Рай-1 - Дэвид Веллингтон
– Актеон, – позвал он. – Ты успел проверить варианты, которые я тебе дал?
– Да, – ответил искусственный интеллект. – Боюсь, результаты не изменились. Учитывая текущее состояние «Алфея», даже с капитаном Паркером за штурвалом у нас нет шансов найти курс, который позволит нам достичь «Пасифаи», не будучи перехваченными по меньшей мере двумя военными кораблями. Мы окажемся в зоне действия дальнобойного оружия по меньшей мере двадцати пяти кораблей, как только попытаемся приблизиться.
Робот, конечно, уже знал это. Он прогнал цифры через свой процессор и пришел к тем же выводам. Он не понимал, зачем попросил Актеона перепроверить. Возможно, после долгого пребывания рядом с людьми он начал перенимать их неуверенность.
– А как насчет моей идеи? – спросил Паркер.
Плут поискал подходящий звуковой файл для выражения насмешки. Через несколько миллисекунд он сдался.
– Слушай, идея не ужасна, просто основана на плохом понимании законов физики.
– Да ладно, – сказал Паркер.
– Ты хочешь, чтобы я создал свои копии. Достаточное число, чтобы уничтожить весь флот.
Робот задумался о том, насколько это глупо. Во-первых, он робот, а не боевой крейсер. Конечно, он мог бы создать тело, где вместо рук – лезвия ножей, или, может, приделать себе лазерный глаз или что-то типа того. Но не ракетную установку или ионную пушку.
– У нас достаточно сырья на «Алфее», я смогу сделать, наверное, десять своих копий, – терпеливо объяснил он. – Десять копий, которые будут уничтожены в первые полсекунды или около того при любом столкновении.
Паркер зарычал от сдерживаемой ярости. Он не отрывал взгляда от телескопов.
– Черт побери. Если бы у нас было больше информации…
– Все равно не сработает. Требуется около десяти минут, чтобы создать новое тело. Сколько копий нужно? Сотня? Допустим, у нас есть сырье, и я смогу создать тысячу тел. Десять тысяч. – Плут покачал головой, хотя Паркер на него не смотрел. – Дай мне пару дней, и тогда я смогу отправиться на каждый корабль, а ты будешь смотреть, как они погибают.
– Значит, мы сделаем столько тел, сколько потребуется.
– Это не сработает, потому что мне придется распределить свое сознание между всеми телами. Каждый раз, когда я создаю новое тело, мой интеллект сокращается вдвое. Раздели меня на тысячу тел – и все они окажутся настолько тупыми, что едва поймут задачу.
– Мне неинтересно слушать, почему что-то не работает, – сказал Паркер и глубоко вздохнул. – Нет, должно быть что-то, что мы можем сделать. – Он снова осмотрел сто пятнадцать кораблей, представленных в виде крошечных точек на экране. – На борту каждого из этих кораблей должны быть 3D-принтеры, верно?
– Конечно, – ответил Плут. – И что?
– Мы можем совершить налет только на один корабль. Забраться на борт и забрать сырье из их хранилищ. Сделаем больше копий. И повторим со следующим кораблем.
Плут просмотрел свою базу данных аудиофайлов. Он хотел выбрать запись с издевательским смехом. Но пока искал, кое-что пришло ему в голову.
– Подожди, – произнес он. – Ты только что сказал…
– О налете на другой корабль?
– Нет. Это глупость. Но про сырье… – Он обдумал новую идею. – Может быть. Может быть, там есть рациональное зерно.
147
Летом в Севастополе сорок градусов по Цельсию. Они решили, что вода поможет им охладиться, но от жары не было спасения. На Саше не было ничего, кроме купальника, и она вскрикивала каждый раз, когда наступала босыми ступнями на пятно солнечного света. Они присели на скамейку с видом на Артиллерийскую бухту. Саше нравилось наблюдать за тем, как вздымаются и опадают волны. Родион говорил о политике, о занятиях, которые посещал. Ни о чем, что требовало бы от нее ответа.
Она смотрела на море.
Море…
Что-то было. Что-то в море, но она не могла разобрать, что именно. Яркое пятно, словно там, внизу, находилась какая-то огромная рыба. Казалось, что рыба смотрит на нее. Саша встала.
Не успела она дойти до воды, как к ней подбежал Родион с парой мороженых в руках. Он подмигнул ей, протягивая одно.
– Там что-то было, – проговорила она. – В воде.
– Поторопись, – сказал он ей со смехом. Мороженое уже таяло, ярко-синими каплями капало на камни.
– Что это за вкус? Я помню этот день, но я… Не могу вспомнить, что…
Родион протянул руку и осторожно коснулся локтя. Этого было достаточно, чтобы успокоиться. Она забыла все, о чем думала. Все исчезло. Она посмотрела на море, но там не было ничего, кроме волн и круизного лайнера, ползущего вдоль горизонта.
В голове не осталось мыслей. Она отвлеклась. Не могла понять, что ее сбило с толку. Наверное, это из-за жары.
– Прости, о чем ты говорил?
– Будут танцы, – ответил он. – Сегодня вечером на пирсе. Я спросил, не хочешь ли ты пойти. Уверен, твоя мама разрешит. Там только военные и их семьи, так что мы будем в хорошей компании. Пожалуйста, скажи, что пойдешь. Я так хочу увидеть тебя в платье. Думаю, ты будешь выглядеть потрясающе.
Саша едва слышала его. Капля расплавленного мороженого пролилась ей на руку.
На ее левую руку.
С ее левой рукой было что-то… что-то не так.
Она швырнула рожок на дощатый пол. Чайки закричали и бросились за ним, стая мгновенно подралась. Она не обратила на них внимания.
Ее рука. Ее левая рука. Ее… раненая рука? Почему она так о ней подумала? Да, она была правшой, но…
– Ты можешь заколоть волосы. Или… Ну, знаешь. Уложить их.
– Что, как Екатерина? – рассмеялась она и потянулась к своим волосам, чтобы просунуть пальцы в беспорядочные кудри и взбить их, словно в насмешку над знаменитой прической своей матери.
Но не успела она это сделать, как снова заметила руку.
Почему рука продолжает удивлять ее? Такая бледная, худая.
Перед тем как ей разрешили приехать в Севастополь, ей сделали укол. Доза генной терапии, направленная на то, чтобы кожа не поглощала ультрафиолетовые лучи. Это защищало ее от рака, и теперь ей казалось, что рука белая, как одна из чаек. Для сравнения: даже после нескольких недель пребывания на берегу кожа Родиона стала красивого бронзового оттенка.
Такая бледная… как фигура под водой. Она покачала головой.
Бессмыслица. Она подумала о своей слишком бледной коже и таких тощих руках. Она была такой юной.
Родион на два года старше, ему восемнадцать лет, и она гадала, что он мог в ней найти.
Она подозревала, что знает правду.
Она подозревала, что
