Шлимазл - Гульнара Черепашка
Без малого половину сознательной жизни он провел в одном из районов, изолированных от остального города.
Первые полгода после переезда в эр-гетто Стефан злился.
Клял свою наивность и самоуверенность. Слово преследовало его повсюду. Местные скользили по нему сумрачными взглядами, безошибочно распознавая чужака. И цедили презрительно: «Шлимазл...».
По-местному — неудачник. Для жителей гетто, родившихся здесь и выросших, он, выходец из внешнего мира, и был неудачником. Мог жить где угодно — а выбрал именно это место. Эр-гетто. Ну, не дурак ли? Умному такое и в голову не зайдет. По доброй воле сунуться в капкан. Это приехать легко — а выехать попробуй-ка!
Он думал — будет работать. Ну, так ему и пришлось работать. За гроши. В отвратных условиях. И все — под презрительными, сожалеющими взглядами новых соседей, коллег и знакомых.
Через полгода он смирился. Привык. Почти забыл собственное имя, привыкнув к обидному прозвищу.
Вместо презрения теперь в интонациях знавших его людей сквозило, пусть несколько покровительственное, но уважение.
«А наш шлимазл — не какой-нибудь там шлемиль», — говорили те, кто хорошо знал Стефана.
Неудачник, то бишь — но не растяпа. И это заставляло расправлять плечи. Внушало гордость едва ли не большую, чем похвала.
Презрительные интонации в закрепившееся за ним прозвище вернулись года два спустя. Когда Соль — его Соль — выдали замуж.
Хотя нет, позже: когда Соль убили. А его сватовство к младшей сестренке Соль окончилось побегом последней вдвоем с сестрой.
Бегство из гетто — это не шуточки. Приехать сюда и получить вид на жительство — даже чужаку — было легко. Другой вопрос, что желающих не было. Стефан за последние лет пятнадцать оказался единственным таким. Шлимазл и есть. Не зря его так прозвали. Вот выехать... только на время и очень редким счастливчикам. Женщин и девушек из гетто не выпускали в принципе.
Когда он приехал, Соль едва исполнилось тринадцать.
При рождении девчушка получила имя Суламифь. Обыкновенная худенькая девочка с невзрачным личиком. Таких в эр-гетто — сотни. Одно выделяло ее из толпы сверстниц: голос.
Суламифь напевала себе под нос всегда, когда думала, что ее никто не слышит. Это отличало ее от множества сверстниц. И это привлекло внимание Стефана, ошалевшего после переезда.
Хотя нет: начать следовало не с этого.
А с амбициозных планов парня из Латинского района когда-нибудь очутиться в Сан-Винге. Да, Сан-Винг — не Золотое кольцо города. Но в каком-то смысле этот район считался даже более престижным, чем центр мегаполиса.
Сан-Винг — вотчина энергетиков. Обиталище интеллектуальной и научной элиты. От этого района зависела жизнь всего города. Потому что именно там находился единственный источник энергии.
Споты — гигантские батарейки, питавшие огромный мегаполис, в котором жили несколько десятков миллионов жителей.
Самая большая ценность мегаполиса Сан-Сана. Самая большая загадка Сан-Сана.
Разумеется, нельзя просто так взять и переехать в район, где жили лучшие ученые и энергетики мегаполиса. Для этого следовало выучиться. И Стефан, закончив школу, исхитрился поступить в колледж. Получить стипендию — потому что платить за учебу ему было нечем. Получить право жить в общежитии колледжа — невиданная удача, на которую он и не рассчитывал.
Можно было учиться, строить планы. Жизнь открывала захватывающие перспективы, а будущее рисовалось в самых радужных красках.
Как его угораздило встрять в драку? Ну да, он ведь даже лезть туда не пытался. Просто шел на занятия. Была ли его вина в том, что его заметили и докопались? Ну... наверное, следовало стать невидимкой.
Драка, полиция. Ну да, во внешнем мире была полиция, а не жандармерия...
Когда Стефан вышел из больницы, немного подлечив последствия сотрясения, он узнал — колледжу не нужны студенты, у которых проблемы с законом.
Вот у сытых студентов института, расположенного по соседству с колледжем, таких проблем нет. Ребятишки, учебу которых оплачивают родители. Ну, и от проблем с жандармерией отмазывают тоже родители.
Стефан в сутки вылетел и из общежития, и с учебы.
Следовало срочно что-то придумывать. Искать работу и жилье. Думать, что делать с учебой — оставить эту мысль, или начинать копить, чтобы снова поступить года через три-четыре. В принципе, все было реально — если задаться целью. Ценой каких усилий — другой вопрос.
Только имелся и другой вариант. Попасть в Сан-Винг сложно. Сверхсложно. А вот в один из прилегающих к нему районов — гетто — запросто.
Получишь вид на жительство, помощь с жильем — оно там вроде не слишком дорогое, работу. Возможность учиться. В гетто имелись свои колледжи и институты — причем по нужному профилю! Логично — ведь именно жители двадцати восьми гетто, окружавших Сан-Винг, обслуживали и сам Сан-Винг, и научный городок при нем, и мощные кабеля, разбегавшиеся от Спотов во все стороны, разветвляясь, как кровеносные сосуды и проникая в самые отдаленные уголки города до самой Мертвой Иглы — района, находившегося на другом конце Сан-Сана.
И вот там-то за учебу платить было не нужно. Достаточно желания переехать.
Стефан получил распределение в эр-гетто. В тот момент ему, собственно, было безразлично — в какое именно попасть.
Отговаривать парня было некому. Да и что ждало его, останься он в городе? Тяжелая низкоквалифицированная низкооплачиваемая работа? Или кривая дорожка наперекор закону.
Двадцать восемь гетто отделялись от остального мегаполиса железным занавесом с односторонней проницаемостью. Попасть туда — запросто. Обратно... лучше и не пытаться. Стефан взял билет в один конец.
Но он не собирался возвращаться.
Не собирался... возможно, в какой-то момент слабости он и мог бы передумать и уехать из гетто, если б была официальная возможность. С первых дней он понял, что всегда будет чужаком для этих людей. Они жили здесь поколениями. У них были свои традиции и привычки. Он ходил иначе, чем они, говорил иначе, чем они. Думал иначе, чем они. Он привык совсем к другой жизни. Вот только бегство — это падение еще на ступеньку ниже. И он, стиснув зубы, остался.
Поселился по соседству с шумным многодетным семейством. Старшей дочкой соседей и была Суламифь.
*** ***
Стефан поднял голову от бумаг, потер уставшие глаза. Потянулся.
Кинул взгляд на часы — эдак можно и домой не ходить! Может, переночевать здесь, в кресле, и утром — снова за дела?
Встряхнул головой. Нет, так не пойдет! Спать надо дома.
Увлекся. Принял дела, называется. И закопался в них с головой. Чтобы ночевать на работе — нужно хотя бы диванчик в кабинете поставить. Дремать, сидя в кресле, никуда не годится.
