Вместе - Дэйв Эггерс
– Перепроизводство – это серьезная проблема, – сказала Джоан.
– Серьезная проблема – это традиционная модель продаж, – поправила Прити. – Все ее элементы – издевательство над окружающей средой. Сначала они строят эти жуткие торговые центры, потом забивают их товарами со всего мира с ужасными экологическими издержками, после чего в течение месяца выставляют эти товары, надеясь, что их купят. Половина не продается, и их приходится либо везти обратно, либо сжигать. Просто уму непостижимо!
– Ани штаралишь как могли. – Ро тестировала приспособление для отбеливания зубов. – Они старались как могли, – повторила она, вынимая штуковину изо рта. – Но теперь у нас есть определенность.
– Теперь можно поставлять только то, что было заказано, – пояснила Джоан. – Одна рубашка – один покупатель, никаких премудростей, никаких отходов. Поэтому розничная торговля должна умереть. Корень зла – это обычные магазины из кирпича и бетона, к которым все привыкли. Именно они создают отходы! Только в нашей стране на свалки ежегодно отправляется сто миллиардов тонн вещей. Уровень углекислого газа сейчас самый высокий за три миллиона лет!
– Следующий шаг – это контроль производства, – сказала Ро.
– Даже при модели прямых поставок компании все равно производят больше, чем могут продать, – заметила Прити.
– Традиционно они получают заказы от магазинов, – вступила в разговор еще одна женщина – кажется, Джемма. – Магазин в Бозмене может сказать: пришлите нам двенадцать таких рубашек. Тысяча других магазинов сделает то же самое, и производитель примерно поймет, сколько нужно изготовить.
– Но магазины все равно могут вернуть нераспроданные остатки, – возразила Джоан.
– Значит, задача состоит в том, чтобы точнее определять спрос, и тогда будет меньше отходов, – сказала Прити.
Дилейни ждала, пока кто-нибудь объявит, что “Вместе” находится в самой выгодной позиции, чтобы решить эти проблемы раз и навсегда. Вернулась Хелен.
– Очевидно, – заявила она, – что “Вместе” находится в самой выгодной позиции, чтобы решить эти проблемы.
Следующие полтора часа Дилейни водили по всему офису, предлагали оценить то или это, пойти куда-нибудь с Берит, а потом вернуться и посмотреть презентацию, которую только что подготовила Прити или Ро. В одиннадцать половина сотрудников прервалась на перекус у высокого стола. Еду привезли на тележке трое мужчин в желтых комбинезонах. Тарелок, как обычно, не было. Пока Дилейни ела скон и салат из фенхеля, Берит разглядывала ее рубашку.
– Синтетическая, – наконец вынесла она вердикт. – Почему?
Дилейни была уже готова к такому вопросу.
– Она винтажная.
Отчего-то она решила, что пользоваться старыми вещами лучше всего – и уж точно лучше, чем делать новые. “Старое надежнее”, – учили ее в старших классах.
Берит взглянула на Джоан, словно прося разрешения. Джоан пожала плечами.
– Твоя рубашка сыплется, – сказала Берит. – Не потому что она старая, а потому что это неизбежно. С нее постоянно отлетают микроволокна. Когда ты ходишь, когда ты двигаешь руками. И особенно когда ты ее стираешь. И каждое из этих микроволокон в конечном итоге попадает в воду. Вот по этой причине люди пассивно потребляют такое количество пластика.
Дилейни не знала, что на это сказать.
– Короче говоря, – подытожила Берит, дергая себя за выбившуюся соломенную прядь, – все мы так или иначе пьем твою рубашку.
– Спасибо, – почему-то сказала Дилейни, и ей стало стыдно.
И в этот момент ей стало окончательно понятно, на чем держится деятельность ТУ. Покупая отобранные ими товары, человек получает возможность не быть соучастником в разрушении планеты, а значит – не испытывать стыда.
Скажите мне, что купить. Скажите мне, как не причинить вреда.
– Раньше мне, как и всем, нравился обычный шопинг, – поделилась еще одна женщина. Манса? Она выглядела очень молодо, буквально как школьница, – личико сердечком, четырехдюймовые пробковые каблуки. – Идешь в торговый центр и разглядываешь тысячу блузок, при этом понятия не имеешь, где их сделали, из чего и как там обращаются с рабочими.
– После того как мы одобряем товар, его продажи взлетают до небес. – Это кто, Джема? Дилейни окончательно запуталась в этих женщинах.
– Поэтому здесь и нет камер, – заметила Ро. – Раньше биржа могла наблюдать за нашими совещаниями, и там творилось бог знает что, какие-то американские горки. Так что пришлось вмешаться Комиссии по ценным бумагам. И теперь мы невидимы. Очевидно, что наша деятельность помогает производителям. Стимулирует их к правильному корпоративному поведению. Сейчас они из кожи вон лезут, чтобы нам понравиться.
– Постепенно все больше компаний на рынке начинают копировать эти методы, – сказала предположительная Джема. – И когда они считают, что готовы, наших представителей приглашают для экспертизы. Если мы можем поддержать нового игрока, значит, в мире прибавилось добра.
– Но это работает только при достаточно большой потребительской базе, – подхватила Джоан. – И если покупатели переключаются с одного товара или марки на другие, эффект реально заметен. Так что мы придумали подписки. Это обязательство покупать только у тех компаний, которые мы одобрили. По сути, мы – добрые советчики, которые говорят: “Эй, ты что, правда хочешь купить своей любимой дочурке Сиене эту дешевую пластиковую игрушку? Она же сплошь из токсинов и неперерабатываемых полимеров и отправится на свалку к концу месяца!”
– Чтобы спасти планету, нужно отказаться от чрезмерного выбора, – кивнула Берит. – Обратила внимание на плакат наверху? То же самое, просто немного порезче.
– О боже, вы это видели? – вдруг вскрикнула Прити.
“Эластичные” собрались вокруг нее и начали обсуждать какое-то новое приложение под названием “Дружок”. Кузина Прити, живущая в Мумбаи, сказала, что приложение теперь повсюду. За неделю его скачали больше сорока миллионов индийских пользователей.
– Выведи на экран, – сказала Джоан. – Глупо толкаться вокруг телефона.
Дилейни посмотрела на большой экрна. На нем появилось женское лицо в рамке.
– Это моя кузина Урмила, – пояснила Прити.
Дилейни перестала дышать. Это же “АутенДруг”. Идея осталась прежней, но само приложение было разработано гораздо тщательнее и теперь называлось “Дружком”.
– Отвратительное название, – сказала Джоан. – Уже его ненавижу.
– Ты что! – воскликнула Прити. – Это же как детектор лжи. Оно сообщает тебе, откровенен ли с тобой человек, правду ли он говорит. “Дружок” чувствует любую нечестность. Видит все скрытое, умалчиваемое. Как это называется? Хитрость?
– Оно умеет чувствовать хитрость? Какой мрак, – заметила Джоан.
– А что там за большие цифры в углу? – спросила Хелен.
В правом верхнем углу экрана, выше лица Урмилы, пульсировало число 88.
– Это общее качество дружбы, – объяснила Прити. – Вы же знаете статистику. Здоровье и долголетие очень сильно зависят от наличия настоящих друзей, потому и слоган такой. – Она показала в левый верхний угол экрана, где строгим шрифтом было написано: “Кто твои настоящие друзья?”
– И
