2048. Все детали - Мерси Шелли
Сами непризнанные гении, как оказалось, имели вполне пропорциональное телосложение. Басс невозмутимо прошёл к стойке, делая вид, будто совершенно не удивлён превращением одного из каменных идолов Шона в недокормленного журавля, а двух пивных кружек – в тонконогих стеклянных танцоров. Поставив саквояж на барную стойку, он заметил, что и ей досталось. Половина толстого дубового бруса теперь являла собой ажурную ограду из неестественно вытянутых цветов, которые словно бы выращивались в подвале. Даже здесь рубилам удалось создать эффект больных ног.
Появление чересчур смелого посетителя прервало работу над оградой. Двое у стойки повернулись к Бассу, лениво покачивая в воздухе белыми стеками. На концах стеков мерцало голубое пламя.
Из-за недорезанной части стойки вынырнул хмурый Шон. Судя по отсутствию одной из бакенбард, его совсем недавно подстригали всё теми же стеками. Из-за этой парикмахерской асимметрии Шон, крупный и угловатый, стал совсем похож на гигантского Пиноккио, вырубленного из такого же дубового бруса, как и стойка его бара. Даже возникало желание перегнуться через стойку и поглядеть, нормальные ли у него ноги.
– Не подскажете, как пройти на кладбище? – громко и очень дружелюбно спросил Басс, обращаясь сразу ко всем.
В следующий момент его нос оказался прижат к стойке, а руки вывернуты за спину. В шею с двух сторон упирались горячие концы стеков. Для самого Басса, всё ещё находящегося «под креветкой», мгновение опять растянулось в неторопливый ролик о глубоководной жизни. Особенно забавно выглядела замедленная бледность Шона: даже его знаменитые веснушки перестали быть рыжими, но очень плавно. Так поутру затухают угли в камине какой-нибудь неоархаичной гостиницы.
– Сальвадор, ну-ка сделай доктору рентген! – крикнул тот крепыш, что держал Басса справа.
– Сколько раз тебя учить, Шемяк… – Один из сидящих за столиком развернул ладонь в сторону Басса и вяло помахал ею влево-вправо. – Сначала проверять надо, потом хватать, а не наоборот. Тоже мне, рубец.
Басс закрыл глаза, считал с искина диагностику и подумал, что Шон мог бы сейчас загадать желание. Хотя «швейцарка» у парня была не хирургическая, а скульпторская, в ней стоял мультисканер той же модели, что и в руке Басса. А Шон сидел как раз между ними.
– У него только докторская ручка, уколы делать, – объявил вялый со сканером. – Камилла, может отрежешь ему сразу обе? Он будет похож на твою гениальную…
Он поперхнулся на полуслове и схватился за пах: девушка, сидевшая рядом, молча ткнула ему стеком между ног. Остальные заржали. Кроме одного, который выглядел старше и имел заметно искривлённую переносицу. Последнее могло быть веянием пластической моды – однако после непродолжительного наблюдения Басс признал, что это скорее следствие хорошего удара, чем плохого вкуса.
– Чемодан, – бросил кривоносый.
Рубила, названный Сальвадором, снова поднял ладонь и направил её на саквояж Басса.
– Ого! А тут у доктора что-то интересное…
Его бородатый сосед по столику чуть повернулся и не глядя взмахнул стеком. От саквояжа отлетела боковая стенка.
На стойку высыпались зубы. Два отдельных и четыре вместе, словно кусок челюсти. От вспоротого термопакета шёл пар.
– Шитый Баг! – воскликнул один из парней, державших Басса, и даже ослабил хватку. – Слушай, Роден, не нравится мне этот доктор! Слыхали, как он спросил про кладбище?
«Шитый Баг! – одновременно подумал Басс, разглядывая зубы. – Убью Марека за такие сюрпризы. Это называется он убрал лабораторию, мудак! Стряхнул весь мусор в мой же саквояж…»
Бородатый поднялся и вывалил содержимое чемоданчика на стол. По бару разлилось золотое сияние. Рубила отбросил чемоданчик и осторожно взял в руки один из крестов:
– Да ты никак поп, доктор!
В голосе прозвучала заинтересованность, но какая-то нездоровая. То ли бородатый рубила любил кушать священнослужителей на обед, то ли его мать сбежала с викарием в Архипелаг Лас-Вегас.
– Тебе, Зураб, везде мерещатся попы, – ответил за Басса кривоносый. – Ну-ка дай сюда. Ага. Русский пугач для ближнего боя. Верно, доктор?
– Да-да… я продаю… – прохрипел Басс, всё ещё прижатый подбородком к стойке.
– Ну, тогда считай, что сегодня у тебя был благотворительный поход. Ради искусства. Вещица явно сделана для людей со вкусом. Таковым она и должна принадлежать, – с ухмылкой подытожил кривоносый и надел крест на себя.
Басс охнул. Но не от слов кривоносого, а от вида ожерелья, на котором висел акел.
Ожерелье состояло из зубов.
Нет, это не просто мусор в саквояже. Это скрипт! Ну конечно, тот багнутый скрипт-резидент, который сидит в пандоре Марека и время от времени делает зубы для отвода глаз!
Видимо, сегодня утром, когда Басс скрещивал скрипт русского акела со скриптом коралловых бус, в финальную программу по воле какого-то глюка добавился и этот идиотский зубопротезный код!
Оставалось надеяться, что зубной декор повлиял только на внешний вид ожерелья, но не на его функции.
Рубила со сломанным носом тем временем озирался, выискивая мишень. Наконец его взгляд остановился на витрине, отделяющей бар от улицы. Эта часть заведения Шона тоже не отличалась оригинальным оформлением. В углах стеклянной стены было наклеено по засушенному листу клевера-мутанта из Старого Дублина. Каждый листик имел в диаметре не меньше двух метров, так что незакрытым оставался лишь центр витрины, прозрачное пустое место в форме звезды. Туда кривоносый и направил акел.
Золотой крест зажужжал. В толстом витринном стекле, которое до сих пор не удавалось разбить ни одному пьяному ирландцу, появилось аккуратное круглое отверстие.
– Неплохо, – заметил кривоносый, ни к кому особенно не обращаясь.
Ещё одна дырка появилась около клеверного листа в правом верхнем углу. Затем лист оказался обведён по контуру дырчатым разрезом. Кусок стекла вывалился на улицу.
Дальше рубила действовал более уверенно. Очевидно, он имел общие навыки в подобных художествах, и смена инструмента не представляла проблем. Кривоносый поднял акел и плавными движениями дважды перекрестил центральную часть витрины.
Снова раздался звон осколков, и уличные огни заглянули в бар сквозь два длинных… Басс задумался было, что это такое, но вспомнил «почерк» банды и больше не сомневался. В центре стекла были вырезаны непропорционально вытянутые ноги. Только ноги, и ничего больше.
Кривоносый опустил акел. Несколько секунд стояла тишина, потом её взорвали бурные аплодисменты: компания приветствовала новый шедевр. Зная любовь рубил к уродливой пролонгации конечностей, можно было предположить, что гениальное по своей простоте изображение одних только ног явилось для молодых членов банды настоящим откровением. Мудрый наставник приобщил их к высшим формам своего искусства.
Вмиг все остальные кресты были расхватаны. Те двое, что держали Басса у стойки, кинули пленника на пол и бросились к столу, чтобы тоже сунуть головы в ожерелья из зубов.
Басс не спешил убегать. Он сел, привалившись к стойке, вынул из кармана коралловые чётки и передвинул четыре розовые бусины слева направо.
Все рубилы, кроме типа со сканером, грохнулись на колени, зажимая
