Рай-1 - Дэвид Веллингтон
Иногда она даже задумывалась, а не приказала ли это сделать ее мать.
Она разглядывала тонкие волоски на тыльной стороне руки. Выступающие кости запястья. Она вытянула пальцы, а затем сжала их в кулак. Рука не закрылась как следует. Интересно почему.
– Ты можешь заколоть волосы. Или… Ну, знаешь. Уложить их.
Она подняла взгляд на Родиона, забыв о руке.
– Ты уже говорил это.
Или нет?
– Ты умеешь танцевать? Я могу научить тебя, если ты не умеешь, – предложил он и схватил ее за руку. За левую руку. И положил ее себе на бедро, чуть выше пояса плавок.
– Ой, – сказала она.
– Я сделал тебе больно? – Он отпрыгнул назад, словно его ужалила пчела. Она увидела страх на его лице. Иногда казалось, что он вообще боится к ней прикасаться.
– Просто мышечная судорога.
Она посмотрела на свою руку. Левую.
Ее раненая рука.
Она заставила себя сжать кулак. Сжала так сильно, как только могла.
По руке пробежала жгучая боль, в локте сверкнули молнии. Она задыхалась от напряжения и боли, но да – в голове начало проясняться. Мысли начали выстраиваться в ряд.
Родион не был похож на Родиона. Почему? Почему она чувствовала себя так странно в этом теле, словно оно не принадлежало ей?
– Что-то происходит, – поняла она. – Это… это все не…
«Не реально», – собиралась закончить она.
Родион стоял над ней. Смотрел сверху вниз. Он уже выглядел не странно, а вполне уверенным в себе, у него был жесткий рот и хмурое лицо.
– Может быть, нам нужно посадить тебя в ящик, – сказал он.
Это был не его голос. Это был не голос Родиона.
Это был голос ее матери.
Она посмотрела в его глаза – его, Родиона, или кого-то еще, неважно. Она не увидела в них ничего, кроме льда. Совершенный, расчетливый холод. С таким же успехом это мог быть искусственный интеллект.
Она открыла было рот. Родион поднял одну бровь, как бы предупреждая.
– Я бы… Хм, – замялась она. – Для меня было бы честью танцевать с вами, Родион Семенович.
Он протянул руку. Она приняла ее.
И уже через мгновение она смеялась, когда он закружил ее по настилу, деревянные доски которого раскалились как угли под нежной кожей ее ног.
148
– Просто дыши, хорошо? Попробуй. Постарайся дышать. – На Чжане была тяжелая респираторная маска и очки, поэтому пациент не мог видеть его рот. Он поднял подбородок, затем снова опустил его. Поднял, потом опустил. Задавая ритм.
Пациент обливался потом. Его лицо было ярко-красным, как будто от напряжения. Это был тридцатидвухлетний мужчина-инженер, в целом здоровый. За исключением того, что, судя по данным биотелеметрии, у него сильная дыхательная недостаточность. Мужчину звали Карл. Чжан, конечно, знал его. Однажды они вместе играли в карты. В колонии живет триста человек, все знали всех.
– Вдох, выдох, – говорил Чжан и покачивал подбородком.
Карл выглядел до абсурда благодарным за напоминание.
Позади него Холли разговаривала с Кой.
– Никаких признаков бактериологической, вирусной или грибковой инфекции. Ничего, на что мы могли бы проверить. Мы все еще пытаемся исключить заболевания нервной системы, но вероятность их мала.
Вмешался Главк.
– Большинство подобных болезней встречается в популяциях, практикующих антропофагию или, как минимум, потребление мозговой ткани животных.
– Антропофагия? – переспросила Кой.
– Каннибализм, – ответила Холли. – Думаю, мы можем это исключить.
– Тогда что же это? У меня уже два человека умерли. Еще четверо под постоянным присмотром. У нас не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких, и Ханна из производственного отдела говорит, что мы не можем произвести больше. Пожалуйста, скажите, что мы можем что-нибудь сделать.
– Вдох, выдох, – повторял Чжан.
Карл снова перестал дышать. Его глаза остекленели, а голова начала клониться вперед.
– Карл! Карл, послушай меня, – позвал Чжан. – Посмотри на меня! – Он схватил Карла за подбородок и потянул его вверх. Восковая бледность лица сменилась прежним румянцем. – Компрессионный мешок! Быстро!
Холли схватила мешок и бросила ему. Чжан пристегнул маску к лицу Карла и начал сжимать мешок, нагнетая воздух в легкие. Дышать за него.
– Они как будто потеряли самый главный рефлекс, – объяснила Холли. – Им приходится думать о каждом вдохе. Если они отвлекаются или слишком устают, они просто перестают дышать. И не начинают снова, если только не думают об этом сознательно.
– Я знаю симптомы, доктор. – Кой встала рядом с Чжаном. – Ваша задача – выяснить причину. И, что гораздо важнее, понять, как устранить ее. Чем лечить? Лэй? Ваше слово?
Чжан был занят. Он продолжал сжимал мешок, затем медленно отпускал, чтобы вывести углекислый газ из легких Карла.
Кислород внутрь, углекислый газ наружу. Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
– Как мы можем спасти этих людей? – спросила Кой.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
149
Она поняла, что никогда раньше не носила чулки.
Мамин личный помощник разложил на кровати платье для танцев. В нем не было ничего особенного. Лиф скромного кроя и юбка, опускающаяся ниже колен. Девственно-белая ткань. К платью прилагались перчатки длиной до локтя, скромная диадема и пара белых танцевальных туфель на коротком прочном каблуке. Рядом с туфлями лежала пара аккуратно сложенных черных шелковых чулок. В школе она носила леггинсы под форму, но тут нечто совершенно иное. Чулки были такими, какие носят женщины, а не девушки. В них было что-то изысканное и таинственное. Словно, надев их, она попадала в какой-то новый мир, где все было гораздо серьезнее и реальнее.
В отличие от этого мира? Насколько реальным ей хотелось бы, чтобы все было?
– Выглядят хорошо, но на ноге ведут себя непредсказуемо. Я бы вообще отказалась от них.
Саша глубоко вздохнула. Ей потребовалась секунда, чтобы выпустить воздух обратно, как будто она забыла, как дышать нормально. Она медленно повернулась, опустила подбородок, руки по швам.
– Здравствуй, мама.
– О, перестань, – велела Екатерина. – Отставить, ради бога. Ты не мой солдат, это они должны быть всегда начеку, когда я вхожу в комнату.
Она была в мундире, поверх которого накинута огромная шаль, и она влетела в спальню Саши как товарный поезд, выходящий из туннеля. Саша посторонилась, чтобы мама могла подойти и сесть на кровать.
– Ты взрослеешь, – сказала Екатерина. – Пора бы тебе научиться одеваться по-человечески. Я полагаю, ты пойдешь сегодня на танцы? Ты умеешь танцевать, Сашенька?
– Родион меня учит, – ответила Саша, посмотрев на платье.
– Родион. Этому мальчику не помешала
