Церера - Екатерина Алферов

Мы с Августом не обсуждали это долго. Он поддержал мое решение, сказав, что видит, как загораются мои глаза, когда я говорю о работе.

И вот, спустя десять лет после рождения Стеллы, я почувствовала в себе силы начать возвращаться в прежнее русло. Я решила начать с просветительской деятельности и лекций. Это позволило бы мне постепенно войти в профессию, не жертвуя сразу всем временем с семьей.

Я была полна энтузиазма и новых идей. Материнство дало мне уникальный опыт и новый взгляд на многие вещи. Теперь я могла совмещать научные знания с житейской мудростью, что, как я надеялась, сделает мои лекции более глубокими и интересными.

Начиная этот новый этап, я чувствовала и волнение, и радость. Я знала, что впереди меня ждет много работы, но была готова к этому. Мои дети и муж поддерживали меня, и с их любовью я была уверена, что смогу достичь новых высот в своей карьере, не теряя при этом самого главного — своей семьи.

Одним из моих любимых публичных проектов стали лекции по науке для школьников. Эту инициативу щедро спонсировала сестра Августа, Нонна. Она всегда была страстным сторонником образования и, узнав о моем желании вернуться к научной деятельности, предложила свою поддержку.

Я с энтузиазмом погрузилась в этот проект. Разрабатывала интерактивные программы, придумывала увлекательные эксперименты, которые можно было провести прямо в классе. Видеть, как загораются глаза детей, когда они начинают понимать сложные научные концепции, было настоящим счастьем.

Нонна часто присутствовала на моих лекциях, сидя в последнем ряду с довольной улыбкой. После каждого занятия она подходила ко мне с новыми идеями и предложениями, как сделать программу еще лучше. Ее энтузиазм был заразителен, и я чувствовала, что вместе мы действительно можем изменить отношение молодого поколения к науке.

И вот однажды, после очередной успешной лекции, Нонна подошла ко мне с загадочной улыбкой.

— Юлия, у меня для тебя интересное предложение, — сказала она, протягивая мне конверт.

Я открыла его и не поверила своим глазам. Это было официальное приглашение прочитать серию лекций в кадетском корпусе рейнджеров.

— Но… как? — только и смогла выдавить я.

Нонна рассмеялась.

— У меня есть связи, дорогая. И, знаешь, твои лекции произвели впечатление не только на школьников. Командование корпуса считает, что будущим рейнджерам не помешает немного больше научных знаний.

Я была в полном восторге. Возможность поделиться своими знаниями с будущими защитниками галактики казалась невероятной честью. В то же время я почувствовала легкое волнение. Эта аудитория будет сильно отличаться от моих обычных слушателей.

— Не волнуйся, — сказала Нонна, словно читая мои мысли. — Ты справишься. Просто будь собой и покажи им, насколько увлекательной может быть наука.

Я кивнула, чувствуя, как во мне растет решимость. Это был шанс не только поделиться знаниями, но и, возможно, изменить представление будущих рейнджеров о роли науки в их работе.

— Спасибо, Нонна, — сказала я, крепко обнимая ее. — Я не подведу.

— Я знаю, дорогая, — ответила она с улыбкой. — Ты никогда не подводишь.

Возвращаясь домой, я уже начала обдумывать темы для лекций. Я была полна энтузиазма и готова к новому вызову.

Но в день моей первой лекции в кадетском корпусе рейнджеров всё пошло наперекосяк с самого утра. Я проснулась раньше обычного, чтобы подготовиться, но едва успела выпить кофе, как началось настоящее светопреставление.

Стелла, наша младшая, устроила такую истерику, какой я не видела уже очень давно. Она категорически отказывалась идти в школу, кричала, плакала и цеплялась за меня с такой силой, словно от этого зависела её жизнь.

— Не хочу в школу! Не пойду! И ты никуда не пойдёшь! — кричала она, заливаясь слезами.

Я пыталась успокоить её, обнимала, говорила ласковые слова, но ничего не помогало. Стелла была безутешна. Её эмоции были настолько сильными, что я чувствовала, как начинаю тонуть в них сама.

Август, который должен был уйти на работу, задержался, пытаясь помочь. Но даже его спокойный голос и уверенные объятия не могли унять бурю эмоций нашей дочери.

— Мама, пожалуйста, не уходи! Останься дома! — умоляла Стелла, и её глаза были полны такого отчаяния, что у меня сжималось сердце.

Я пыталась понять, что вызвало такую реакцию. Может быть, ей приснился плохой сон? Или она почувствовала что-то, чего не могли уловить мы? Её эмпатические способности иногда преподносили нам сюрпризы.

Время шло, а ситуация не улучшалась. Я уже начала серьёзно беспокоиться, что опоздаю на лекцию. Чувство вины за то, что я собиралась оставить расстроенного ребёнка, боролось с ответственностью перед кадетами, которые ждали меня.

Август предложил остаться дома со Стеллой, но я знала, как важна была его работа. К тому же, часть меня боялась, что если я поддамся сейчас, то это может стать проблемой в будущем.

— Стелла, милая, — я присела перед ней, глядя прямо в заплаканные глаза. — Я знаю, что ты расстроена. Я чувствую твой страх и твоё беспокойство. Но я должна идти, и ты тоже должна идти в школу. Я обещаю, что вернусь, как только закончу. И мы обязательно поговорим о том, что тебя так расстроило.

Она всхлипнула, но, кажется, немного успокоилась. Я чувствовала, как её эмоции начинают утихать.

— Правда обещаешь? — спросила она тихо.

— Правда, — я поцеловала её в лоб. — Я всегда возвращаюсь к тебе, помнишь?

В конце концов, Стелла согласилась пойти в школу, хотя всё ещё выглядела несчастной. Я отправилась на лекцию с тяжёлым сердцем, чувствуя себя разрываемой между материнским долгом и профессиональными обязательствами.

Всю дорогу до кадетского корпуса я не могла перестать думать о Стелле, надеясь, что с ней всё будет в порядке. Я знала, что должна сосредоточиться на предстоящей лекции, но материнское беспокойство не отпускало меня. Этот день стал для меня настоящим испытанием, напомнив, насколько сложно бывает балансировать между семьёй и карьерой.

Интерлюдия: Дети.

Август проснулся от приглушенных рыданий. Часы показывали три часа ночи. Юлия рядом тоже зашевелилась, но он мягко коснулся её плеча:

— Спи. Я разберусь.

Он уже знал, кого найдет в детской. Томас, их старший, снова сидел, забившись в угол между кроватью и стеной. В темноте поблескивали мокрые от слез глаза.

— Эй, солдат, — тихо позвал Август, присаживаясь рядом. — Опять тяжелая ночь?

Девятилетний Томас кивнул, вытирая слезы:

— Я не хотел никого будить. Просто… они все так громко чувствуют.

Август понимающе кивнул. Соседи за стеной снова