Джек Вэнс - Вечная жизнь
Кугель ответил в полной растерянности:
— Я вполне понимаю, что был совершен проступок, который имеет большое значение, но не забывай, что мое участие в этом деле не было преднамеренным. Я категорически заявляю, во-первых, об абсолютной своей невиновности, во-вторых, о полном отсутствии каких-либо преступных замыслов, в-третьих, приношу свои самые глубокие извинения. А сейчас, так как передо мной еще очень дальняя дорога, я…
Фарезм презрительно взмахнул рукой.
— Ты не понимаешь всей глубины несчастья и горя, которое ты мае причинил. Я объясню, чтобы ты не удивлялся тому суровому наказанию, которое тебя ожидает. Как я уже пытался объяснить тебе, прибытие этого существа было результатом колоссальных трудов. Я определил его природу, изучив сорок две тысячи томов, каждый из которых был написан ка своем тайном языке. Это отняло у меня сто лет. Следующие сто лет я провел, разрабатывая схему, которая смогла бы привлечь его, и сделал все необходимые приготовления. Потом я собрал ваятелей, и вот уже триста лет они выполняют конструкцию по моей схеме. Так же, как и субсуммы, вариации и интеркокгеляции создают суперапулляцию всех площадей с интервалами в кристорроидных аурелях, в результате возбуждая потенциацию проубетального пхута. Сегодня произошла конкатенация: существо, как ты его называешь, перволировало, и в своей идиотской жадности ты его сожрал.
Кугель, совершенно обалдевший, смог лишь промямлить, что идиотская жадность, о которой говорил разгневанным голосом волшебник, была всего-навсего обычным голодом.
— Да и в конце концов, что такого необыкновенного было в этом существе? Таких же уродов можно отыскать в сетях любого рыбака.
Фарезм вытянулся во весь рост, глядя на Кугеля сверкающими от гнева глазами.
— Существо, — сказал он, скрипя зубами, — это суама. Центральный шар — это весь космос нашей Вселенной. Трубки — ответвления в различные эпохи, и какие ужасные последствия возникли в результате твоих тыканий и уколов, жарения и жевания — невозможно даже себе представить!
— А как насчет пищеварения? — вкрадчиво спросил Кугель. — Сохранят ли свою первоначальную сущность различные компоненты пространства, времени и существования, после того, как пройдут по моему желудочному тракту?
— Чушь! Неумение правильно мыслить! Достаточно сказать, что ты нанес колоссальный вред и вызвал перенапряжение пространственно-онтологической ткани. А, следовательно, от тебя безоговорочно требуется, чтобы ты восстановил равновесие.
Кугель поднял вверх обе руки.
— А может такое случиться, что все это ошибка? Может быть, существо было всего лишь какой-нибудь псевдо-суммой? Или, может быть, окажется возможным еще раз вызвать его?
— Первые два твоих предположения не выдерживают критики. Что же касается последнего, то должен признаться, в голове моей уже зародилось несколько отчаянных планов.
Фарезм сделал знак рукой, и Кугель почувствовал, что ноги его приросли к земле.
— Я должен немедленно отправиться к себе и выяснить значение этих ужасных событий во всей полноте. Когда все будет готово, я вернусь.
— А к этому времени я совсем ослабею от голода, — с сожалением заявил Кугель. — Если бы с самого начала у меня был кусок хлеба с сыром, то не произошли бы все эти страшные события, о которых ты мне здесь говорил.
— Молчать! — прогремел Фарезм. — Не забывай, что ты еще будешь наказан, и это верх наглости требовать что-то у человека, которому и так требуются все силы, чтобы хотя бы внешне оставаться спокойным!
— Разреши мне сказать только одно, — ответил Кугель. — Если ты вернешься и увидишь, что я уже умер от голода, тебе придется потратить много времени на то, чтобы придумать мне какое бы то ни было наказание.
— Возвращение человеку жизненных сил — не такая уж сложная задача, — ответил Фарезм. — В твое наказание вполне могут войти смерти от самых разнообразных причин.
Он пошел по направлению к одной из башен, потом повернулся и нетерпеливо махнул рукой:
— Пойдем! Мне легче накормить тебя, чем возвращаться за тобой на дорогу.
Кугель почувствовал, что ноги его освободились, и последовал за Фарезмом сквозь широкую арку входа. В большой комнате с резными серыми стенами, освещенной трехрожковой люстрой, Кугель накинулся на пищу, которая появилась по знаку Фарезма. В это время сам Фарезм скрылся в своем кабинете. Шло время, Кугель становился все беспокойнее и уже три раза подходил к арке двери. Каждый раз его останавливали: сначала вурдалак, взявшийся невесть откуда и так же неожиданно исчезнувший, потом сильнейшая энергетическая вспышка, и наконец целая стая зловеще жужжащих ос с непомерно длинными жалами.
Расстроенный Кугель подошел к скамейке и уселся на нее, положив свои длинные руки на колени и подперев ими подбородок.
Через некоторое время появился Фарезм. Белый плащ его был сильно помят, красивые желтые волосы спутаны. Кугель медленно поднялся на ноги.
— Я выяснил, где сейчас находится сумма, — сказал Фарезм голосом, который звучал как удары большого колокола. — В недоумении высвободившись из твоего желудка, она отправилась на миллион лет в прошлое.
Кугель торжественно качнул головой.
— Позволь мне выразить тебе самые глубокие соболезнования и прими мой следующий совет: никогда не отчаивайся! Возможно, существо решит пройти этим путем еще раз.
— Прекрати свою болтовню! Сумма должна быть спасена. Пойдем!
Кугель неохотно последовал за Фарезмом в небольшую комнатку, обитую белым шелком, с потолком из голубого и оранжевого стекла. Фарезм указал на черный диск, находящийся в центре комнатки.
— Встань сюда!
Кугель угрюмо повиновался.
— В определенном смысле я чувствую, что…
— Молчать!
Фарезм сделал шаг вперед.
— Посмотри на этот предмет.
Он вытянул в руке шар из слоновой кости размером в два кулака, но с очень искусной резьбой.
— Вот здесь ты видишь схему, по которой ведутся работы. Она выражает символическое значение ничто, с которым сумма не может не соединиться согласно Второму Закону Криптороидальных Бесконечностей Кратинджа, о котором ты, может быть, слышал.
— Но не в подробностях, — сказал Кугель. — Скажи, а что ты намереваешься сделать?
Рот Фарезма исказила холодная усмешка.
— Я собираюсь применить одно из самых сложных заклинаний когда-либо существовавших на свете: заклинание, настолько жестокое, тонкое и ко-активное, что Фандзал, Старший Волшебник Гранд Мотхлама, запретил его использование. Если мне удастся контролировать те силы, которые возникнут при использовании этого заклинания, ты будешь отброшен на миллион лет в прошлое. Там ты и останешься, пока не исполнишь своей миссии, а затем можешь вернуться.
Кугель быстро сошел с черного диска.
— Я вовсе не тот человек, который годился бы для такой миссии, какой бы важной она ни была. Я настойчиво прошу тебя использовать кого-нибудь другого!
Фарезм не обратил на него никакого внимания.
— Миссия твоя заключается в том, чтобы соединить этот символ с суммой.
Он сделал движение рукой и вынул из воздуха маленький комок каких-то переплетенных волокон.
— Чтобы облегчить тебе задачу, я даю тебе этот инструмент, который соотносит любые звуки с возможным их значением.
Он сунул волокна Кугелю в ухо, где они немедленно удобно разместились.
— Теперь, — сказал Фарезм, — тебе надо послушать любой неизвестный тебе язык не более трех минут, и ты уже сможешь свободно разговаривать на нем. А вот тебе еще один предмет, чтобы было больше шансов на успех: это кольцо. Обрати внимание на его драгоценный камень: если ты приблизишься на лигу к СУММЕ, мигающие огоньки камня будут направлять тебя по верному пути. Тебе все ясно?
Кугель нехотя кивнул головой.
— Я хочу задать только один вопрос. Допустим, в твои вычисления вкралась ошибка, и эта СУММА вернулась всего лишь на девятьсот тысяч лет в прошлое: что тогда? Должен ли я прожить всю свою жизнь в этой варварской эпохе?
Фарезм недовольно нахмурился.
— Такая ситуация говорила бы об ошибке в десять процентов. Моя система расчета редко допускает отклонение более чем в один процент.
Кугель начал было высчитывать, сколько это будет, но Фарезм уже сделал рукой знак, указывающий ему на черный диск.
— Назад! И не смей больше двигаться оттуда, иначе тебе придется горько об этом пожалеть!
Взмокший от пота, с дрожащими коленями, на ватных ногах Кугель вернулся на место.
Фарезм отступил в дальний конец комнаты и встал там на моток золотой проволоки, которая мгновенно по спирали стала опутывать все его тело. Из стола он вынул четыре черных диска, которыми принялся жонглировать с такой фантастической быстротой, что они сливались в глазах Кугеля. Потом Фарезм швырнул диски в сторону, и они сначала повисли в воздухе, а потом начали медленно приближаться к Кугелю.
