Шлимазл - Гульнара Черепашка
— Нет, я не отговариваю. Я бы хотел, чтобы вы отправились со мной. Только... боюсь, я буду не слишком надежным попутчиком. Да и снаружи будет не так хорошо и спокойно, как хотелось бы. Нет, постойте, — остановил он ее, видя, что она собирается что-то сказать. — Я имею в виду — там будет совсем неспокойно. В большом городе идет передел власти, на улицах стреляют. И продлится это долго.
Черт! Что делать с этим клятым косноязычием? То, что он наплел, не влезает ни в какие рамки.
— Интересно, — протянула она. — Вы, кажется, неплохо осведомлены. У вас есть знакомые там, в большом городе?
— А вы, кажется, не удивлены.
— Меня трудно удивить, — хмыкнула она. — Вы осведомлены о событиях снаружи. Более того — вы, похоже, намерены в них поучаствовать, — помолчала с полминуты. — Здравый смысл подсказывает, что вас следует послать к черту. А может, вовсе донести на вас жандармам. Но он же подсказывает, что хуже, чем здесь, вряд ли где-то будет. А вы меня в качестве кого зовете с собой? — она подняла голову, поглядела ему в лицо, лукаво щуря глаза.
Эк она быстро пришла в себя! Вон, и взгляд оживился, глаза заблестели. Или это — хваленое умение местных держать лицо?
— В качестве... моей жены. Вы согласны?
— Эм... Ру-сан, а вы не слишком торопитесь? Ну, то есть, я все понимаю, но...
— Да черт с вами! — вспылил Стефан. — Харуми-сан, готовьтесь к выходу наружу. Я в любом случае не собираюсь вас здесь оставлять. А куда торопиться или не торопиться — определим на месте.
— Сколько у меня времени? — она нахмурилась. На лице проступило привычное деловитое выражение — как всегда, когда она записывала очередной приказ.
— Дня два-три. Вряд ли больше. Вещи и документы можете не собирать — едва ли все это понадобится. Деньги нашего района снаружи тоже не котируются.
Харуми саркастически фыркнула.
— То есть — можно вовсе не собираться, — заметила она. — Хорошо, Ру-сан. Я просто приготовлю удобную одежду себе и детям. Похоже, забрать с собой имеет смысл лишь то, что можно унести на себе.
Фух. Хотя бы вид у нее сделался не такой отчужденный. А ведь она сама помянула жандармерию! Не зря ли он затронул тему стрельбы на улицах? В конце концов, он не собирался оставлять ей выбора — идти за ним или оставаться. И снаружи у нее тоже особого выбора не будет. Слишком опасно отправлять ее в свободное плавание. Он-то знает, что совсем скоро на улицах Сан-Сана воцарится анархия!
Анархия и энергетический коллапс.
— Ру-сан, — она глядела на него, хмуря брови. — Что происходит? И что нас всех ждет?
Стефан моргнул.
— Нас ждет дорога в большой город. Прочь из гетто.
— Недавнее отключение. Это все-таки была диверсия, — она не спрашивала, а утверждала. — И диверсия эта — ваших рук дело.
Н-да. И вот теперь ее молчание — исключительно вопрос ее доброй воли. Винить некого — сам проболтался. Точнее — сам дал ей пищу для размышлений, а Харуми — барышня смышленая. Опровергать ее догадку... да он сам себе не поверит!
Взгляд Харуми сделался испуганным. Она что, решила — он сейчас угрожать ей начнет?
— Это важно? — выдавил Стефан. — Харуми-сан, та поломка давно устранена. Электроснабжение городских районов восстановлено. Вы и правда считаете, что это — моих рук дело?
— Мне никто не поверит, — она нахмурилась.
— То есть у вас было желание кому-то рассказать, что я предлагаю вам покинуть гетто? А заодно — и о своих предположениях?
— Нет, — секретарша медленно покачала головой, не отрывая взгляда от его лица. В глазах проступил испуг.
Перемена во взгляде Стефану категорически не понравилась. Еще не хватало! Неужели он так ошибся? Вид настороженный — словно ждет в любой момент подвоха. Оно и понятно — до нее, видно, не сразу дошло, что она ляпнула. А он запросто может свернуть ей шею прямо сейчас. И труп не сразу обнаружат.
— Вы ведь не просто так намереваетесь покинуть гетто, — заговорила Харуми. — Получается, будет еще одна диверсия. Вероятно, крупнее первой. Снаружи... там тоже станет неспокойно, вы сами сказали.
— Харуми-сан, а зачем вы это говорите мне? — лучше спросить прямо.
— Нормальный террорист свернул бы мне шею, — закончила она за него. — За детей боюсь. Что их ждет снаружи?
— Здесь, внутри, их точно ничего хорошего не ждет. И вас тоже.
— И не поспоришь, — она криво усмехнулась, снова опустила голову.
— Я бы не стал тянуть вас наружу. Еще и с детьми. Но, — Стефан запнулся. — Мне показалось, — смолк, пытаясь подобрать слова.
Ему показалось — она расстроилась, когда он оттолкнул ее. До того — показалось, что ей нравились их совместные прогулки. А еще — он просто-напросто решил, что не выпустит Харуми из рук.
— Мне показалось, я вам не вполне безразличен, — неловко выдал он. — Ну, или, во всяком случае, — запнулся, силясь подобрать слова.
— Не вполне, именно, — она хмыкнула. — Вы — мастер подбирать аккуратные формулировки, Ру-сан. Могли бы сделать карьеру, если бы использовали этот талант в мирных целях. А не ругались с начальством.
— Карьера уже неактуальна, — резковато заметил он. — Сейчас для меня актуальны вы. Вы ведь согласны?
— Ну, похоже, вы мне выбора не оставляете.
— Не оставляю. Вам придется уйти из гетто заблаговременно. Вас приютят, я договорюсь. Как бы ни сложилось — вы снаружи устроитесь. Я уверен. Там у вас будет больше выбора, чем здесь.
— Что значит — как бы ни сложилось? — она все-таки отстранилась, взглянула в глаза. — Вас могут арестовать?
Черт! Чего она такая догадливая? И озвучивает все свои догадки.
— Все может быть, — сдержанно отозвался он. — Я, конечно, сомневаюсь, что наша жандармерия стала бы ждать так долго, прежде чем прижать меня к ногтю. Но кто их знает? Я предпочту знать, что вы в относительной безопасности.
Нахмурился. В гетто наступит темнота, холод и голод. Беспросветность. Но здесь у Харуми есть хотя бы жилье. И соседи, и знакомые. А снаружи начнется пальба и паника на улицах. Что хуже?
— Я не
