ему пришлось опереться на подлокотник кресла, и он был очень бледен. ИМС снова впился в его запястье, и Петрова задумалась, насколько безопасно продолжать пичкать его разными лекарствами, но решила, что ИМС знает, что делает.
– Вы в порядке? – прошептала она.
– Думаю, я в шоке. От того, что мне заново пришлось пережить все это. – Он слабо пожал плечами. – Я могу идти.
Она кивнула и поднырнула под его руку, подставляя плечо. Бросила последний взгляд на мать, намереваясь найти Паркера и решить, что делать дальше.
Она не удивилась тому, что увидела, хотя потребовалось время, чтобы осознать.
В руке Екатерины был стандартный пистолет Службы надзора.
Петрова опустила руку на бедро, но кобура, разумеется, была пуста. Мать забрала у нее оружие.
– Ты держишь меня за дуру, Сашенька? – спросила Екатерина и указала пистолетом в сторону люка. – Иди. Можешь и дружка с собой взять. Нам нужно кое-что сделать.
166
– Иди прямо, – велела Екатерина из-за плеча Петровой, – пока я не скажу, где повернуть.
– Я не вижу, куда иду, – пожаловалась Петрова. Света с мостика не хватало, чтобы осветить коридор целиком.
– Ради бога, ребенок. Что за бесполезное существо. – В одной руке Екатерина держала пистолет. В другой – какой-то шар размером с голову младенца. Она щелкнула выключателем на боку, и он засветился так ярко, что смотреть на него было невыносимо. Какой-то ручной фонарь, подумала Петрова. Самое яркое, что она видела с тех пор, как покинула «Алфея». Глазам сделалось больно.
– Я храню их по всему кораблю, – сказала Екатерина. – Неужели ты могла подумать, что я всю жизнь буду сидеть в темноте, как все дураки на этом корабле?
Они втроем направились по коридору. Медленно, потому что Петровой приходилось поддерживать Чжана. Она размышляла, как ей выпутаться из ситуации. Можно подраться с матерью, полагала она. Хотя глупо кидаться на кого-то с оружием, когда у тебя только одна здоровая рука. Можно отвлечь внимание, заставить мать хоть на мгновение посмотреть в другую сторону…
Екатерина Петрова. Женщина, написавшая правила работы Службы надзора. Петрова не сомневалась, что ее попытка напасть на мать закончится тем, что ее застрелят и она истечет кровью на палубе.
Может быть, ей удастся образумить мать?
– «Пасифаю» атакуют. Не лучший момент, чтобы куда-то идти.
– Единственно возможный. Астерион отключился в тот момент, когда василиск переместился в твою голову, – объяснила Екатерина. – Единственный шанс отбить атаку твоих друзей – вернуть аватары. Логично, да? У меня нет выбора и нет времени на разговоры. Сюда. Шлюз. Открой люк.
– И что потом?
– Потом ты войдешь внутрь, и я закрою за тобой люк, – ответила Екатерина, как будто ее дочь уже должна была догадаться. – Ты вернешь мне василиска. Иначе я открою внешний люк, и вас обоих вышвырнет в космос. Когда ты умрешь, он, конечно, вернется ко мне, поскольку я буду единственным доступным носителем.
– Вы так не сделаете! – воскликнул Чжан.
Екатерина подошла к шлюзу, не опуская пистолета. Постучала фонарем по люку. Тот открылся.
– Она ваша дочь! – крикнул Чжан. – Что вы делаете?!
– Мне жаль, но Сашенька не дала мне выбора. Она поступила очень глупо, и теперь – как всегда – мне придется разгребать ее проблемы.
Петрова кивнула и шагнула к шлюзу. Чжан потянул ее назад.
– Она же этого не сделает, не может же она…
Петрова знала лучше. Она вздрогнула, когда Екатерина всадила пулю в пол рядом с ее ногами. Выстрел разрушил ее спокойствие, и она почувствовала отчаяние. Ужас.
– Мама, оставь его в живых. Он не виноват.
– Ты считаешь меня дурой? – проговорила Екатерина. – Василиск с удовольствием жил бы в его голове. Мне нужно уничтожить вас обоих. Или ты можешь просто вернуть мне то, что украла.
– Мама, – прошептала Петрова, – все не так просто.
Она чувствовала, как василиск внутри нее мечется. Он никогда добровольно не вернется в голову Екатерины.
– Выбор за тобой. Давай. В шлюз.
– Зачем вам это нужно? – спросил Чжан. – Вы же знаете, что это за штука! Чего вы добиваетесь?
– Власти, – ответила за мать Петрова. – Единственное, чего мама добивается. Она хочет власти, даже если это означает командовать кучкой колонистов на…
– Ну что за дура. Ты думаешь, я хочу власти? Чтобы потешить свое эго? – Екатерина выглядела оскорбленной. – Я не хочу быть главной. Никогда этого не хотела.
– Тогда… почему… – Петрова покачала головой. – Не понимаю. Ты готова убивать ради власти, но не хочешь ее? Почему? Зачем все это?
– Потому что я единственная, кто может выдержать бремя власти. – Екатерина разочарованно выдохнула. – В том-то и дело. Другие не смогут справиться с давлением. Никто не сможет принять сложные решения. Без меня все развалится. У меня нет выбора. Меня избрали на роль лидера, и, в отличие от всех остальных, я не уклонюсь от долга.
– О, – сказал Чжан. – Теперь я понял…
Екатерина моргнула. Казалось, она хотела услышать, что он скажет дальше.
– Какая же вы тварь, – закончил Чжан.
Глаза Екатерины блеснули сталью.
– Шлюз, – велела она. – Быстро.
Петрова на дрожащих ногах полезла в люк. Чжан шагнул следом.
Люк за ними захлопнулся. Внутри не было света, и внезапное возвращение в абсолютную темноту шокировало. Петровой показалось, что она не может дышать.
– Она блефует, – уверенно произнес Чжан. – На самом деле она не убьет нас.
Петрова ничего не ответила. Она знала свою мать лучше.
167
Паркер мчался по коридору верхом на скорпионе. Робот нелепо подпрыгивал на пяти конечностях. Шестая, поломанная в нескольких местах, сильно дергалась.
Но тряска не могла помешать Паркеру. Не сейчас. Не когда у него наконец появился шанс.
Петрова там, впереди. Живая – он не знал этого наверняка, но верил. Через секунду он найдет ее, спасет и…
И неважно, что будет потом.
Плут завернул за угол и заскользил по палубному настилу, ноги бешено дрыгались, отталкиваясь от стен.
Они, голограмма и робот, двигались как единое существо. Паркеру казалось, что он кентавр, что Плут – его тело и это тело отвечает на
