Вместе - Дэйв Эггерс
– Тут такое не пройдет! – объяснил Алессандро. – Ты находишься в мировом центре исследований движения глаз. Ты должна прочитать все до последнего слова!
И Дилейни пришлось читать соглашение о неразглашении до последнего слова, пока Эрик и Алессандро спорили, кто из них знал заранее, что она попытается подписать документ, не прочитав его. В конце концов они сошлись на том, что оба так и думали и что поэтому было очень смешно наблюдать за ней. Тем временем Дилейни отметила, что запах Эрика усиливается всякий раз, когда он двигается или говорит, а когда смеется своим хриплым смехом, то становится, кажется, вдвое заметнее. Когда она закончила читать, в верхнем правом углу экрана планшета загорелся зеленый огонек, и теперь она уже смогла поставить подпись. Алессандро взял планшет и снова удалился. Эрик откашлялся.
– Это не специально для тебя. Это должен сделать каждый новый человек в отделе. Так лучше всего демонстрировать технологию – как она работает и как будет использоваться. Знаешь, на чем она основана? – Он не стал ждать ответа. – Давай объясню. Смотри на экран. На что угодно, что притянет твой взгляд.
Монитор ожил, показывая набор движущихся фигур и картинок. Она посмотрела на оранжевый треугольник, кошку, сидящую на дереве, и вереницу похожих на сперматозоиды закорючек, пересекшую экран по диагонали.
– Когда ты смотришь на монитор, в твои зрачки направляется инфракрасный луч. Он создает отражения в зрачках и на роговице. Инфракрасная камера отслеживает вектор между роговицей и зрачками, и таким образом можно определить, на что конкретно ты смотришь. Это также позволяет отметить, на чем ты фиксируешь взгляд, в каком порядке смотришь на вещи – эта иерархия очень важна для наших исследований – и к чему возвращаешься неоднократно.
– То есть программа записывает, на что я смотрю и как долго.
– Именно, – радостно подтвердил Эрик, и вокруг него распространилась волна запаха.
– Но разве это законно? – спросила Дилейни.
Эрик явственно напрягся, и она поняла, что совершила первую ошибку. Она попыталась исправиться:
– Я имею в виду, неужели никто не пытался подать за это в суд?
– Пытались, – сказал Эрик, и его запах ожил, словно между ними прошел невидимый хищник. – И в некоторых городах и штатах существуют законы, ограничивающие применение этой технологии. Но уже миллионы систем ее используют. Например, она уже давным-давно применяется в тесте на скрытые ассоциации, в тесте Струпа и, разумеется, в исследованиях восприятия объектов, зависящих от направления взгляда.
– Конечно, – согласилась Дилейни, серьезно кивая.
– Это очень важно для диагностики аутизма и целого ряда других неврологических расстройств, – продолжал Эрик, успокаиваясь.
– Думаю, не важно, а крайне необходимо.
– Проблема существует только с отдельными аспектами нейромаркетинга. Я тоже думаю, что тайно регистрировать эмоциональную реакцию покупателей неправильно. Я высказывался против этого в нескольких своих постах, которые широко разошлись здесь, в компании.
Дилейни с жаром закивала.
– Да, мне кажется, я их видела! – сказала она и тут же выругала себя за ложь. Уж можно не сомневаться, что у них есть способ выяснить, видела она что-то или нет.
– Но отслеживание движений глаз, – продолжал он, возвращаясь на комфортную территорию менторства, – просто для определения того, на что и как долго смотрит человек, – это абсолютно логично. Все началось с маркетинга. Рекламодатели хотят знать, на что вы смотрите. На что вы реагируете. И это ценно не только для тех, кто делает рекламу, но и для аудитории. Плохую рекламу она проигнорирует, тот, кто ее сделал, найдет новое направление работы, и вы больше не увидите того, что вам не понравилось. Но если что-то окажется успешным, глаза к нему потянутся, и остановятся на нем, и рассмотрят подробности, а потом то, что привлекло и удержало внимание зрителя, можно будет повторить.
– Идеальный симбиоз, – восхитилась Дилейни и наконец-то увидела, как Эрик улыбнулся. – Это единственный конструктивный способ определить, что на самом деле видит, читает и на что реагирует человек.
– Так и есть, – подтвердил он, и Дилейни почувствовала, что снова начинает ему нравиться. – Так что польза этой технологии для рекламщиков стала толчком для ее развития. Но потом кино- и телекомпании тоже стали просить данные, и это был огромный прорыв. Было даже весело, потому что, работая с первой тестовой группой зрителей, мы обнаружили, что на одну очень высокооплачиваемую актрису они на самом деле не хотят смотреть. Как только она появляется на экране, взгляды – целых семьдесят семь процентов! – шарахаются от нее как от чумы. Можешь быть уверена, что эти данные повлияли на ее последующие гонорары.
Дилейни улыбнулась, но потом решила, что должна более явно проявить одобрение.
– Ха! – сказала она.
– Так что же будет, если применить эту идею к любому фильму или шоу? Что реально притягивает взгляды? Взрывы, женская грудь, накачанный пресс – это было ясно и раньше. Но, оказывается, есть и менее очевидные вещи. Определенные виды одежды, города, декор, выражения лиц, животные, дети имеют высокие показатели. Если бы ты знала то, что знаю я, то понимала бы, насколько серьезно это уже повлияло на кинопроизводство. А может быть, ты даже замечала, что в новых фильмах значительно увеличилось количество маленьких, но не грудных детей и собак среднего размера?
– Замечала, – солгала Дилейни.
Эрик кивнул.
– И стало меньше людей с большим весом. Меньше романтических сцен между людьми старше 65. Меньше съемок в Балтиморе и на Ближнем Востоке. Но вообще это все примитивно. Главное направление, которое меня вдохновляет, – это образование. Я был учителем год после колледжа. Учил девятиклассников в пригороде Денвера.
– Круто, – нашлась Дилейни.
– Я задавал им что-то прочитать на неделю, совсем немного, десять-пятнадцать страниц, но у меня не было никакой возможности выяснить, кто из них действительно что-то прочитал. Когда мы дали им электронные книги, мы, по крайней мере, смогли узнать, какие страницы они пропускают и сколько времени уделяют каждой странице. Но детишки умудрились и это обойти. В конце года один ученик показал мне, как он листал Толстого, отмеряя нужное количество минут на каждую страницу своей электронной книги, а сам в это время смотрел видео мотоциклетных аварий в Бразилии. Ему достаточно было одной руки на книжке, а смотрел он при этом в телефон!
– Ужасно!
– Но представь, если бы можно было отслеживать взгляд. Мы бы точно знали, все ли прочитал ученик. И у нас было бы поколение, которому не просто задавали “Анну Каренину”, а которое ее действительно прочитало!
Дилейни предположила, что слово следует произнести по слогам, и пропела его Эрику – “У-ди-ви-тель-но!” –
