Кира Измайлова - Дивнариум
— В Рохан подался, не иначе, — озабоченно сказала Афадель, — там кобылы красивые. А без рогов он за жеребца сойдет!
Я застонал. Если роханская кобылица родит рогатого жеребенка — это же будет международный скандал! А что с нами сделает король наш Трандуил, подумать страшно…
Уши мои затрепетали.
— Ну что, пойдем на отлов? — спросил я.
— А может, сам вернется? — с надеждой поинтересовалась Афадель.
Я помотал головой, подумав, что супротив роханской кобылы она все равно что эль против здравура. Кажется, за столько лет знакомства подруга научилась читать мои мысли, потому что нахмурилась и врезала мне локтем в бок. Зная ее любовь ко всякому экстриму, уверен, она не отказалась бы попробовать и с Алексиэлем. Увы, олень был против, возможно, поэтому и сбежал.
— Пошли искать, — хмуро сказал я. — Может, на лембас с солью приманим…
— Пойдет он тебе на лембас с солью, жди, — хихикнула Афадель, — король его не таким кормил!
— А чем? — заинтересовался я, потому что был уже не прочь перекусить.
— Нам такое и не снилось, — уверенно сказала она на бегу.
— Вам, может, и не снилось… — ответил я, хотя снилась мне обычно не еда.
Афадель покосилась на меня с большим интересом.
— Надо к тебе заглянуть, — сказала она.
— Не стоит, — сказал я, — у меня матушка дома.
— Так мы же на вольном выпасе!
— Тогда я не понял, куда ты собралась заглядывать, мы в одном шалаше живем!
— В штаны!
Я сделал вид, что не расслышал, и ускорил шаг. Афадель нравилась мне как напарник, и я предпочитал, чтобы напарником она и оставалась. К тому же я не мог забыть безобразную оргию на судне умбарских пиратов.
— Точно, за Андуин ушел, — сказала Афадель, когда мы остановились на берегу.
— Тогда бы мы его видели.
— В камышах залег! — возразила она.
Так или иначе, поиски следовало продолжать.
— Как будем форсировать Андуин? — деловито спросила Афадель.
— Давай пойдем по этому берегу и покричим его. Нас не погладят по головке, если мы переплывем за Андуин.
— Если олень уйдет от нас к какой-то бабе, нас тем более не погладит нас по головке. Мы переглянулись и вздохнули. Байки о привязанности короля нашего Трандуила к оленю передавались из уст в уста, но исключительно страшным шепотом. Кое-кто, не будем называть их имен, но это подданные владыки Элронда, уверяли, что Леголас — от оленя.
Но за это можно было и огрести, тем более что это действительно олень, а не олениха.
— Слушай! — осенило меня. — Давай поймаем олениху и тогда у нас будет собственная баба для Алексиэля.
— Сам лови! — ответила Афадель. — Тем более король нам этого не простит. Издай крик осеннего марала, может, он прибежит на шум.
— Кто, король?
— Алексиэль!
— Но сейчас же весна, — возразил я, не имея никакого желания надрывать глотку. — Лучше покричи ланью.
За это предложение я снова огреб по шее.
Следы оленя обрывались у самой воды.
Я представил, как он скачет, свободный и гордый, по роханской равнине, путаясь копытами в ковыле, и мне стало завидно. Эх, какой трип ему испортим!
— Я не поплыву за Андуин, — сказал я. — Нас и здесь неплохо кормят.
— Ну ладно тебе, — заныла Афодель, — там прикольно, роханцы мужественные такие…
— Для любителей мужественных у нас есть гномы, — огрызнулся я. — Ну или Леголас.
— И я, — добавила подруга сурово.
— И ты, — согласился я.
— И кони у них красивые, — развивала мысль Афодель, и я начал бояться.
Мы пошли вдоль берега, время от времени вглядываясь в воду. Там волновались водоросли, шныряли рыбешки. Оленя не было.
— Давай размышлять логически, — сказал я. — Если бы он переплыл реку, мы бы его заметили издали, там же равнина… но мы его не видим.
— И?
— Может, он на огонек сам придет? — намекнул я.
— Думаешь, утонул? — намекнула Афадель.
— Или взлетел, — в тон ей сказал я. — Но мы бы заметили. А труп надо искать ниже по течению. Разворачивайся.
— Думаешь, за труп оленя с нас шкуру не сдерут?
Она послушно развернулась. Кажется, ее больше интересовали гипотетически мужественные роханцы и их мужественные кони, чем теоретическая возможность обменять наши две шкуры на одну оленью.
— Я думаю, эта сволочь безрогая ушла по воде, — изрекла она.
— Скрывалась, что ли? — не понял я.
— Возможно, — туманно ответила Афадель.
Мне это не понравилось. Отвечать за поведение королевского оленя предстояло нам. И если эта безрогая сволочь, как точно подметила подруга, ушла за Андуин с какими-то секретными данными, то крайними будем мы.
— Тогда в погоню! — скомандовал я и задумался, в какую именно сторону идти. Разделяться не хотелось, а то с Афадели станется по-быстрому сплавать за Андуин, дел-то…
И мы пошли в погоню. Особенно мы не торопились, потому что настало время обеда, а я в этот час не слишком активен. Но мы прошли минимум километра три — пока не кончился песочек.
На удобных нагретых солнцем валунах мы расположились со всем возможным комфортом, отобедали, запили из Андуина и прилегли отдохнуть. Далеко олень все равно не уйдет, он же ручной!
— Знаешь, мне кажется, вон то облако похоже на оленя, — сказал я мечтательно, глядя в небо.
— На роханского коня, — поправила Афадель. — Со всадником.
Отчего-то мне вспомнился следопыт. Как он там, вспоминает ли сердечко и русалокота?
Афадель словно прочитала мои мысли.
— С русалокотом было легче. И к пиратам ближе.
— Знаешь, что… — начал было я, а потом вспомнил неплохое умбарское вино, закуски и анекдоты. А как там развлекалась подруга, дело десятое. — Да, с ним было неплохо. Думаешь, стоило взять его с собой?
— Ну только если бы ты его понес.
— Лучше пусть дома лежит, — быстро сказал я.
— Следопыт? — переспросила Афадель.
— Ты о чем? — нахмурился я, невольно почесав те места, которые трогал следопыт.
— Я о следопыте. Он мужественный, — пояснила Афадель.
— Может, он еще придет, — утешил я ее. — Помнишь, как он взволновался, когда читал письмо? Наверняка он захочет скорее повидаться с автором.
Я многозначительно подмигнул ей.
— Ну если бы мы отнесли ему обратный смайлик или сердечки, тогда да, а так… Может, он думает, что ему тут не рады!
— А откуда ты знаешь, что было в письме? Мы же его не читали, а он не говорил. Вдруг это просто пригласительная открытка была!
Афадель задумалась, а я тем временем развил тему о том, что в честь следопыта наверняка закатят пир, и нам следует там присутствовать, невзирая на оленя.
— А откуда ты знаешь, когда будет пир?
Она прищурилась на небо.
— Через два дня, так что поворачиваем. Пока дойдем, пока переоденемся…
— А олень?! — возопил я.
— Оленя подавать не будут, — отрезала она. — Но на шашлык можешь рассчитывать!
Я облизнулся. Вастакская кухня мне всегда нравилась.
Собственно, в эту минуту мне нравилась любая кухня, за исключением, может быть, орочьей. Да и то не факт. Поэтому мы дружно повернули обратно.
С другой стороны, орочью кухню я никогда не пробовал, вдруг бы мне понравилось? Ну там… печеный король Трандуил под соусом из спаржи или что-то в этом роде.
Я не был уверен, выращивают ли орки спаржу. Вряд ли: для этого нужен интеллект. В мечтах о спарже я обогнал Афадель и первым ступил под полог леса.
На глаза мне попалась стайка поганок и я подумал, что орки в своих подземельях могут разводить вешенки. Или еще что-нибудь вкусное.
— Не беги так, — недовольно сказала Афадель, — а то напорешься на короля или его свиту. Или на Леголаса.
— Откуда бы им тут взяться? — спросил я, но шаг поумерил. — Еще не пришло время возвращать оленя!
— Мало ли. Почему бы им не гулять в окрестностях? Они ж все время тут крутятся поблизости. Вот как выскочат из-за дуба!
— Тут нет дубов, — нервно оглянулся я.
— Леголас с некоторых пор предпочитает сосну, — утешила Афадель.
Я задумался о Леголасе и едва не прозевал момент, когда мы подошли к дворцу. Там отчего-то толпились эльфы, ржали кони (и не только), такое чувство, словно что-то затевалось.
— Вот они! — крикнул кто-то.
Я спрятался за Афаделью. Она, если что, за словом в карман не полезет, тем более, карманов на тунике не предусмотрено.
Афадель выпятила грудь. Я удивился, но тут же заметил Леголаса, с абсолютно счастливым лицом стоящего в центре небольшой толпы.
Но было поздно — нас уже заметили.
— А вот и вы! — радостно сказал король наш Трандуил и плотоядно потер руки, позванивая подвесками на короне.
Ничего не оставалось, как подойти и поклониться. Я помалкивал, понимая, что сперва нужно разведать обстановку. Афадель тоже это понимала, поэтому так и стреляла глазками направо-налево-кругом, рассчитывая получить какую-то информацию, прежде чем высказываться самой.
