Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Я посмотрел, но ничего не увидел. Меньше «Аполлона», больше «Джемини». Чем-то похожа на «Восход» с двумя блоками возвращения; все затянуто чем-то зеленым.

Я откинулся в кресле пилота и сказал:

— Черт побери, ничего не понять! Может, у них там уже закончилась атомная война, а этим удалось спастись?

Трейси улыбнулась:

— Ты несправедлив к ним.

Теперь, когда она стала взрослой, она научилась проявлять характер. Хотя с точки зрения секса так было намного удобнее: она была теперь ростом пять футов восемь дюймов, а я шесть футов.

Она спросила:

— Ну что, мы готовы?

Я печально взглянул на старушку Землю, вспомнил о Марри — что-то он там теперь делает, шестидесятилетний старичок? Потом сказал:

— Давай. — Побыстрее закончить бы и заняться чем-нибудь более интересным.

Я послал сигнал, и основные силы флота вынырнули из гиперпространства — управляемые роботы боевые корабли волна за волной. Через несколько минут экраны радаров словно с ума сойдут.

И после этого на всех экранах телевизоров и кинотеатров, на всех аудиокассетах, во всех книгах, журналах, газетах, на всех рекламных щитах, на всех придорожных знаках, где обычно указывают предел скорости и направление движения, на всех бутылочных наклейках, на всех коробках с сухими завтраками, на всех волшебных вещах, о которых поведала мне Трейси, — маленьких экранах электронных калькуляторов (!), блестящих маленьких штучках, называемых компакт-дисками, которые пришли на смену нашим старым долгоиграющим пластинкам, на каждой странице каждого браузера (понятия не имею, что это такое, но Трейси говорит, что это связано с какой-то штукой под названием «Интернет») — так вот, по всему миру, кругом и везде появилось яростное лицо Бога и его слова:

«Смотрите! Я накажу каждого за то, что он сделал, и за то, чего не смог сделать».

На секунду я представил себе выражение лица Марри, еще успел подумать, помнит ли он меня вообще. А потом мы принялись за работу.

Семя человечества было отправлено в триллионы миров Затерянной Империи: одну семью сюда, общину туда, в одно место целую нацию, в другое население небольшого городка, кое-куда просто мужчину или женщину по одиночке. И каждый остался наедине со своими мыслями: «За что мне это наказание?», «За что мне эта награда?»

Прошло много-много времени, прежде чем они поняли, что произошло; и еще больше воды утекло, прежде чем они начали разыскивать друг друга.

Но это, малыш Адам, уже другая сказка.

Джон Кессел — Все это правда

Джон Кессел родился в г. Буффало, штат Нью-Йорк, сейчас проживает с семьей в Роли, штат Северная Каролина. Преподает американскую литературу и руководит программой обучения писательскому мастерству в университете штата. Печататься Кессел начал в 1975 году, первое крупное произведение, роман «Good News from the Outer Space», вышло в 1988 году, но еще до этого Кессел успел прославиться как автор ярких фантастических рассказов, многие из которых были включены в его сборник «Meeting in Infinity». В 1983 году Кессел получил «Небъюлу» за прекрасную новеллу «Another Orphan», которая в том же году номинировалась на «Хьюго» и была выпущена отдельным изданием. В 1991 году рассказ «Buffalo» завоевал премию Теодора Старджона, а в 2003 году новелла «Stories for Men» получила престижную премию Джеймса Типтри-младшего. Кроме того, в соавторстве с Джеймсом Патриком Келли Джон Кессел написал роман «Freedom Beach» и опубликовал несколько рассказов в сборнике «Intersections», выпущенном писательским сообществом «Сикамор Хилл» под редакцией Марка Л. Ван Нейма и Ричарда Батнера. Последние произведения Кессела — это «Corrupting Dr. Nice» и сборник рассказов «The Pure Produkts». Рассказы Кессела неоднократно печатались в ежегодных сборниках «The Year’s Best Science Fiction». В представленном ниже рассказе Кессел уводит нас в «город мишуры» двадцатого века, Голливуд, чтобы показать, что зачастую второй шанс не так хорош, как его представляют…

На столе в офисе яхт-клуба стоял черный блестящий вентилятор, он бешено крутился, разгоняя горячий воздух и перелистывая страницы спортивной газеты. Прекрасное время и место действия. Поворачиваясь в сторону директора клуба, вентилятор каждый раз раздувал его седые волосы. Директор внимательно изучил мои бумаги, сложил их и протянул обратно.

— О'кей. Яхта мистера Видора последняя во втором ряду. — И он ткнул пальцем в окно в сторону причала, у которого скопилось множество судов. — Большая яхта черного цвета.

— Остальные члены экипажа на борту?

— Понятия не имею, — ответил директор, глотнул чая со льдом и поставил запотевший стакан на мокрый след, отпечатавшийся прямо на заголовке «Карды» обходят «Доджеров» на 12 очков; сократили разрыв с лидерами до 51/2». На полу рядом со столом валялась первая страница газеты. «Новая воздушная битва над морем у Соломоновых островов. Японцы наносят ответный удар по острову Гуадалканал».

Я вышел на пристань, перекинул сумку через плечо и направился к яхте. Солнце припекало макушку, воротник рубашки промок от пота. Я вытащил из кармана платок и отер лоб. Учитывая, что была середина недели, кораблей и людей на причале было слишком много. Голливудские ласточки любят провести день-другой на яхте, а кое-кто решил, видимо, и уикенд начать пораньше. У нефтеперегонного завода на той стороне гавани скопились танкеры.

«Синара» была большой (96 футов в длину) двухмачтовой шхуной с каютами на десятерых пассажиров. Обслуживал шхуну экипаж, состоявший из четырех человек. Большая и дорогая яхта, но ведь Кинг Видор считался одним из наиболее преуспевающих режиссеров в Голливуде. Правда, о его скупости складывали легенды, но все же побаловать себя он умел. Светловолосый юноша начищал до блеска медные ручки. Когда я поднялся на борт, он оторвался от своей работы и посмотрел на меня. Через открытую дверь я прошел в кают-компанию, отделанную лакированными дубовыми панелями, потом поднялся в рулевую рубку. Капитан склонился над картой.

— Мистер Онслоу?

Он поднял голову. На вид лет пятьдесят пять, волосы черные с проседью.

— Кто вы? — спросил он.

— Дэвид Фарроу, — ответил я и протянул свои документы. — Мистер Уэллс [20] послал меня в помощь вам на этот круиз.

— Почему я никогда о вас не слышал?

— Он должен был позвонить вам. Может, он попросил это сделать мистера Видора?

— Никто мне ничего не говорил.

— Тогда позвоните мистеру Уэллсу.

Онслоу посмотрел на меня, потом перевел взгляд на мои документы. Письмо от Уэллса, в котором меня характеризовали как матроса с трехлетним стажем, было поддельным. Совершенно очевидно, Онслоу не хотел звонить Уэллсу и выслушивать злобные тирады.

— А он говорил вам, чем вы тут будете заниматься?

— В основном я должен помогать с едой.

— Отнесите вещи в кормовой кубрик, — сказал он, — и возвращайтесь.

Я нашел свободную койку и положил сумку с переносным устройством в ящик под ней. Ящик не запирался. Что ж, делать нечего.

Онслоу представил меня коку Маноло, который тут же поручил мне носить на борт продукты, птицу и вино, присланные поставщиками. Я сказал ему, что Уэллс хотел, чтобы я помогал прислуживать во время еды, и он, казалось, вздохнул с облегчением. Около полудня прибыл Чарльз Кернер, исполняющий обязанности главного продюсера RКО [21], вместе с женой и дочерью. Они явно думали, что встретят на борту не только членов экипажа, и Кернер ворчал, усаживаясь за стол из красного дерева на корме. Маноло выдал мне белый жакет и велел отнести им напитки. Жена продюсера спокойно сидела в кресле, обмахиваясь небольшим веером, а дочка, некрасивая костлявая девочка лет двенадцати-тринадцати, осматривала шхуну.

Спустя час у причала остановился красно-коричневый «Паккард», из него вышел Уэллс, вслед за ним — стройная темноволосая женщина, которую я узнал по виденным ранее фотографиям, — его ассистент Шифра Харан. Уэллс поднялся на палубу.

— Чарльз! — воскликнул он и заключил Кернера в свои медвежьи объятия. — Как я рад тебя видеть!

Кернер представил Уэллса своей жене Мэри.

Уэллс был одет в легкий костюм; у него были темные длинные волосы и усы, которые он отрастил в Бразилии, думая, что тем самым подчеркивает свою мужественность. Ростом он был выше шести футов, под костюмом угадывался растущий живот, но пока еще трудно было предположить, что он сильно располнеет в будущем. Огромная голова, круглые щеки, красивые губы и миндалевидные монгольские глаза.

— А это кто? — Уэллс повернулся к дочке Кернера. Он словно направил на нее прожектор своего внимания, и девочка сильно смутилась.

— Наша дочка Барбара.

— Барбара, — вздохнул Уэллс, — ты всегда носишь ключ от дома в ухе? — Он вытащил из левого уха девочки медный ключ и поднес ей к лицу. Пальцы у него были необычайно длинными, руки — изящными.