Шлимазл - Гульнара Черепашка
После визита Сары он пересмотрел свои планы.
По здравом размышлении, оставлять в гетто Харуми и правда — дрянная идея. Ей здесь будет скверно, даже если положение дел останется прежним. А оно не останется. Из строя выйдет вся энергосистема. И уж он, Стефан, позаботится о том, чтобы восстановить ее в полной мере не сумели.
Энергия отрубится и в самом гетто. Для многих рядовых граждан это — верная смерть. А Харуми — одна из наиболее незащищенных.
Денег и связей у нее нет. Запасов продуктов — тоже. Да и были бы — все, что есть, в любой момент могут отобрать. Никто не пожалеет молодую вдову с двумя детьми. Мальчишкам тоже не поздоровится.
Чем дольше Стефан думал, тем отчетливее понимал: Харуми надо уводить с собой. Даже если она будет против. И как он додумался до мысли предоставить девчонку ее судьбе?
Помутнение нашло, не иначе. Тем более, что насчет Отори и его семьи даже сомнений не возникло: этих он собрался увести наружу. Без вариантов. Правда, они пока об этом не знали. Придется им собираться в последний момент.
Дверь тихо хлопнула.
Поднял взгляд на секретаршу. Да, ее стоит отправить наружу даже раньше, чем все здесь накроется. Потому что если он под колпаком, ей не поздоровится. Сама она уйти не сумеет.
— Ваш кофе, — прошелестела девушка, ставя перед ним чашку.
Одну. Она что, не расслышала приказ — принести вторую для себя?
— А почему чашка только одна? — удивился он, поднимая на нее взгляд. — Я, по правде сказать, хотел с вами, — он смолк, увидев красные глаза, обведенные черными кругами.
Лицо слегка опухло. Да, это могло быть результатом бессонницы или долгих слез... или того и другого вместе. Но запах перегара! Как он ухитрился не заметить, когда зашел в приемную?! То, что очки закрывают лицо, не оправдание! Ничего они не закрывают. Был слишком занят своими мыслями...
— Это что такое? — выговорил он, поднимаясь и шагая из-за стола.
— Простите! — девушка отшатнулась.
— А ну, стоять! — шикнул он, ухватывая ее за руку, чтоб не выскочила за дверь.
Принюхался. Ну да, так и есть — перегар. Это сколько же надо выпить? Хотя запах не такой и сильный. Просто непривычно — не сочеталось это с привычным обликом Харуми.
— Простите, — повторила она, упрямо опустив голову. — Я... если я в чем-то виновата, что-то напутала... я готова понести наказание.
— Да вы сами — сущее наказание, — возмутился Стефан. — Постойте. Вы что, всю бутылку выпили, которую мне тогда приносили?! Или нет. Если достали одну — могли достать еще и не одну.
Она сжала зубы — аж желваки заходили ходуном.
— Вообще, у меня к вам был серьезный разговор. Но я теперь сомневаюсь, что вы в состоянии, — он смолк. — Что у вас стряслось?
— Все в порядке, простите, — она, не поднимая головы, пыталась вытянуть руку из его пальцев.
Что еще за новости?
— Нет, не в порядке. Что-то с детьми?
— Дети в порядке, — мотнула головой.
— Значит, сами расстроились. Ну, и, — примолк. Она в последние дни ходила сама не своя — на тень была похожа. Все после того, как он выставил ее с бутылкой за порог. А ему и некогда было взглянуть на нее внимательнее! — Это что, я вас так расстроил?
— Все в порядке, — повторила Харуми. — Простите, такого больше не повторится! Я пойду работать...
— Значит, точно я, — заключил Стефан. — Харуми-сан, простите меня, я идиот! — притянул ее голову к своему плечу. На удивление — она не попыталась вырваться. — Я не думал, что вы так расстроитесь, — он запнулся.
Не говорить ведь, что последние дни ему было не до нее! Наверняка ведь заметил бы, что с ней творится что-то неладное. Если бы смотрел внимательнее. Харуми шмыгнула носом и попыталась отстраниться.
— За что мне это? Ну не умею я нервных барышень утешать, — посетовал Стефан. — Харуми-сан, у вас голова разболится, если будете плакать.
— И так болит, — она снова шмыгнула носом.
Черт! Главное, чтобы никого не принесло сейчас. А закона подлости никто не отменял — он не удивится, если в приемную вломится или Сато, или сам Накамура. Последний вызывал его уже на этой неделе на ковер. В последний раз — нынче утром. Новоиспеченный бригадир не единожды успел нажаловаться на самоуправство начальника отдела контроля. Правда, Стефан не остался в долгу — напенял на то, что техника безопасности не соблюдается. Только у него сложилось впечатление, что на главу администрации это особенного впечатления не произвело. Только что заставило сбавить обороты.
Кинул взгляд на дверь, невольно насторожив слух. Нет, пока вроде все тихо.
— Как вас так угораздило? — посетовал он.
— Бутылка ваша стояла все это время у меня в столе, — буркнула она. — Вы про нее так и не вспомнили. А мне она глаза мозолила! До вчерашнего вечера.
— Ясно. И вы решили ее уничтожить, чтоб перестала мозолить.
В кабинете повисло молчание. Харуми сопела, ткнувшись носом ему в плечо.
— У меня был к вам разговор, — снова заговорил Стефан минуты три спустя. — Только отнеситесь серьезно. Это... не шутки.
— Я слушаю, — вяло отозвалась она. — Может, мне принести блокнот? — попыталась отстраниться.
— Ну, какой блокнот?! — возмутился он. — Разговор не о работе. Так что записывать ничего не надо, — и смолк.
С чего начать? Накрыл иррациональный страх — он сейчас озвучит то, что хотел сказать — а она пойдет в жандармерию. Но спрашивать, не ставя ее в известность о своих планах, не получится.
— Вы хотели бы выбраться из гетто? — выдал он. Ощущение, словно нырнул в бассейн с ледяной водой. — Я имею в виду — с детьми, наружу. В большой город.
— Наружу? — она подняла на него недоуменный взгляд. — Ру-сан, вы собрались удрать из гетто? А меня с собой зовете?
— Именно так, — а она, кажется, и не слишком удивилась! — Только... сразу хочу предупредить: со мной вам будет опасно.
— Так вы наружу меня зовете, или
